Лоретта Чейз - Пленники ночи Страница 14

Услышав шаги на лестнице, Лейла не обернулась. Она не могла. Не была готова. Она боялась выдать себя.

Шаги приближались.

— Мадам.

Голос был таким тихим, что Лейла не была уверена, что слышала его. Все в доме, казалось, говорили шепотом. «Яблоко от яблони…» «Вешают хорошеньких…»

— Мадам.

Лейла медленно повернула голову и увидела… нечеловечески синие глаза и копну отливавших золотом волос. Как он здесь оказался? Лейла даже не была уверена, что это он. Слезы жгли ей глаза, но плакать нельзя. И шевелиться нельзя, иначе она разобьется на осколки, как стакан, как кувшин…

— Я н-не могу, — пробормотала она. — Я должна…

— Да, мадам.

Лейла покачнулась, и Исмал подхватил ее на руки. И тогда она, разбившись на мелкие осколки, уткнулась лицом в его пальто и заплакала.

Глава 3

Сама судьба привела его сюда, думал Исмал, и та же судьба бросила Лейлу Боумонт в его объятия.

Причуды судьбы иногда бывают жестокими.

Исмал остро ощущал прикосновение мягких растрепанных волос Лейлы. Заплаканная женщина прижималась к нему всем телом. У Исмала помутилось в голове, но он все же взял себя в руки и отнес Лейлу в комнату Фрэнсиса, отдавая себе отчет в том, что он там увидит.

Исмал внимательно оглядел комнату: труп, перевернутая тумбочка, осколки стекла… пузырек с чернилами. Бившаяся в истерике домоправительница, которую Исмал встретил внизу, болтала что-то об убийстве. Похоже, она была права.

Услышав шум шагов, Исмал обернулся и увидел Ника. Лицо слуги было непроницаемо вежливым.

Исмал кивнул, и Ник подошел к нему.

— Отнеси мадам в какую-нибудь комнату внизу и дай ей бренди, — довольно резким тоном произнес Исмал по-гречески. — Постарайся, чтобы она никуда не выходила.

Ник помог Лейле опереться на свою руку и подал ей чистый носовой платок.

— Все будет хорошо, мадам, — утешал он ее. — Ни о чем не думайте. Мы все сделаем, как надо. Я приготовлю вам чаю. Положитесь на меня, — говорил Ник, помогая Лейле спуститься с лестницы. — Доктор уже едет. Обопритесь на меня, вот так. Хорошо.

Оставив миссис Боумонт в надежных руках Ника, Исмал принялся изучать спальню Фрэнсиса.

Мельком оглядев слегка посиневшее лицо Боумонта, он приподнял его веки. Если он умер от передозировки опиума, зрачки должны быть сужены до размеров булавочной головки. Но зрачки, напротив, были расширены.

Исмал осторожно принюхался и отпрянул, глядя на пузырек с чернилами. Запах исходил именно от него, и он знал, какое действие могут оказать чернила. Но не они убили Фрэнсиса Боумонта. Хотя запах вокруг губ и тела был еле уловим, чувствительный нос Исмала узнал его. Неужели Боумонт принял синильную кислоту?

Нахмурившись, Исмал встал.

Да ниспошлет ему Аллах терпение. Исмалу было понятно, почему Лейла убила своего мужа, но когда она это делала, неужели она не думала, что тем самым губит и себя, ведь убийство — кратчайший путь на эшафот. Мотив, средства, возможность — всё указывало на то, что Фрэнсиса отравила мадам Боумонт.

Но дело сделано и переделать его более искусно уже было нельзя. Слава Аллаху, у нее хватило ума разлить чернила. Это поможет запутать дело. А об остальном он позаботится. Лорд Квентин — человек, на которого Исмал тайно работал последние десять лет, — не будет помехой.

Квентин поймет так же быстро, как это понял Исмал, что расследование неизбежно. Даже если врач почему-либо не заметит запаха синильной кислоты, он непременно обратит внимание на расширенные зрачки. И потребует вскрытия.

В любом случае внезапная смерть Боумонта вызывала подозрения, особенно из-за проклятой миссис Демптон. Исмал не успел войти в дом, как обезумевшая женщина пересказала ему все, что она слышала во время ссоры миссис Боумонт с мужем, и добавила, что ее хозяйка послала не только за доктором, но и за своим поверенным. Миссис Демптон была готова поделиться этими инкриминирующими деталями со всеми, кто пожелал бы ее выслушать. А уж газетчики наверняка захотят ее выслушать.

Поскольку при таких неблагоприятных обстоятельствах расследования не избежать, надо его осторожно направить в нужное русло. Приемлем только один вердикт — смерть в результате несчастного случая. Если же будет доказано убийство, состоится суд, и тогда выплывет на свет дело о «Двадцать восемь» и откроется ящик Пандоры. Новость о тайной деятельности правительства вызовет взрыв общественного гнева, который может привести к падению кабинета министров. Даже если правительству удастся пережить скандал, множество людей — не только жертвы Боумонта, но и их ни в чем не повинные родственники — подвергнутся публичному осуждению и окажутся опозоренными и униженными. Распадутся семьи, как во Франции, так и за границей.

Короче говоря, можно либо позволить одной женщине выйти сухой из воды, либо запустить вселенский скандал.

Выбор был не таким уж и трудным, думал Исмал, покидая комнату Боумонта и закрывая за собой дверь. На этот раз, вероятно в виде исключения, долг и личная выгода окажутся в полном согласии.

В те первые минуты ужаса, который она испытала, войдя в комнату Фрэнсиса, Лейла забыла, что Эндрю Эриар накануне уехал на континент. Из-за шторма, бушевавшего в проливе, ее сообщение не сразу дошло до Парижа. В результате Эриар появился в Лондоне лишь за день до начала расследования.

Он приехал прямо к Лейле, не заезжая даже домой, чтобы переодеться. Однако только когда Фиона оставила их в гостиной одних, его дружелюбное спокойствие сменилось хмурой озабоченностью.

— Мое дорогое дитя, — сказал Эриар, взяв руки Лейлы в свои.

Мягкий голос и теплые сильные руки отогнали демонов, терзавших Лейлу последние шесть дней.

— Я в порядке. Это… неприятно, но все же только формальность. Я в этом уверена.

— Все равно для вас это страшное напряжение. — Эндрю усадил Лейлу на софу и сел рядом. — Постарайтесь как можно подробнее рассказать мне все по порядку и с самого начала.

Лейла рассказала Эриару то же самое, что трижды пересказывала лорду Квентину, дважды — судье и один раз — Фионе.

Все, что она говорила, было правдой, но не всей. Эндрю она рассказала немного подробнее о ссоре, а в остальном — то же самое. Она обрисовывала все в общих чертах, словно не могла четко вспомнить деталей. Лейла не упомянула ни синильную кислоту, ни чернила, которые она разлила возле трупа Фрэнсиса.

Даже с Эндрю, которому она, не задумываясь, доверила бы свою жизнь, она могла вести лишь одну линию — смерть была несчастным случаем.

Лейла понимала, что Эндрю пришел бы в ужас, если бы узнал, что она сделала. Защищать убийцу было преступлением, и он не станет с этим мириться, что бы ни было поставлено на карту.