Джен Хадсон - Храбрая леди Страница 15

Уэбб принялся за еду. Ростбиф оказался отменным, а хлеб легче, чем крылья бабочки. Он не остановился, пока не съел весь сладкий заварной крем.

— Вот она идет! — Флора опустила занавеску, отошла в сторону и поспешила к кровати Уэбба. — Ты закончил? Я заберу поднос. Если знаешь какие-нибудь молитвы, тебе лучше всего помолиться.

Она подхватила поднос и ушла, прежде чем Уэбб успел спросить, о чем ему молиться. Решив пойти вниз и все выяснить, он выбрался из кровати и тут обнаружил, что его одежды нигде нет. Это было крайне неприятно — не может же он появиться перед всеми в чужой ночной рубашке, которая болтается у него вокруг колен! Но где же все-таки штаны? Или эта чертова женщина забрала их и спрятала, чтобы удержать его в этой комнате?

Когда Сахарная Энн сняла перчатки, она услышала ужасное рычание, которое раздавалось сверху.

— Это что еще такое? — спросила она женщин, которые встречали ее у парадной двери.

— Должно быть, — сказала Флора, — капитан обнаружил пропажу штанов.

— И ботинок, — добавила Фиби. — Из-за этого кто угодно выйдет из себя.

— Все сделано для его же собственного блага, — сказала Сахарная Энн. — Его рана никогда не заживет, если он не побережется. Еще один компресс и несколько дней отдыха — вот тогда он встанет на ноги.

— Но если этот человек так громко топает, значит, он уже на ногах, — сказала Фиби.

Сахарная Энн подошла к лестнице.

— Надо успокоить его. Разве он не знает, что есть еще один больной в доме?

— Если ты имеешь в виду Тристу, то он вряд ли потревожит ее, — сказала Флора. — Ты видела Фицуоррена?

— Да, я его видела. — Сахарная Энн вздохнула и отдала свои перчатки Фиби. — Хотя в этом нет ничего хорошего. Это самый отпетый негодяй.

Флора кивнула:

— Разве я тебе не говорила? Он все еще хочет вышвырнуть нас из дома?

— Разумеется. Но я не собираюсь отступать и не намерена оставлять мистера Фицуоррена в покое.

Сахарная Энн не стала раскрывать свои планы, но она действительно не собиралась отказываться от победы так легко. К тому же у нее возникли некоторые новые соображения. Гуляя по городу, она узнала, что ее подруга детства, Люси Маллой, все еще в Галвестоне, а отец Люси теперь — судья Маллой. Она замужем за джентльменом по имени Тикнор и живет в большом доме на Бродвее. Сахарная Энн решила не откладывая связаться с Люси.

Приподняв юбки, она устремилась вверх по лестнице, на ходу вспоминая, что надо велеть Мэри О'Тул заказать все необходимое у бакалейщика и у мясника.

Дойдя до комнаты капитана, она легонько постучала в дверь.

— Войдите!

Сахарная Энн медленно приоткрыла дверь и просунула голову внутрь. С тонкой сигарой, зажатой между зубами, капитан Маккуиллан стоял возле окна в черной шляпе и полосатой ночной рубахе Дональда О'Тула, натянувшейся на его плечах и едва достававшей до колен. У Сахарной Энн сбилось дыхание, когда она заметила, что на его лице нет щетины, а усы аккуратно подстрижены. В таком виде капитан был невероятно хорош собой.

Нет, дело совершенно не в том, что его внешность имеет для нее какое-то значение, одернула она себя, пытаясь подавить трепет сердца и запретить сладкой патоке собираться в горле и душить ее.

— Где, черт побери, мои штаны?

— Внизу. Поскольку они вам пока совершенно ни к чему, их постирают и погладят. Дональд любезно согласился почистить ваши ботинки — видит Бог, им просто необходимы воск и щетка.

— Я всем вам очень признателен, но мне нужна моя одежда немедленно.

Сахарная Энн поправила непослушный завиток на виске и приятно улыбнулась:

— Мне жаль, капитан, но это невозможно. — Она прошла через комнату и отдернула одеяло. — Почему бы вам не вернуться в постель и не отдохнуть? Ваша рана никогда не заживет, если вы не позаботитесь о себе.

— Черт побери, женщина, принеси мне мои штаны!

— Нет. И еще я хочу напомнить вам, сэр, чтобы вы последили за своим языком. В этом доме есть леди.

— Леди? Да тут всего одна старуха, которая холоднее, чем замороженная лягушка, две бывшие шлюхи…

Сахарная Энн уперла кулаки в бедра.

— И еще, сэр?

Его челюсть дернулась, он стиснул сигару зубами и глубоко затянулся, потом выдохнул дым через ноздри.

— Упрямая женщина с ангельским личиком, которую с места не сдвинешь, — ни дать ни взять кипарисовый пень.

Она прикоснулась к своей щеке кончиками пальцев.

— Ангельское личико?

С какой стати он это сказал? Уэбб хотел назвать ее воровкой, но, слава Богу, успел придержать язык, иначе вляпался бы в большую неприятность. Впрочем, у нее на самом деле лицо ангела, а тело соблазнительницы. По дороге он много думал о Сахарной Энн. О том, как от нее пахнет, о небольшой ямочке в уголке рта, когда она улыбалась; о том, что волосы у нее цвета опавших листьев и они, не заколотые булавками, свободно падают и вьются.

Уэбб тут же напомнил себе, как опасно для него подпасть под ее чары, — из этого не выйдет ничего, кроме неприятностей. Она воровка и замужем за вором — любого из этих условий достаточно, чтобы отрезвить кого угодно. Уэбб терпеть не мог воровство и никогда не связывался с замужними женщинами. Никогда.

Сахарная Энн Спайсер Херндон не что иное, как его билет в процветающую жизнь, и он не собирался позволить себе забыть об этом. Получив награду, он поселится в аккуратном небольшом домике с мягкой пуховой периной на кровати, начнет бизнес и нормальную семейную жизнь с женой и детьми, с посещением церкви по воскресеньям. Он больше не будет жить в обнимку с оружием, проводить в седле целый день, спать на голой твердой земле. Объявленная награда для него все, и, черт побери, он не собирается лишить себя шанса ее получить из-за хорошенького личика и соблазнительной фигурки.

Уэбб прошелся по комнате, остановился возле кровати и, вынув изо рта сигару, выпустил длинное облачко дыма в потолок.

— Кроме того, что вы упрямы, ваш язык острее, чем край у медвежьей травы.

Он заметил, как Сахарная Энн сглотнула, будто его слова застряли у нее комом в горле.

— Полагаю, если вы хотите меня обозвать, то я заслуживаю этого, поскольку именно мое глупое и трусливое поведение явилось причиной вашего нынешнего затруднительного положения. Но, капитан, я бы посоветовала вам быть сдержаннее по отношению к другим женщинам в этом доме и не говорить о них презрительных слов. Они ничем не заслужили такой непочтительности. Они вышли за рамки своих обязанностей, заставляя вас почувствовать себя долгожданным гостем в этих стенах, заботясь о ваших нуждах. Теперь, если вы меня извините, я пойду взгляну на мою родственницу.