Констанс О`Бэньон - Синеглазая принцесса Страница 14

Алана с тоской подумала, что завтра утром ей опять придется терпеть в дилижансе соседство капитана Беллинджера. Но хотя бы этих противных Флеммингов рядом не будет – и то хорошо! Она вспомнила их обидные слова и зябко поежилась.

Этим вечером Алана впервые поняла, что совершенно не готова к встрече с миром белых людей. Она не знает правил этого мира, не понимает причин многих поступков. Особенно ей было непонятно, почему белые люди такие жестокие. Вот хотя бы миссис Флемминг. С чего эта карга на нее взъелась? Чем она ей не угодила?

А как странно ведет себя Грейс! Странно и глупо.

Алана нахмурилась. Сама не понимая почему, она злилась на Николаса за то, что он поощрял дурацкое кокетство мисс Флемминг. Как это было нелепо! Нелепо и неискренне… То ли дело они с Серым Соколом! Объяснились друг другу в любви прямо, безо всяких там ужимок и хлопанья ресницами. В любви нужно быть честными и откровенными.

Алане вдруг стало страшно. Знакомый мир, в котором она выросла, канул в небытие, а неведомое будущее казалось ужасным.

Нет, нужно бежать! И быстро! А то можно и не найти дороги домой… Но где теперь ее дом? Куда она вернется? На пепелище? Утраченного не вернуть. После смерти бабушки и дедушки она уже ни в ком не обретет надежной защиты. И восторгов любви ей теперь не познать – Серый Сокол унес с собой в могилу ее надежды на счастье.

Она одна… одна на свете… По щеке девушки побежала слеза.

Неожиданный шум прервал ее горькие размышления. Алана отпрянула в тень и прислушалась. У кого-то под ногами захрустел снег. Интересно, кому это вздумалось прогуляться в столь поздний час?

Перед окном появилась темная фигура. Алана затаила дыхание. О, да это Николас Беллинджер!

Не подозревая, что она за ним наблюдает, Николас остановился прямо под окном Аланы и, прислонившись к стене, уставился в черную даль. Похоже, его тоже мучила бессонница.

Алана вглядывалась в него, стараясь догадаться, о чем он думает. Наверное, воспоминания о родителях разбередили ему душу…

Вдруг скрипнула входная дверь. Николас вздрогнул и повернулся на звук.

– Капитан Беллинджер?! – послышался высокий голос Грейс Флемминг. – Ах, какой сюрприз! А я и не подозревала, что вы здесь. Я просто вышла подышать свежим воздухом.

На лице Николаса промелькнула ироническая усмешка.

– Вы бы отдохнули, мисс Флемминг. Вам предстоит завтра нелегкий путь.

Грейс была с головы до ног закутана в теплый плащ – только нос торчал наружу.

– Честно говоря, капитан, – призналась она, – я вышла сюда, заслышав ваши шаги. Мне нужно с вами поговорить.

Грейс подошла к Николасу почти вплотную и, с обожанием глядя на него снизу вверх, прошептала:

– Вас это удивляет?

Николас долго молчал – Алане показалось, что он раздосадован, – а потом ответил:

– У нас с вами могут быть большие неприятности, мисс Флемминг. Ваши родители вряд ли одобряют ночные рандеву. Идите к себе. Будем надеяться, что если вы поспешите вернуться, они не заметят вашей отлучки. Иначе нам с вами не поздоровится.

Но Грейс положила руку на плечо Николасу и томно прошептала:

– Нет… Я должна с вами поговорить! Должна… Капитан, я понимаю ваши чувства. Разговор в гостиной был вам крайне неприятен. Но я хочу, чтобы вы знали: мне нет дела до скандала, разыгравшегося вокруг ваших родителей. То, что они опозорили имя Беллинджеров, нисколько не умаляет вас в моих глазах.

Николас отпрянул:

– Вот как? Вы решили проявить великодушие? Но скажите на милость, чем я заслужил такую честь?

– Мне кажется… вы… страдаете и вам нужна женщина, которая бы вас понимала, – жеманно произнесла Грейс, заинтригованная тем, что капитан так долго остается равнодушным к ее чарам.

Николас схватил ее за плечи и притянул к себе.

– Да? И вы видите себя в этой роли? – спросил он каким-то неестественным, деревянным голосом.

– Я… я могла бы вас утешить, – вкрадчиво пояснила Грейс.

– Я не ищу утешения в женских объятиях, – отрезал капитан.

– Но я бы вас понимала! – продолжала навязываться мисс Флемминг.

– Женщины всегда так говорят, – презрительно хмыкнул Николас. – Можете мне поверить, у меня богатый опыт. Но потом оказывается, что все это были только слова.

– Но… я постараюсь! Я хочу вам помочь!

– Мисс Флемминг, если б вы знали, что творится в моей душе, вы бы бежали от меня без оглядки.

