Жюльетта Бенцони - Страсти по императрице Страница 14

Любовное послание? Скорее дружеское письмо, поскольку никогда в будущем Франц Иосиф не прибегнет к языку нежности, которую хранил к Сисси. Он будет называть Катарину «милейший друг» или «дорогой добрый друг», но никогда - «мой милый ангел», как обычно обращался к жене. Временами доходит до того, что называет ее Кати, но никто и никогда не сможет похвастаться тем, что слышал в их разговоре или видел в их переписке слова, указывающие на более тесную связь. Со своей стороны, Катарина всегда будет называть его «сир» и «Ваше Величество». И все же…

Утром 30 января 1889 года, когда фрау Шратт завтракала в Хофбурге, в обществе и в апартаментах графини Иды де Ференцши, любимой фрейлины императрицы, та вошла в комнату - лицо ее было смертельно бледным,- дрожащим голосом попросила актрису как можно скорее пройти к императору, который «нуждается в ней». А потом выпалила на одном дыхании:

- Из Майерлинга только что прибыл граф Хойос… Мой сын погиб… и молодая баронесса Мария Ветсера с ним!…

Трагедия Майерлинга и впрямь привела некоторому упрочению связей между Францем Иосифом и Катариной Шратт. Следующим летом молодая женщина сняла в Ишле виллу Феличитас, по соседству с импозантной императорской резиденции, где королевское семейство имело обыкновение отдыхать на лоне природы. В Ишле Франц Иосиф забывал правила этикета, вел себя как страстный охотник, каким был на самом деле. Он всегда с новым ощущением счастья окунался в природу.

Едва фрау Шратт въехала в этот дом, в стене, разделявшей виллы, проделали большую калитку, и каждое утро можно было наблюдать: император, в охотничьей куртке, сапогах, в украшенной кисточками, с пером в круглой фетровой шляпе, проходил через калитку и пешком направляется к вилле Феличитас, этому большому деревянному шале с крашеными резными балконами, на крыльце его поджидала Катарина.

Она приветствовала его глубоким реверансом и проводила в большой зал, где был накрыт завтрак. Этот завтрак она готовила лично. Императора ждали кофе по-венски со взбитыми сливками, деревенский хлеб, компоты, варенье, яйца и тонкие сосиски, которые так ему нравились,- хозяйка готовила их как никто другой. За завтраком они обменивались утренними новостями.

Иногда фрау Шратт пыталась нежно побранить своего имперского друга.

- Ваше Величество, вы слишком много работаете! И плохо выглядите, даже здесь. Вам надо больше спать.

Действительно, после смерти сына император спал все меньше. Каждое утро зимой и летом он вставал в три часа утра и работал с документами до благодатного завтрака.

- Я обязан выполнять свою работу, Кати, и выполнять ее хорошо! Во всяком случае, так хорошо, как могу.

После завтрака он разрешал себе прогулку в компании подруги. В этой прогулке принимала участие и Елизавета, когда бывала дома, что случалось все реже. Майерлинг сделал ее похожей на большую черную птицу, полную печали и горя. И эта птица постоянно блуждала по Европе, перемещаясь из одного конца в другой.

Завтраки в Ишле стали так дороги императору, что по возвращении в Вену он продолжал каждое утро навещать свою подругу в ее прекрасном доме на Глорьеттенштрассе. С ребяческой радостью он постоянно говорил, что никто не готовил, как она, кофе с молоком и сосиски. Это позволило французскому писателю Роберу де Флеру высказаться жестоко и некрасиво: - Фрау Шратт - это женщина, которая привлекает императора сосисками!

И все же в этих словах крылась истина.

мгновения буржуазной жизни, кажущийся семейный уют, который давала ему Катарина, стали бесконечно дороги монарху. Естественно, здесь возникает законный вопрос - была она его любовницей или нет?

Все злые языки в Вене убеждены: да, это так. Однако постоянная дружба Елизаветы и молодой женщины, привязанность, какую проявляли к фрау Шратт молодые эрцгерцогини, и явное уважение, с которым относился к ней Франц Иосиф, плохо вписывались в эти досужие разговоры. Можно предположить, что в самом начале дружбы свежесть актрисы могла соблазнить лишенного любви императора, но утверждать это невозможно - это могла быть лишь очень краткая преходящая связь.

Зато достоверно известно: дружба с императором вызвала глубокую ненависть к фрау Шратт некоторых людей. Больше всего ее возненавидел князь де Монтенуово. Этот ограниченный человек, более высокомерный, чем любой член императорской семьи,- один из злых гениев режима и одна из причин возникновения многих семейных проблем Габсбургов. От него страдал Рудольф, а также императрица. Потом еще страдали Франц Фердинанд и его морганатическая супруга, поскольку этот человек упрямо стоял на своем.

Однако, пока была жива Елизавета, он не осмеливался слишком явно демонстрировать свою неприязнь к фрау Шратт. Но как только Сисси погибла от кинжала убийцы Дуккени, он дал волю своей злобе. Фрау Шратт выгнали из Бургтеатра за то, что она посмела выступить в защиту пьесы, героем которой был Наполеон I. К несчастью, император, возможно плохо информированный, не предпринял ничего, чтобы защитить свою подругу.

Потрясенный гибелью жены, он, казалось, потерял все жизненные силы. Несчастья посыпались на него одно за другим. После убийства Елизаветы последовали самоубийство его наследника и война. Конец правления Франца Иосифа был трагическим и кровавым…

Вечером 21 ноября 1915 года Монтенуово сухо и холодно сообщил по телефону фрау Шратт о кончине императора и намекнул, что ее появление на церемонии прощания с покойным крайне нежелательно.

Движимая нежностью, прошедшей тридцатилетнее испытание, она осмелилась ослушаться и с двумя розами в руках скромно направилась к входу в императорские апартаменты, готовая умолять церемониймейстера позволить ей еще раз увидеть старого друга.

Но просить ей не пришлось: к ней приблизился тот, кто стал новым императором. Карл молча, нежно взял под руку пожилую заплаканную женщину и подвел к смертному одру; рыдая, она упала перед ним на колени. Спокойный роман кончился, но Катарина Шратт еще долго и трепетно хранила память о нем. Лишь 17 апреля 1940 года ушла из жизни та, кого австрийцы стали в конце концов не без некоторой нежности называть некоронованной императрицей.

СИССИ И ПРОКЛЯТИЕ

8 октября 1849 года в Пеште, где войска князя Виндишгретца при поддержке полков русского царя утопили в крови революцию Коссута, один мудрый человек, желавший только спасения своей страны, пал от ружей расстрельной команды. Это граф Лайош Батиани, бывший премьер-министр, сорока трех лет; для него перестрелка превратилась в ужасную бойню.

Едва не обезумев от горя, его жена, графиня Батиани, в отчаянии прокляла юного тогда императора Франца Иосифа, от чьего имени организовано это побоище: «Да накажет Господь всех, кого он любит, и все его потомство!»