Джоанна Борн - Тайна куртизанки Страница 15

— Я не буду рассказывать секреты. Но доставлю вам удовольствие, если вы дадите мне последний шанс.

— Очень соблазнительно. Почему?

— Возможно, я устала бороться.

— Не то. Скажи мне — почему?

Так сурово. Он должен ей поверить настолько, чтобы подпустить ближе. В тишине она слышала приглушенный шум голосов во внутреннем дворе.

— Я вас хочу. — Она сказала ему правду. Какая ирония! — Я хотела вас, когда впервые прикоснулась к вам в подземной тюрьме Леблана. В карете, когда мы боролись… Слишком волнующе бороться с мужчиной, как я боролась с вами.

— Можешь не рассказывать. Это действительно волнующе…

— Мы боролись. Но вы не делали мне больно. Вы были очень раздражены, прижали к сиденью, лежали на мне. Я представила… как это могло быть в постели с вами.

Каждое слово было унижением, обнажавшим ее желание, как нагота — ее тело. Но это должно пленить мужчину вроде Грея. Отвлечь его внимание. К несчастью, даже сейчас, когда ей нужно целиком сосредоточиться на выполнении своего плана и убедительной лжи, внутри у нее растекалась тонкая струйка желания. В других обстоятельствах… Анник тут же отогнала эту мысль.

Ее пальцы, накрытые складками шелка, осторожно вытягивали из длинной обшивки ночной сорочки пояс-шнурок.

— Нам сейчас незачем быть врагами, в темной комнате, где никто не видит. И что бы мы тут ни делали… этого как будто вообще не случилось.

— Интересная мысль.

— А после можете привязать меня, если хотите. Вы не давали никаких обещаний.

Ей было забавно слышать поддразнивание в собственном голосе. Она подвинулась еще на дюйм.

— Я могу привязать тебя прямо сейчас. Твои слова и выеденного яйца не стоят.

— Вы правы, что не верите мне. Но иногда я не французский агент. Иногда я просто Анник.

Он снова передвинулся. Его кольцо задело стол у кровати. Он что-то ставил туда и отвернулся от нее.

Она быстро намотала конец шнура на левую руку. Потом наклонилась к нему и уперлась лбом в твердый выступ его лопатки.

— В темноте… я могу быть, кем вы захотите…

Между ног, в том месте, где она хотела его, пульсировала боль. Она поцеловала тонкое полотно его рубашки, и мускулы дернулись под ее губами. Он прекрасно владел собой, как и полагается человеку его положения, но Грей хотел ее и потому был уязвим, как сильный мужчина, подверженный страстям. Она двинулась к обнаженной шее и лизнула ее.

— Ты много себе позволяешь.

Анник засмеялась, в точности копируя смех Маман.

— Я не сделаю вам ничего такого, чего вы не хотите.

Она трижды обмотала шнуром ладонь правой руки. Теперь на коленях у нее лежало полметра ненатянутого шнура, зажатого в кулаках. Она крепче прижалась к его спине. Ей нужно быть совсем близко, чтобы выполнить задуманное.

Но как же это трудно при ее чрезмерном возбуждении!… Когда обнаженная грудь касается полотна, согретого телом под ним. Ее будто пронзила двойная молния. Она не могла вздохнуть. Она была оглушенным кроликом.

У него в груди рокотало, как в недрах горы перед землетрясением.

Ее куртизанка откуда-то знала, что делать дальше. Надо целовать его сзади в шею, еще и еще, поднимаясь к затылку.

От неожиданного вкуса его волос, коснувшихся ее рта, она вздрогнула.

Грей почувствует ее дрожь, и она покажется еще безобиднее, если не станет отвлекаться. Встав на колени, она взяла в рот его ухо, чтобы лизнуть и обвести языком. Оно было странной формы, горьким и соленым на вкус. Потом нежно укусила. Ей давно хотелось сделать это, чтобы понять, на что это похоже.

Теперь пора… почти… Шнур стал влажным в ее руках. «Я не причиню тебе вреда и буду чрезвычайно осторожна», — мысленно пообещала она.

— Я ошибся. Ты можешь быть вульгарной. — Грей коснулся ее бедра.

Сейчас он или оттолкнет ее, или притянет к себе. Она не знала, как он поступит, но выдержать он больше не мог.

— Что случилось с твоей хитростью?

Все. Сейчас или никогда. Она не хочет этого делать. Она не хочет этого делать вообще.

— Я сама хитрость, — прошептала она.

Слегка натянув шнурок, она скрестила руки, сделала петлю, наклонилась вперед и нежно поцеловала его под ухом. Вместе с поцелуем накинула петлю ему на шею, стянула и резко дернула, перекрывая доступ воздуха.

Глава 6

Легкие у него разрывались. Дьявольская тяжесть давила на спину, зажимала горло, душила, тянула вниз. Он схватился за нее онемевшими руками. И не смог…

Он метался, пытаясь сбросить врага, который держал его. Чернота сменялась красными вспышками. Он вывернулся. Из последних сил ударил кулаком. И не почувствовал отдачи, когда бил.

Слишком поздно. Мысль закружилась, унося его в небытие. Похоже на смерть.

Невыносимое давление на горло вдруг исчезло. Он лихорадочно глотнул воздуха. Потом быстро перекатился, уткнулся в стену и прижался к ней спиной. Тяжело дыша, он ждал следующей атаки.

Когда Грей, наконец, открыл глаза, было темно. Ночь. Вот почему он не слышал ружейных выстрелов и топота коней. Сражение закончилось. Он, раненный, достался человеческим хищникам, которые убирали поле смерти. Где его люди? Они бы его не бросили. Значит, потеряли. Беспорядочное отступление. Бегство.

Рядом с ним кто-то давился кашлем. Может, умирающий.

Под ним было что-то мягкое. Не грязь. Он сунул туда руку… ткань. Черт, где он? Потом вспомнил. Это кровать, а не поле боя. Он во Франции, в гостинице Русселя.

Борьба с Анник Вильерс.

Предсмертный хрип рядом с ним — это Анник. Он ударил ее. Ударил кулаками, способными убить взрослого мужчину. Господи! Нащупав в темноте изгиб бедра, он провел руками по ее телу вверх и вниз. Она была нагой, холодной, липкой и дрожала так, что он испугался. Проклятие!…

Нужен свет. Он с трудом встал и ощупью двинулся к камину. Под пеплом еще тлели угли. Он ворошил ногой поленья, пока не ожили красные язычки. На каминной полке была свеча. Он поднес ее к угольку и, рыча от нетерпения, долгую секунду ждал, когда загорится фитиль.

Она лежала на матрасе, бледная, как простыня, согнувшись пополам и держась за живот.

Грей перевернул ее на спину. Широко раскрытые и пустые, будто кукольные, глаза смотрели мимо, на узнавая его. Он был в панике.

Куда он ударил ее?

Ни крови на лице, ни следов на горле. Спасибо тебе, Господи! Он ударил ее всего один раз, он был почти уверен в этом. Только раз. Иначе бы ее хрупкие кости рассыпались, как стекло. Она держалась за живот, значит, он ударил ее сюда. В грудную клетку. Сломал ей ребра? Он быстро ощупал бока. Он бы почувствовал сломанные ребра, верно?

Грей подтянул ее к себе на колени. Без особого труда отвел ее руки от живота и с некоторым усилием распрямил ее, чтобы взглянуть, что там.