Виктория Холт - Дочь регента Страница 15

«Это все было ошибкой, страшной ошибкой!» — уверял принц.

Он рыдал, бросался на колени. Она его настоящая жена! Он требовал, чтобы она выполнила свой долг, вернулась к нему. А если Мария этого не сделает, он расскажет всю правду газетам. Вся Англия узнает, что Мария — его супруга, а эта... эта грубая, вульгарная немка может возвращаться в свой Брауншвейг. Мария была потрясена: она увидела по глазам принца, что он настроен весьма решительно, а ведь Мария знала, что принц горяч и может наломать дров.

— А как же ваша маленькая дочурка, принцесса Шарлотта?

— Пусть забирает ее с собой. Раз я не женат на ее матери, то кто она такая?

Мария ахнула.

— Так говорить про невинного ребенка! Это же ваша собственная дочь!

— В моем сердце есть место только для тебя.

— Как жаль, что вы не помнили об этом, когда позволили привезти в Англию принцессу Каролину.

Но что за смысл был упорствовать? Принц стоял на своем, и поскольку Мария его любила, ей было ясно, что в конце концов она все равно сдастся. Однако она настояла на том, чтобы он обращался с ней как со своей законной супругой, и даже послала Папе Римскому запрос: законна ли церемония бракосочетания, состоявшаяся когда-то в ее доме на Парк-стрит. Из Рима ответили, что да, законна. Мария вернулась к принцу, и некоторое время они были идиллически счастливы.

Однако Мария знала, что принц не способен долго хранить верность какой-либо одной женщине. Этому счастью не суждено продлиться долго. Шеридан утверждает, что принц любит всех женщин на свете. Наивно рассчитывать, что он будет любить только ее и никого больше. Но с другой стороны, она его главная любовь, и сколько бы принц ни волочился за красотками, он не желает расставаться с Марией. Он называет ее «любовь моя», «отрада души моей».

И все-таки Мария не могла положиться на принца. Может, поэтому она так цеплялась за Минни? Может, в глубине души она считала, что даже если принц ее бросит, у нее останется эта милая малышка, к которой она относится как к родной дочери? Но теперь у нее могли отобрать именно Минни. Господи, как печально, что, будучи уже в третий раз замужем, она ни от одного мужа не имела ребенка!

Сеймуры были друзьями Марии. Лорд Хьюго так резко неодобрял женитьбу принца на Каролине Брауншвейгской, что принц разозлился и прекратил с ним всяческие контакты. Однако дружба между Марией и леди Горацией продолжалась, и Мария очень горевала из-за того, что Горация день ото дня слабеет, чахнет, и надежды на выздоровление нет. Лорд Хьюго собирался увезти жену на Мадейру сразу же после рождения ребенка.

Малютка Мэри Сеймур (Минни) родилась унылым ноябрьским днем в Бромптоне. Мария вскоре навестила подругу и ее дочурку. Как только она взяла крошку на руки, то прониклась к ней любовью, однако Марию, как и родителей девочки, встревожило то, что Мэри такая хиленькая.

Какой же это был важный день в ее жизни! И хотя Мария переживала из-за Горации, она все равно была благодарна судьбе за то, что та подарила ей Минни.

У Горации уже было семеро детей, из них — две девочки, и Мария частенько завидовала ее большой семье. И вот когда обнаружилось, что новорожденная малютка слаба и не перенесет поездки, которую матери совершенно необходимо предпринять по состоянию здоровья, было решено оставить девочку с кем-нибудь, кто согласился бы о ней заботиться.

В первую очередь Горация подумала о своей подруге Марии Фитцгерберт; она написала ей, и ответ последовал незамедлительно. Дражайшей Горации нечего даже и думать о том, чтобы отложить поездку; Мария выразила готовность поселить у себя любое число детей Горации и ухаживать за ними до возвращения их матери.

В то время Мария была в Бате, но тут же выехала в Портсмут, где находились Сеймуры. Увидев крошку Мэри, она ласково взяла ее на руки.

— До твоего возвращения, Горация, это будет моя дочка, — сказала Мария.

— Я тебя знаю, Мария. Ты будешь с ума сходить от беспокойства. Может быть, лучше отправить ее к моим родственникам, у которых уже есть дети? Они не станут волноваться из-за пустякового недомогания малышки, а я уверена, что она будет много хворать.

— О нет, Горация, ты ее у меня не отнимешь! Горация улыбнулась.

— Ты же знаешь, я никому с такой охотой не оставила бы свое дитя, как тебе. Я просто боюсь тебя обременить.

— Ну, тогда вопрос решен. До твоего возвращения малышка Мэри будет моей дочуркой.

Горация, конечно, вздохнула с облегчением. И Хьюго тоже.

— Да благословит тебя Господь, Мария, — сказал он. — Оставив малышку на твоем попечении, мы сможем спать спокойно.

И вот Мария взяла малышку Мэри к себе и очень скоро полюбила ее как свою собственную дочь.

А Горация два года жила на Мадейре. Наконец здоровье ее немного поправилось, и она решила вернуться в Англию, поскольку ей хотелось поскорее собрать вместе всех своих детишек. Мария радовалась, что скоро увидит подругу, однако мысль о расставании с Мэри, которая к тому времени успела окрестить себя Минни, приводила ее в отчаяние. Но Горация не успела претворить свой план в жизнь. Она умерла, а через несколько недель, так и не покинув Мадейру, умер и лорд Хьюго. Малышка Минни осталась сиротой.

Когда было оглашено завещание лорда Хьюго, выяснилось, что он отдал распоряжения насчет опеки над всеми своими детьми, кроме Минни, которая родилась после составления завещания. Однако удалось установить, что лорд Хьюго собирался похлопотать и насчет своей младшей дочери, поэтому леди Уолдергрейв, сестра Горации, немедленно вызвалась взять Минни к себе.

Мария пришла в ужас и взмолилась, чтобы ей хоть ненадолго оставили малышку. Дескать, Минни еще слишком мала, нельзя отнимать ее у той, кого она считает своей матерью. Душеприказчики во главе с лордом Генри Сеймуром согласились оставить Минни у Марии еще на год, но затем ей предстояло передать девочку леди Уолдергрейв.

Мария очень надеялась, что за этот год ей удастся уговорить родственников Минни оставить малышку у нее. Принц Уэльский, видя, что Мария считает Минни своей дочерью, под наплывом сентиментальных чувств тоже решил заменить ей родителей; он баловал малютку, играл с ней и всячески старался быть ей нежным отцом.

— Если бы я была уверена, — говорила Мария мисс Пай-гот, — что не потеряю Минни, то я была бы совершенно счастлива.

«Если бы то... если бы это...» — вздыхала про себя мисс Пайгот. Ах, почему в жизни всегда столько «если»?

Однако она очень надеялась на принца Уэльского. Он явно хотел, чтобы ребенок остался с Марией, а родственники Минни, надеялась мисс Пайгот, наверняка не посмеют перечить принцу.

Но лорд Генри Сеймур оказался весьма решительным человеком. Леди Уолдергрейв хотела взять малютку к себе, а она как-никак была ее родной теткой. Мария же при» всей своей респектабельности и царственности была всего лишь любовницей принца Уэльского. Лорд Генри был намерен настоять на совершении правосудия. Год близился к концу, и малышку Марию вскоре предстояло отдать тетке.