Джойс Майерс - Искушение Страница 15

– У нас нет места, где бы мы могли остаться одни. Но наступит день, еще до того, как мы расстанемся, и я уложу тебя в постель из роз. Клянусь, так и будет, – решительно сказал он.

– Любая постель подойдет, – Дженни беззаботно рассмеялась. Но веселое настроение быстро улетучилось. – Габриель, будь реалистом. Я должна быть практичней. Розы прекрасны… но у них есть шипы, а у меня дети, которых нужно кормить, – прижавшись к нему и глядя поверх его плеча, она увидела танцующие в лунном свете снежинки.

«Как пылинки в луче солнечного света», – подумала она.

– Пошел снег. Давай укроемся здесь, – Габриель взял ее за руку и повел в сарай, где было тепло и пахло кедровой стружкой. Они вошли, и воркованье стало громче, птицы беспокойно захлопали крыльями.

– Габриель, что мы делаем? У нас нет будущего. Нас ожидают жестокое разочарование и позор. София гостеприимно приняла меня, незнакомку, в своем доме, и вот как я плачу за ее доброту. Уф… что здесь такое? Пахнет, как в курятнике.

– Саверио и Рокко участвуют в голубиных соревнованиях. Когда я здесь, я всегда держу пари. Завтра, когда они вернутся с работы, мы покажем тебе, как это делается, – Габриель чиркнул спичкой. На них уставились, мигая, десятки маленьких круглых глаз. Птицы сердито взъерошили перья и громко заворковали. Он достал из-под голубки маленькое круглое яйцо кремового цвета и положил Дженни на ладонь.

– В нем заключена жизнь. Как непостижимо и таинственно, – задумчиво сказала она. – Положи, пожалуйста, на место. Надеюсь, два тощих кота, которых Медея принесла в своей корзине с причала, не проберутся на голубятню.

Они вышли из сарая. Снегопад уже прекратился.

– Впервые я увидел тебя в Бремене. Наблюдал за тобой издали. Сегодня я вижу тебя своим сердцем. Кто знает, что может случиться завтра? Мы должны быть вместе каждую ночь, дарить друг другу счастье и не думать о расставании, чтобы ни случилось. – Габриель прислонился спиной к стене голубятни. Дженни положила голову ему на плечо.

– Я не собираюсь жить настоящим. У меня есть планы и мечты, которые могут сбыться, если я очень постараюсь. Я должна попытаться жить по-своему.

– И я не вхожу в твои планы? Прекрасно. – Он пожал плечами. – Похоже, что отец Ингри тоже. Ты совсем не скучаешь по нему? – Габриель закурил, глядя прищуренными глазами на поднимающийся дымок.

– Нет, я надеюсь, что больше никогда не увижу его, – Дженни почувствовала озноб от холода и от злости на человека по имени Чарлз Торндайк.

– Ты любила его? – резко спросил он.

– Думала, что люблю, пока не узнала поближе. Теперь я понимаю, что просто жалела его. Одинокий человек вдали от родного дома. Чарлз говорил, что его сведут с ума темные холодные дни скандинавской зимы… – Дженни сомневалась, стоит ли рассказывать об этом. – Его звали Чарлз Торндайк. Он был торговым атташе в посольстве.

– Значит, этот чудесный джентльмен, атташе, научил тебя своему языку? – Габриель взорвался. Его ревнивый гнев был неожиданным для девушки. – И в знак благодарности ты согревала его постель в зимние холода? Не хочешь ли изучить итальянский? Я охотно сделаю это.

Он швырнул папироску на крышу и злобно раздавил ее каблуком. Уперев руки в бока, он угрожающе навис над Дженни. Она отступила и тоже подбоченилась.

– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Габриель Агнелли! – сказала она холодно. Дженни побледнела, но держалась с достоинством. Она гордо выпрямилась и вскинула голову. – Человек, который живет сегодняшним днем и скоро станет для меня воспоминанием, не имеет права вмешиваться…

– Моя фамилия Агнелли. Твой итальянский необходимо усовершенствовать, а я не знаю по-шведски ни единого слова. Может быть, ты меня научишь, а? Подумай-ка над этим. Возможно, ты научишь меня и еще чему-нибудь, не только языку?

– Skal! Негодяй! Вот тебе шведское слово. Единственное, какое ты услышишь от меня, – в душе Дженни кипел гнев. Она схватила свой бокал. Ей хотелось выплеснуть ему в лицо драгоценное кьянти, но она сдержалась и с силой запустила им в стену голубятни. Жалобно закричали птицы.

– Хотя тебя это и не касается, я скажу. До Чарлза и после него у меня никогда не было мужчин… до сих пор. Удивлен? Вы оба научили меня одному.

– Чему же? – Габриель нахмурился. Ему явно не понравилось, что его сравнили с Чарлзом, кем бы он ни был.

– Я поняла, что ничего не понимаю в мужчинах, что всегда… ошибаюсь и обрекаю себя на горькие неудачи, – Дженни резко повернулась и пошла к пожарной лестнице. Но спуститься ей не удалось. По лестнице поднимался Рокко Агнелли.

– Доброе утро! – Он удивленно потер рукой заспанные глаза. – Вы встали так рано? Гейб показывал вам голубей? Он любит смотреть на птиц, – мальчик прошел в голубятню, и вскоре в розовеющее утреннее небо взмыла, шумя крыльями, стая птиц.

– Утром и после роботы два-три часа мы тренируем летунов. Этих птиц мы называем «летунами». Тех серых, что на улице, – «крысами». Хорошо мы придумали? – спросил Рокко гордо. Дженни любовалась взлетающими птицами, вспыхивающими на солнце белыми перьями на концах крыльев. Отдельные голуби слились в одну, летящую клином стаю, дружно взмывали ввысь и кружили в синем небе. Габриель, как ястреб, хищно смотрел на Дженни.

– Как прекрасны они в полете! – девушка улыбнулась мальчику.

– Мы устраиваем голубиные соревнования три-четыре раза в неделю, а летом каждый день. Правда, Гейб?

– Что это за соревнования? Гонки? – Дженни холодно посмотрела на Габриеля. Он стоял, скрестив на груди руки, говорил короткими резкими фразами.

– Нет, не гонки. Другое. В Италии этим занимаются много веков. Две стаи голубей из соседних голубятен гоняются в небе друг за другом. Через некоторое время хозяева бросают корм, свистят и машут своими флажками. Летуны опускаются. Некоторые птицы забывают, где живут. И улетают с чужой стаей в чужую голубятню. Игра заключается в том, чтобы твоя стая привела домой как можно больше чужих птиц.

– Иногда летом к нашей стае прибивается сорок, а то и пятьдесят голубей в неделю, – сообщил Рокко, держа руки за спиной. Он и сам-то напоминал гордого голубя. И вдруг Дженни увидела, что он – точная копия Габриеля, только меньшего размера. Хотя цвет глаз и волос мальчика несколько светлее, сходство было необычайным, особенно губы, подбородок и широкие плечи. Ей хотелось взъерошить мальчику волосы, но она сдержалась.

– В субботу мы играем против кривого Джека. Посмотрите, вон его голубятня, через четыре крыши. Вы придете? – спросил он.

– Хотелось бы прийти, Рокко, но я уже буду далеко отсюда. Скоро приедет дядя Эвальд, может быть, даже сегодня и заберет нас в Айову… Мне пора идти к детям. – И, не взглянув на Габриеля, Дженни ушла.