Джулия Куинн - Тридцать Шесть Валентинок Страница 15

– О! Что ж, если оно у меня есть … – Она откатилась на несколько шагов, затем остановилась и стрельнула в него взглядом, полным озорства. – Я никогда и не мечтала сделать это без Вашего разрешения.

– Конечно, нет, – проворчал он, но его губы предательски подрагивали.

Она огляделась, очевидно, чтобы удостовериться, что у нее есть пространство для маневра.

– Никто даже не смотрит в Вашу сторону, – сказал он. – Лед полностью в Вашем распоряжении.

Полностью сконцентрировавшись, она прокатилась на коньках несколько ярдов, пока не достигла желаемой скорости, и затем, к его полному удивлению, она начала вращение.

Вращение. Он никогда не видел ничего подобного.

Ее ноги не отрывались ото льда, но так или иначе она совершила оборот раз, два, три…

О боже, она сделала пять полных оборотов прежде, чем, сияя от радости, остановилась.

– Я сделала это! – выкрикнула она, звонко смеясь.

– Это было удивительно, – сказал он, подкатившись к ней. – Как Вам это удалось?

– Я не знаю. Я никогда прежде не выполняла пять полных оборотов. Только три, иногда четыре, если мне очень везло, а половину попыток я заканчивала падением. – Сюзанна говорила быстро, охваченная волнением.

– Напомните мне не верить Вам в следующий раз, когда Вы скажете, что чего–то не умеете делать.

У нее была своя причина, из–за которой его слова вызвали у нее улыбку. И эта улыбка проникла глубоко в самое сердце и душу. Она провела последние несколько месяцев, чувствуя себя неудачницей, всеобщим посмешищем, постоянно напоминая себе обо всем, что не могла или не должна была делать. И вот сейчас этот человек – этот замечательный, щедрый, умный мужчина – говорит ей, что она может делать все, что угодно.

И поддавшись магии момента, она почти поверила ему.

Сегодня вечером она вернется к действительности, напомнив себе, что Дэвид – граф, и даже хуже – Мэнн–Формсби, и что она, вероятно, пожалеет о том, что ее видели с ним. А пока, в это самое время, когда снег и лед блестят на солнце подобно алмазам, когда холодный ветер словно пробудил ее после длительного, глубокого сна, она просто собирается наслаждаться жизнью.

И она рассмеялась. Она смеялась здесь и сейчас, не думая о том, как она выглядит, и как звучит ее смех, и если кому–то вздумалось бы наблюдать за нею, то он вполне мог принять ее за сумасшедшую. Она смеялась.

– Вы должны рассказать мне, – сказал, подъехав к ней, Дэвид. – Что Вас так позабавило?

– Ничего, – сказала она, все еще не отдышавшись. — Я не знаю. Я счастлива, вот и все.

Что–то изменилось в глубине его глаз. Раньше он смотрел на нее со страстью, даже с жаждой, но теперь она заглянула глубже. Словно он только что впервые взглянул на нее и никак не мог оторвать от нее взгляда. Возможно, это был натренированный взгляд, и он использовал его и прежде на тысячах женщин, о, нет, как же Сюзанне не хотелось так думать.

Как давно она не чувствовала себя особенной.

– Возьмите меня за руку, – сказал он, и она взяла, и вскоре они молча заскользили по льду, двигаясь медленно, но плавно, стараясь вовремя избегать других катающихся.

И тут он задал ей вопрос, которого она никак от него не ожидала. Его голос был спокойным и почти небрежным, но его напряжение выдавала рука, крепко сжимавшая ее руку.

– Что, – спросил он, – Вы видели в Клайве?

Каким–то образом Сюзанне удалось не споткнуться, а продолжить движение также плавно, как и прежде. Ее голос звучал ровно и невозмутимо, когда она произнесла:

– Это звучит так, словно вам безразличен ваш брат.

– Ерунда, – ответил Дэвид. – Я не пожалел бы жизни для Клайва.

– Да, конечно, – сказала Сюзанна, поскольку никогда в этом не сомневалась. – Но Вам он нравится?

Прошло несколько секунд, и их лезвия восемь раз коснулись льда прежде, чем Дэвид наконец сказал:

– Да. Клайв нравится всем.

Сюзанна решительно взглянула на него, собираясь уже попенять ему за уклончивый ответ, но заметила по выражению лица, что он намеревается сказать больше.

– Я люблю своего брата, – сказал Дэвид. Каждое слово он произносил медленно, как будто принимая окончательное решение за секунду до того, как озвучить его. – Но я вижу его недостатки. Однако у меня есть некоторая надежда, что женитьба на Харриет поможет ему превратиться в более ответственного и зрелого человека.

Неделю назад Сюзанна посчитала бы его слова оскорблением, но теперь она приняла их просто как изложение фактов, чем они в сущности и являлись. И ей показалось, что будет справедливым ответить на них с той же прямотой и искренностью, с которыми они были высказаны.

– Мне понравился Клайв, – сказала она, чувствуя, как погружается в прошлое, – потому что, о, я не знаю, полагаю, потому, что он всегда выглядел таким счастливым и свободным. Это было заразительно. – Она беспомощно пожала плечами. В это время они как раз огибали угол пирса, инстинктивно замедляя движение, поскольку приблизились к остальной части катающейся на коньках публики. – Не думаю, что я единственная попалась на это, – продолжала она. – Всем нравилось находиться рядом с Клайвом. Почему–то… – Она задумчиво улыбнулась, с сожалением. Воспоминания о Клайве были сладостно–горькими.

– Почему–то, – закончила она тихо, – все рядом с ним улыбались. Особенно я. – Она пожала плечами, ее движение выглядело почти извинением. – Было так волнующе касаться его руки.

Она посмотрела на Дэвида, который слушал ее с напряженным вниманием. Но в нем не было ни гнева, ни обвинения. Только любопытство, потребность понять.

Сюзанна легко вздохнула. Было трудно облечь в слова то, что она никогда не пыталась проанализировать.

– Когда ты с Клайвом, – сказала она в итоге, – все кажется…

Потребовались еще несколько секунд, чтобы подобрать правильные слова, но Дэвид не торопил ее.

– Более ярким, – закончила она наконец. – Вам понятно? Словно он несет в себе свет, и все, чего он касается, кажется немного лучше, чем есть на самом деле. Все кажутся более красивыми, пища становится вкуснее, цветы пахнут более сладко. – Она повернулась к Дэвиду с серьезным выражением лица. – Вы понимаете, что я хочу сказать?

Дэвид кивнул.

– Но в тоже время, – сказала Сюзанна, – я думаю, что он светил так ярко, и все вокруг так ярко сияло, что я не замечала чего–то. – Она задумчиво нахмурилась, пытаясь найти слова, отражающие то, что она чувствовала. – Я не замечала того, что должна была.

– Что Вы имеете в виду? – спросил он, и когда она заглянула в его глаза, то поняла, что он не смеется над ней. Ему действительно важен ее ответ.

– На балу у Уортов, например, – сказала она. – Пенелопа Фэзерингтон помогла мне избежать довольно неприятной ситуации.