Грейс Флемминг откинула капюшон и кокетливо заявила, поправляя волосы:

– Я вас не боюсь, капитан.

Николас придвинулся ближе:

– И очень зря.

– Но почему? – еле слышно выдохнула она, и из ее рта вырвалось маленькое облачко пара.

– А вот почему: я не доверяю женщинам. Мои увлечения мимолетны, я не способен на серьезные чувства, – Николас помолчал, давая Грейс возможность хорошенько обдумать его слова, и тихо спросил: – Вы меня поняли?

– Н-не совсем… – пролепетала потрясенная его откровенностью Грейс.

– Неужели? Но вы же обещали мне полное понимание, – засмеялся Николас.

– Все равно я хочу быть с вами! – упрямо воскликнула Грейс и прильнула к его груди. – Когда я вас увидела, я сразу поняла, что вы удивительный, ни на кого не похожий! Я еще не знала вашей истории, а уже почувствовала это.

– Но что же вас так волнует? – спросил Николас с таким видом, будто женщины каждый день вешаются ему на шею. – Вы заинтригованы скандальной известностью Беллинджеров или, может быть, вас привлекает мое богатство?

– Нет, – тряхнула головой Грейс. – Мне нужны только вы. Я хочу вам помочь пережить эту страшную трагедию. Ведь смерть отца была для вас трагедией, да? Позвольте мне быть с вами рядом, Николас!

– Все ясно, – хмыкнул капитан. – Решили проявить материнскую заботу? Так вот, запомните хорошенько, мисс, я в матери не нуждаюсь. С меня и одной матери хватит.

Алана знала, что ей не следует подглядывать, но не могла заставить себя отвернуться. Приникнув к оконной раме, она завороженно смотрела на Грейс и на капитана. Со стороны было совершенно ясно, что Грейс балансирует на краю пропасти, однако сама мисс Флемминг, похоже, не замечала опасности.

Она кокетливо надула губки и проворковала:

– О нет, капитан, я не претендую на роль вашей матушки. Но зато могу развеять ваши горести.

Николас порывисто обнял Грейс и припал к ее губам.

Алана изумленно следила за ними, не понимая, что происходит. Она никогда раньше не видела такого, и этот обычай показался ей очень странным.

Интересно, что бы ощутила она, если бы Николас прикоснулся губами к ее губам? Алана поднесла палец ко рту, но тут же отдернула руку, смущенная предположением, что прикосновения врага были бы ей, наверное, приятны.

Николас отпустил мисс Флемминг. Она стояла, слегка пошатываясь, и глаза ее светились в темноте, как у кошки.

– Я знала, что это случится, – прерывисто дыша, прошептала Грейс. – Надеюсь, теперь вы меня не оттолкнете?

Но вместо нежных слов в ответ раздался презрительный смех.

– Не обольщайтесь на мой счет, мисс. Мне от женщин нужно только одно, а это вряд ли придется вам по душе. Ладно, будем считать, что вы получили то, зачем явились сюда. А теперь – живо в постель! И благодарите судьбу, что вам удалось легко отделаться. Выбросьте глупые фантазии из головы, мисс Флемминг. Мне не нужна ваша помощь. Я сам разберусь, если будет нужно. – Произнеся эти жестокие слова, капитан отвернулся от Грейс, давая понять, что он уже позабыл о случившемся.

Грейс попятилась:

– Гадкий!.. Какой же вы гадкий! Вы… вы пытались меня обольстить, унизить! Я вас ненавижу! О, как я вас ненавижу!

– Вот видите! – злорадно усмехнулся Николас. – А только что обожали. Как, право, непостоянно женское сердце! Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, почему я не доверяю прекрасному полу?

Грейс ахнула и убежала.

Даже незнакомой с обычаями белых людей Алане было понятно, что мисс Флемминг страшно оскорблена. В сердце Аланы закралась жалость. Зачем Николас обидел девушку? Она, конечно, глупая, но все равно не следовало так над ней издеваться.

– А ты, я вижу, тоже не спишь, Синеглазка? – внезапно раздался в тишине голос Николаса.

Алана опешила. Как он мог угадать это имя? Ведь Синеглазкой называл ее дедушка!

Николас подошел к окну и сочувственно произнес:

– Наверное, мы с Грейс тебя разбудили, и ты стала свидетельницей небольшой драмы, разыгравшейся под окном.

Значит, он понял, что она подслушала их разговор!

Сейчас ей влетит…

Алана виновато съежилась, но Николас не собирался ее ругать.

– Это хорошо, что ты не понимаешь ни слова по-английски, Синеглазка, – проникновенно сказал он. – Никому другому я бы не признался, а тебе признаюсь: мне эти глупые особы проходу не дают. Одни хотят спасти мою душу, а другие – осчастливить. Как же они мне осточертели! Клянусь, еще не родилась та женщина, которая затащит меня под венец. И уж тем более тронет мое сердце!