Барбара Картленд - Династия любви Страница 14

— Это моя дочь, Мэри-Ли, — сказал Клинт Викхэм после того, как они обменялись рукопожатием.

Он посмотрел на малышку, и та прощебетала:

— Папа сказал, что вы собираетесь учить меня, как быть англичанкой, но я американка и больше никем быть не собираюсь!

— Ты права, — улыбнулась Тила. — И, конечно, имеешь право гордиться своей страной точно так же, как я горжусь своей, а потому нам с тобой придется разобраться; чья страна все-таки лучше.

Мэри-Ли засмеялась:

— Это что, первый урок?

— Мы с тобой составим список лучших вещей наших стран, — предложила Тила, — и ты сможешь показать его своему папе, а он рассудит нас и объявит, кто выиграл.

— И даст нам приз, — добавила Мэри-Ли. — Хорошая идея!

Она осмотрела классную комнату.

— Очень милая комната, папа! Мне нравятся розовые занавески и этот большой диван.

— Тогда это очко в пользу Англии, — прищурился Клинт Викхэм.

— Но она не такая большая, как моя комната в Америке! — быстро выкрикнула Мэри-Ли.

— Значит, очко в пользу Америки, — подхватила гувернантка.

Девочка восторженно закричала:

— Мне нравится эта игра! Я придумаю еще много, много вещей, а ты дашь мне большущий приз!

— Да, но для начала тебе надо выиграть, — предупредил ее Викхэм.

Он посмотрел на Типу.

Она поняла, что первое испытание пройдено, пусть оно и оказалось непреднамеренным.

— Я оставлю Мэри-Ли с вами, мисс Стивенс, — молвил он. — Мы поговорим с вами позже — сегодня или, может быть, завтра.

— Спасибо, — ответила Тила.

Все это время Роби очень внимательно наблюдал за происходящим, и теперь наконец груз свалился с его плеч.

Как только Клинт Викхэм повернулся к выходу, девушка одарила брата ободряющей улыбкой.

Она хотела подмигнуть ему, но подумала, что Мэри-Ли довольно проницательна и может заметить это.

По у Типы, наверное, поубавилось бы уверенности в себе, если б она услышала разговор между мистером Викхэмом и ее братом, когда они спускались по лестнице.

— Мисс Стивенс, по-моему, слишком молода, — заметил Клинт Викхэм.

— Я думаю, она старше, нежели выглядит, — поспешил его разуверить Гоби. — Она показалась мне весьма разумной, и потом… ваша дочь такая маленькая, думаю, ей будет легче найти общий язык с молодой девушкой.

— Но это очень ответственное, занятие, — г продолжал настаивать Викхэм, — и мне бы очень хотелось, чтоб моя дочь была воспитана по всем правилам.

Роби улыбнулся:

— Я абсолютно с вами согласен, все женщины должны быть хорошо воспитаны. По тем не менее вы должны понимать, что в Англии, в то время как мальчики ходят в школы, а затем поступают в университеты, их сестер учат старые девы, знающие не намного больше, чем сами девушки.

— Я слышал об этом, — согласился Клинт Викхэм, — и не собираюсь обучать Мэри-Ли подобным образом.

Он говорил столь убежденно, что Роби поневоле подумал: наверное, все эти молоденькие дебютантки, которых представлял ему Патрик, кажутся этому американцу такими же неинтересными и глупыми, какими они казались самому Гоби.

Он помнил, как, впервые попав в Лондон, не единожды посещал балы, организованные по случаю выхода в свет той или иной юной красотки.

И постоянно чувствовал себя обязанным перед хозяйкой дома потанцевать с ее дочерью-дебютанткой.

Но тогда же он встретил много красивых и умных женщин, с которыми впоследствии проводил много времени.

Кружась в вальсе с какой-нибудь не очень деликатной и явно глупой особой, он все чаще останавливал взгляд на женщинах постарше.

И очень скоро перестал замечать на балах незамужних дебютанток.

Он предпочитал иметь депо с дамами, которых даже принц Уэльский называл прекрасными.

Главная причина, по которой Тила никогда не слышала о любовных похождениях своего брата, заключалась в том, что слово «дискредитация» витало над всеми его возлюбленными.

Не столько сам Роби, сколько все его женщины ужасно боялись нарушить негласные правила поведения порядочной леди.

Роби с Клинтом Викхэмом спустились вниз.

Интересно, продолжал размышлять Роби, кто больше расстроится, Патрик или сам Клинт Викхэм, если его планы по завоеванию какой-нибудь молодой маркизы провалятся.

Еще он думал о Типе и о замечаниях американца в ее адрес.

Если он не изменит своего мнения, то скорее всего уволит ее.

Это будет катастрофой.

«Остается лишь надеяться, что Тила не подведет, — сказал сам себе Роби. — И надо предупредить ее обо всем, что я услышал; она должна производить впечатление очень умной и образованной девушки».

В том, что она такая и есть, Роби ни на секунду не сомневался.

Но Клинт Викхэм, по-видимому, имел об этом собственное представление. Глава 4

Тила проснулась рано.

Первым делом она подумала, что никакого Клинта Викхэма вчера не было и все это ей приснилось.

Как хорошо, что ей принесли ужин и не пришлось спускаться в столовую.

Она слышала, будто Роби и Патрик ужинали вместе, поэтому вряд ли ее пригласили бы на трапезу, пока они здесь.

Тила просидела в классной комнате до половины одиннадцатого — на тот случай, если она вдруг понадобится, потом легла спать.

Перед сном решила почитать книгу, найденную в одном из многочисленных книжных шкафов.

Может, это издание несколько веков назад читала гувернантка ее прадеду.

История о рыцарях и их похождениях целиком захватила ее, и она зачиталась до поздней ночи.

И сейчас все еще чувствовала их присутствие.

Взглянув на часы, она не поверила своим глазам: была всего лишь половина седьмого.

Но солнце уже заливало сад ярким светом, и неожиданно Тила почувствовала непреодолимое желание прокатиться на Кингфишере. А?

Она пересекла коридор и вошла в классную комнату. К ее удивлению, у окна стояла Мэри-Ли.

— Ты так рано! — воскликнула Тила, — Я думала, после долгого вчерашнего путешествия ты будешь крепко спать до полудня.

— Я совсем не устала и хочу кататься на лошади, — заявила Мэри-Ли.

Типе внезапно пришла в голову счастливая идея.

— Пойдем на конюшню, — предложила она. — И может быть, ты захочешь прогуляться перед завтраком.

Девочка подпрыгнула от радости.

— Пойдемте, пойдемте, я очень, очень хочу!

Они быстро зашагали, но вдруг Тила остановилась.

— Интересно, а есть ли там пони для тебя?

Она подумала, что Роби мог забыть о маленькой лошадке для ребенка.

И тут Мэри-Ли заливисто рассмеялась.

— Дома я всегда езжу на больших лошадях с папиного ранчо. Он говорит, пони мне не подходят.

Типе показалось странным, что ребенку, которому нет еще и восьми, это разрешено.

Хотя она слышала, что в Америке дети владельцев ранчо начинают ездить верхом почти сразу после того, как научатся ходить.