Барбара Картленд - Львица и лилия Страница 14

Граф был озадачен.

Он всегда думал об имении Рок-Хаус как об образцовом.

Да и за все эти годы проведенные им в Индии, он получал чрезвычайно мало известий о состоянии дел в поместье дяди..

Его молчание вынудило доктора испуганно взглянуть на него.

— Простите меня, ваше сиятельство, но вы сами захотели выслушать меня.

— Я рад, что вы сообщили мне об этом, — успокоил его граф. — Конечно, я разберусь во всем, как только появится время, и обещаю вам, что не откажусь от внедрения современных методов и последних веяний в Рок-Хаусе, как я делал это везде, где мне доводилось служить.

— Именно это я и ожидал услышать от вас, — одобрительно произнес доктор. — Вполне возможно, вы встретите в этих краях упорное сопротивление нововведениям, и вам придется отстаивать каждый свой шаг. Но думаю, это стоит того.

— Я уверен, так оно и есть, — согласился граф.

После ухода доктора няня настояла, чтобы ее подопечный поспал, и поэтому он вновь увидел Пуриллу лишь после вечернего чая.

Она рассказала ему о том, как каталась верхом, и добавила, что, помня о несчастье, случившемся с ним, она старалась быть особенно осторожна там, где могли встретиться кроличьи норы.

— Папа совсем не мог позволить себе внедрять новые методы ведения хозяйства или нанимать людей для работы в поле, поэтому в наших землях полно подобных проблем.

— Я буду очень осторожен, когда смогу передвигаться, — пообещал ей граф.

Он заметил улыбку на губах Пуриллы и догадался, о чем она подумала.

— Вы снова наслушались няню, — сказал он ей с упреком. В ответ девушка рассмеялась.

— За завтраком она сказала: «Наслаждайтесь вкусностями, пока можете, мисс. На следующей неделе вы снова получите картофельную запеканку, и на столе опять окажется самый обычный хлеб».

— А что вы ели сегодня? — поинтересовался граф.

— Жаркое из ягненка, которого прислали из Рок-Хауса, и кисель из крыжовника со взбитыми сливками.

— Мне подали то же самое, — сообщил граф. — И то и другое показалось мне восхитительным!

— Мне тоже, — согласилась Пурилла. — Наверное, здорово иметь возможность есть так каждый день и принимать это как должное.

Графу хотелось сказать ей, что все так и будет в самом скором ее будущем, но решил не торопить события. Если заговорить обо всем слишком рано, можно вспугнуть ее, к тому же у него не было никакого желания вынуждать ее вести себя осмотрительней или смущаться в его присутствии.

Он никогда прежде не бывал наедине с женщиной, которая не пробовала бы соблазнить его всеми доступными ей средствами.

Ни одна женщина из тех, кого он встречал до сих пор в своей жизни, кроме Пуриллы, не упустила бы возможности польстить ему или дотронуться до его руки, лежавшей сейчас на льняных простынях, или даже просто поправить его подушки, лишь бы воспользоваться ситуацией и завязать более близкие отношения.

Пурилла же с удовольствием рассказывала ему обо всем на свете своим звонким и чистым, юным и радостным голосом и, хотя он замечал в ее глазах восхищение им, с тем же восторгом она любовалась бы и превосходной лошадью или красивой картиной. Этот взгляд еще ничего не означал.

На следующий день она вошла в его спальню, словно пританцовывая. В руке она держала письмо.

— Элизабет помолвлена! — объявила она. — И они должны венчаться через три недели.

— Вы, кажется, довольны, — заметил граф.

— Элизабет очень счастлива. Она пишет, что Эдвард Чарлтон так добр к ней, он подарил ей обручальное кольцо с сапфиром и брошку с теми же камнями, чтобы был комплект.

— Вы будете свидетельницей со стороны невесты? — поинтересовался граф.

Лицо Пуриллы помрачнело.

— Нет. Так обидно! Элизабет пишет, они собираются пожениться очень тихо, в церкви в деревне Эдварда.

Она негромко вздохнула, прежде чем продолжить:

— Я думала, они поженятся здесь. Но ее в отличие от меня слишком немногое связывает с Литл-Стентоном, поэтому им удобнее венчаться в церкви у Эдварда.

— А откуда она сама родом? — спросил граф.

— Ричард встретил Элизабет в Индии. Ее отец — судья в Калькутте.

Это его устраивало. Бесспорно, никто не станет вмешиваться или возражать, когда он сообщит Пурилле о своем намерении взять ее в жены и забрать к себе в Рок-Хаус, как только он почувствует себя достаточно хорошо, чтобы покинуть Литл-Стентон.

Когда на следующий день вновь приехал доктор, граф поинтересовался у него, как скоро ему можно будет покинуть постель.

— Полагаю, вы становитесь слишком нетерпеливы, ваше сиятельство, — заметил доктор Дженкинс. — Что ж, я не упрекаю вас. Уверен, вы хотите поскорее вернуться к себе домой, особенно если у вас появилась, так сказать, «новая игрушка».

Он посмеялся над собственной шуткой, но граф был настойчив:

— Как скоро я смогу уехать?

— Вы могли бы уехать и завтра, но путешествие покажется вам очень тяжелым, даже в не очень тряской карете.

Я вынужден настаивать еще на двух или трех днях пребывания здесь, и даже после этого вам следует быть очень осторожным, пока ваша ключица не срастется. Если вы растрясете ее, то задержите свое возвращение в строй, или скорее в седло, и на еще больший срок.

Граф прекрасно понимал, насколько прав доктор Дженкинс, и поэтому решил подождать еще три дня.

Однако если он хочет обвенчаться здесь же и вдобавок до своего отъезда, ему необходимо немедленно сообщить Пурилле о своих намерениях.

Однако прежде чем это сделать, он отправил с одним из конюхов письмо своим поверенным в делах, поручив им оформить «специальное соизволение».

Он сознавал, насколько важно сохранить все, связанное с этим браком, в полной тайне, однако болтливости его поверенных опасаться не приходилось. Они были чересчур старомодны и потому крайне надежны.

Вслед за этим он решил переговорить с Пуриллой сразу же, как только она зайдет к нему после чая.

Он подумал о том, как было бы хорошо, если бы няня позволила им выпить чаю вдвоем в его комнате, но когда он поделился с ней этой мыслью, няня отвергла его предложение как несоответствующее правилам приличия. Она твердо стояла на своем, уверяя, что ему следует подавать чай в спальне, а мисс Пурилла, как обычно, сойдет для этого вниз.

— Я люблю вести беседу за столом, — проворчал граф.

— Вполне возможно, ваше сиятельство, — ответила няня, — но мисс Пурилла попьет чай в одиночестве, и к этому ей надо привыкать, поскольку госпожа Кранфорд должна снова выйти замуж.

— Судя по вашему голосу, похоже, вы рады этому, няня? — спросил граф. — Вы одобряете этот шаг?

— Я думаю, госпожа Кранфорд и господин Чарлтон подходят друг другу, — ответила няня.