Линда Миллер - Любовь на плахе (Невеста) Страница 14

На лестнице Даниель столкнулся с Айрой Дженьюэри, хитрым и скользким молодым картежником, который только что открыл собственное плотницкое дело, валя деревья на окрестных холмах, планируя строительство новой мельницы. Как рассказывали в городе, первоначальный капитал он выиграл в покер в Сан-Франциско. Айра никогда не нравился Даниелю, который даже не утруждал себя поисками ответа почему, а просто старался избегать общества, где бывал Айра Дженьюэри.

Сейчас Дженьюэри остановил Даниеля, ухватив его за руку.

— Кажется, — улыбаясь сказал Айра, — медовый месяц уже закончился. Неужели миссис Бекэм оказалась такой же незавидной женой, как и грабительницей банка и убийцей?

Даниель вознамерился было спустить Айру с лестницы, но не сделал этого, потому что в таком случае ему пришлось бы оплачивать причиненный ущерб, а на это у него просто не было сейчас лишних денег. Он внес в банк очень крупную сумму в качестве залога за Джоли и, кроме того, изрядно потратился на вещи, которые были ей нужны, чтобы просто выглядеть прилично. Даниель позволил себе только высказать откровенное презрение, глядя на этого картежника до тех пор, пока тот не отступил на несколько ступеней вниз.

Хотя и выглядя нервозно, Айра попытался рассмеяться. Ощерясь и показывая ряд белых зубов, пожал плечами:

— Э, Пилар такая сладкая конфетка, что я вовсе не виню тебя за то, что ты не хочешь ее бросать.

Пальцы Даниеля невольно сложились в увесистый кулак, и снова усилием воли Даниель сдержался, молча обошел Айру и спустился по лестнице. Он научился сдерживать свой темперамент давным-давно, крайне редко позволяя себе забыть, что одним ударом мог бы не только выбить зубы, но и попросту убить на месте.

Оказавшись на улице, Даниель взглянул на черное, усеянное миллиардами звезд небо. Ему вдруг подумалось, что где-то там наверху, наверное, тоже живут какие-то разумные существа, которые решают собственные проблемы или празднуют свои радостные события, или просто мечтают о счастье.

Даниель отвязал своего огромного серого мерина, в чьих жилах текла кровь мула, и тяжело залез в седло. Для себя Даниель давно уже решил, что безопаснее всего не мечтать вообще. Когда через двадцать минут он доскакал до фермы, то первое, что он заметил, был яркий желтый свет в окне его спальни. Хмурясь, Даниель слез с седла и отвел лошадь в конюшню, где, мерцая в полосе лунного света, горела одна-единственная лампа, бросая слабый отблеск на ворох сена.

На перевернутом железном бочонке для гвоздей сидел Дотер и смазывал маслом конскую упряжь. Он приветствовал хозяина только коротким кивком, и Даниель был благодарен ему за это. Он поставил лошадь в стойло и побрел к дому.

Даниель привык работать от зари до зари и был достаточно вынослив, однако даже его крепкое тело болело сейчас от усталости. Ему хотелось вытянуться на своей кровати — единственной во всем доме, которая выдерживала его вес и на которой он чувствовал себя вольготно, но и тут была проблема. И называлась эта проблема — Джоли.

Лежа рядом с ней всю предыдущую ночь, чувствуя тепло ее мягкого тела, прильнувшего к нему, он ощущал какой-то мучительный восторг. А его сдержанность, казалось, только усиливала наслаждение. Но сегодня все будет по-другому, и Даниель отлично это знал. Его желание возросло настолько, что сама его суть, казалось, дрожала от нетерпения. Не веря себе, он перешагнул порог столь знакомой ему комнаты наверху.

Джоли услышала, как открылась и закрылась кухонная дверь, мигом вскочила с кровати, вытерла ладошкой слезы и тут же снова зашмыгала носом. Куда бы ни ездил Даниель, что бы он ни сделал, она не должна показывать ему, что он был причиной ее слез. Джоли поправила новую хлопчатобумажную ночную рубашку, взбила прическу и вышла на лестницу, ожидая его.

Даниель появился, держа в руке керосиновую лампу, и она заметила, как заходил его кадык, когда он взглянул на нее.

— А я… я читала, — солгала Джоли, и каждая нотка в ее голосе подтверждала, что это ложь. — Ну и как, хорошо провели вечер?

Ее муж нахмурился и стал подниматься по ступеням.

— Сегодня вы будете спать в соседней комнате, миссис Бекэм. Мне нужен отдых, и поэтому я не хочу, чтобы вы крутились-вертелись на моей постели.

Хотя Джоли и успокоило то, что Даниель не ожидает ничего — э-э, супружеского, — между ними, она в то же время была возмущена. Ясно, что он не считает ее привлекательной. Джоли прикусила язык, чтобы не спросить, где это он был, и молча отступила в сторону, давая ему пройти. Так же молча Даниель вручил ей керосиновую лампу и скрылся в своей спальне, плотно притворив за собой дверь.

Минуту, которая показалась ей часом, Джоли стояла в коридоре, чувствуя себя так, будто ей надавали пощечин. Потом ей пришло в голову, что Даниель не захотел ее как женщину, так как думает, что она действительно преступница. И эта мысль обожгла еще сильнее, чем навязчивая идея о том, что он не считает ее хорошенькой. От этого в ней пробудилась ярость и стала подниматься, словно тесто на подоконнике под жарким солнцем.

Расправив плечи, Джоли пошла в соседнюю комнату и сильно хлопнула дверью, чтобы этот Даниель Бекэм знал, что, спася ее от смерти, он еще не получил права обращаться с ней как с паршивым беспризорником. Джоли наслаждалась своим гневом до самого утра, а когда поднялась, то под глазами у нее были бледные тени.

Босая, она прошла в спальню Даниеля, но там и следов его уже не было, только посреди постели громоздилась куча смятых простыней, да в тазике для бритья осталась остывшая мыльная вода. Джоли схватила то, что ей было нужно, и вернулась в соседнюю спальню. Наскоро умылась туалетным мылом и примерила свою новую одежду — платье из голубого и розового ситца. Расчесала свои длинные, до пояса, волосы и заплела их в две косы, которые собрала на голове в виде короны.

Не было времени на прихорашивание, так как Даниель и Дотер вот-вот должны были прийти после дойки коров, ожидая, что на столе уже будет накрыт завтрак. Но Джоли довольно долго задержалась у зеркала, улыбаясь самой себе. Она заставит Даниеля захотеть ее, пусть даже это будет последним ее деянием на этом свете. А когда она победит его, то с величайшим удовольствием бросит ему прямо в лицо, чтобы он убрал свои грязные лапы!

Спустившись в кухню, Джоли обнаружила, что печь уже растоплена, кофе варится, а в раковине лежит большой кусок копченого окорока. Она заторопилась в уборную по ступенькам, так заботливо сделанным Дотером, потом быстро умылась из насоса ледяной водой.

Солнце только что появилось из-за горизонта, разгоняя ночную прохладу и обещая новый жаркий день.

Затем Джоли быстро вымыла и очистила с полдюжины картофелин, порезала их, пожарила на сковороде, добавив яиц и тонко нарезанных ломтей ветчины. Сунула подоспевшее тесто в печь, оставив дверцу полуприкрытой, затем бросилась накрывать на стол. Когда появились Даниель и Доттер, раскрасневшиеся после мытья ледяной водой, завтрак уже был готов.