Кэрол Мортимер - Золотая маска Страница 14

Доминик тоже не испытывал ни малейшего желания делать ее своей содержанкой — как, впрочем, и любую другую женщину.

Его отец и мать умерли, когда ему исполнилось всего двенадцать лет. Не было у него и доброй тетушки, которая заботилась бы о нем, как миссис Уилсон — о Натаниэле. До совершеннолетия опекунами Доминика были поверенные его отца. На каникулах, когда Доминик приезжал из школы, он жил в беркширском поместье Блэкстоун-Парк, где имелся полный штат прислуги, однако не было никого, кто заботился бы о нем от всего сердца.

Достигнув совершеннолетия и получив наконец возможность самостоятельно управлять своими делами, Доминик не попался в ловушку неискренней, притворной любви, даруемой за деньги содержанками. Он привык делиться своими мыслями только с друзьями — Гейбриелом и Натаниэлем. Друзья любят чистосердечно, без каких-либо скрытых мотивов, чего нельзя сказать о платной содержанке.

— Каро, я сказал «покровителем», а не «любовником». Хотя, не сомневаюсь, большинство джентльменов, которые сегодня были на вашем представлении, считают, что мне уже принадлежит эта сомнительная честь, — добавил он.

Оскорбительность его тона ошеломила Каро.

— Почему?

— Многие из них видели, как вы бросились мне на шею…

— Я боялась за свою жизнь! — На ее бледных щеках проступили два ярко-алых пятна.

Доминик пренебрежительно отмахнулся:

— Почему они пришли к тому или иному выводу — не важно. Суть в том, что в моем клубе выступает некая таинственная дама в маске, и сегодня эта дама при всех бросилась мне на шею, да к тому же громко назвала по имени, что подразумевает определенную степень интимности… — Он пожал плечами. — Для большинства мужчин ваше поведение — вполне достаточное доказательство того, что вы уже выбрали себе покровителя и, скорее всего, являетесь исключительной собственностью графа Блэкстоуна.

Каро стала белой как мел.

Глава 4

Наверное, впервые в жизни Каро лишилась дара речи. Потрясло ее не только то, что завсегдатаи мужского клуба считали ее «исключительной собственностью» лорда Доминика Вона. Ее старшая сестра Диана придет в бешенство, если до ее ушей когда-либо дойдет клевета, связанная со сбежавшей в столицу сестрой Каролиной!

Каро, правда, оставила на кровати записку, в которой просила сестер не беспокоиться о ней, но больше ничего не сообщила. Перед тем как две недели назад покинуть родительский дом в Гэмпшире, она не делилась своими замыслами бежать в Лондон ни с Дианой, ни с младшей сестрой Элизабет. Она решила бежать до того, как к ним явится опекун, получивший власть распоряжаться их жизнью. Хотя сестры Коупленд в глаза не видели своего опекуна, он не придумал ничего лучше, чем через поверенного сообщить своим подопечным: он настаивает на том, чтобы одна из них стала его женой!

Каро много ночей мучилась мыслями о своем опекуне. Что он за человек? Неужели лорд Гейбриел Фолкнер, новый граф Уэстборн, такое чудовище, что способен заочно сделать предложение той из дочерей покойного графа, которая согласится взять его в мужья? А если ни одна не пожелает стать его женой, настаивать на браке?!

Поскольку сестры Коупленд никогда не вращались в лондонском обществе, они не были знакомы с троюродным племянником отца Гейбриелом Фолкнером, ставшим его наследником. Зато лорда Гейбриела отлично знали несколько их соседей. Они охотно, хотя и не вдаваясь в подробности, поведали сестрам, как восемь лет назад, после громкого скандала, его светлость вынужден был уехать в ссылку на континент. Поговаривали, что спустя какое-то время он обосновался в Венеции. Помимо этого, сестры ничего не слыхали о Гейбриеле Фолкнере и ни разу не видели его до того дня, когда им сообщили: он не только наследник их отца, но также и их опекун.

Все они, разумеется, знали и понимали, что титул наследуется лишь по мужской линии. Но лишь после похорон, когда открыли завещание, стало ясно, что сестры остались без собственных средств к существованию. Значит, их судьба всецело зависела от прихоти и милости нового графа Уэстборна.

Шли недели, месяцы; новый граф не давал о себе знать и как будто не собирался вернуться на родину и поселиться в Шорли-Холле или влиять каким-то образом на жизнь трех сестер. Опекун исправно высылал своим подопечным ежемесячное содержание — также через поверенного. Сестры начали успокаиваться, решив, что их жизнь продолжится без вмешательства нового опекуна.

И вдруг три недели назад в Шорли-Холл приехал поверенный графа и сообщил, что граф Уэстборн великодушно предлагает руку и сердце любой из трех осиротевших сестер. Поверенный сурово добавил: граф, их опекун, рассчитывает на то, что его предложение будет принято.

Диана, самая старшая, которой исполнилось двадцать один год, была, можно сказать, обручена с сыном местного сквайра и потому могла не опасаться притязаний графа. Элизабет, младшая, которой было всего девятнадцать, объявила, что скорее уйдет в монастырь, чем станет женой человека, которого не любит и который не любит ее. Каро же решила избежать замужества еще более радикальным способом.

Отчаянно стремясь хоть как-то разнообразить до тех пор монотонную и размеренную жизнь, Каро решила на месяц-другой уехать в Лондон и найти себе место гувернантки или компаньонки у какой-нибудь знатной дамы. Когда же лорд Гейбриел Фолкнер явится в Шорли-Холл — по словам поверенного, узнав об отказе сестер выйти за него замуж, граф именно так и сделает, — Диана, несомненно взбешенная бегством средней сестры, буквально изничтожит его своим острым как бритва языком, которого побаиваются все, а затем прогонит, и он бежит, трусливо поджав хвост.

Украдкой собирая вещи, Каро думала о том, что месяца, в крайнем случае двух, будет вполне достаточно. Незаметно выбравшись из дома, она прошла пешком с полмили до перекрестка, где села в вечерний экипаж, идущий в Лондон.

Разумеется, все оказалось совсем не таким, как представляла себе Каро. Ни в одном почтенном семействе, ни в одной лавке готового платья не пожелали взять на службу молодую женщину без рекомендаций. А небольшая сумма денег, которую Каро взяла с собой, серьезно уменьшилась. Она рассчитывала, что ей не придется платить за жилье, но, не найдя места, вынуждена была снять себе скромную квартиру и заплатить за месяц вперед.

Более того, до тех пор, пока над ней не сжалился Дрю Батлер, позволив петь «У Ника», Каро боялась, что ей самой придется отправиться домой поджав хвост еще до того, как Гейбриел Фолкнер вернется в Англию, и задолго до того, как неукротимая Диана отчитает и с позором прогонит его!