Дениз Робинс - Танцы в пыли Страница 15

— Как я должна вас развлекать?

Он бросил перед ней газетный лист.

— Ты, может, в неведении, моя птичка, но у нас идет война с Францией. Так вот, я хочу знать, как обстоят дела на поле брани. Здесь как раз про это написано. Авось и усну под твой писклявый голосишко… — Он растянул рот в чудовищном зевке, после чего, расклячив ноги, уселся на стул.

Она посмотрела на него с отвращением. От него несло вином. Его замечание по поводу ее голоса нисколько не задело ее, она точно знала, что он похож на голос Доротеи. Раз у кузины был мелодичный голос, то как может быть неприятным голос у нее?

Господи, как же тяжело читать при свече, да еще когда все тело так и ломит от усталости!

Дрожащими руками Магда взяла газету и принялась читать:

— «Обзор Дефо. Избавя себя от ошибок и пристрастных суждений, коими грешат газетчики и мелкие государственные чиновники…»

— Громче! — рявкнул сэр Адам. — Что ты там мямлишь…

Магда упрямо продолжала. Дойдя до слов «мы постараемся представить положение в Европе в более ясном свете», она остановилась, потому что теперь, помимо ее голоса, в комнате слышались и другие звуки. Это был здоровый раскатистый храп ее отчима. Он действительно уснул. В уголках его рта пузырилась слюна, галстук сбился в сторону…

Магда поспешно бросила газету и поднялась к себе в комнату. Перед тем как без сил упасть на неразобранную постель, она успела умыть ледяной водой лицо, расчесать волосы и расстегнуть несколько пуговиц на платье. На большее ее не хватило…

2

Магда так утомилась, что готова была проспать целую вечность. Разбудил ее знакомый трубный голос отчима.

— Магда! Магда, где ты? — гремело на лестнице.

Она встала, холодными пальцами застегнула корсет и тут же услышала, как настенные часы в холле, оставшиеся еще от деда, пробили восемь. Уже восемь часов! Ее охватил ужас.

Магда откинула шторы и удивилась ясной погоде. Покрытые инеем деревья сверкали на солнце. Она торопливо подобрала волосы, надела чепец и стала спускаться по лестнице. Ей следовало быть на ногах еще два часа назад.

Девушка уже приготовилась выслушать нотацию за опоздание, как вдруг увидела поджидающего ее внизу отчима. На лице его расплылась самая приветливая улыбка. Впрочем, на этом лице даже самая приветливая улыбка выглядела коварной и хитрой.

Магда сразу принялась думать, какую же гадость он замыслил на этот раз, но он вдруг раскрыл перед ней объятия.

— Доброе утро, мой милый ангелочек! Моя Магдочка! Ну иди же, папа тебя обнимет, розанчик мой! — прогудел он.

Магда ничего не могла понять. Сонная, она только стояла и хлопала глазами.

По-медвежьи неуклюже отчим обнял ее и, щекоча бородой, расцеловал в обе щеки. Тут она подумала: а не помешался ли он? Но сэр Адам слегка отстранил ее и принялся все с той же радостной улыбкой осматривать ее с ног до головы.

— Ах ты ж моя голубка, крошка моя, драгоценная моя доченька! — приговаривал он.

Магда даже открыла рот от удивления. Через открытую дверь она заметила перед домом какого-то незнакомого всадника, который разговаривал о чем-то с местным грумом.

Сэр Адам весело продолжал:

— А что, собственно, тебя так удивило, птичка моя? Что я дал тебе как следует выспаться? Не удивляйся, не удивляйся, тебе надо хорошенько отдохнуть. Вон, гляди, розочки на щеках совсем увяли… Я велел Агги принести тебе побольше яиц и большую тарелку овсянки. Да еще послал на ферму за сметаной. Тебе надо немного поправиться, детка. Мужчины не любят, когда девушки тощие, как скелеты. Думаю, если ты нарастишь немного жирку, у тебя будет вполне соблазнительная фигурка. Надеюсь, что…

Но Магда перебила его.

— Что вы хотите этим сказать, сэр? — краснея и одновременно холодея от ужаса, спросила она. — Что все это значит? Вы словно разговариваете со мной на другом языке…

Сэр Адам раскатисто засмеялся и, повернувшись, прошел в комнату для завтрака, где испуганная горничная по имени Агги расставляла на столе еду: кофе и свежеиспеченный хлеб.

— А яйца? Где яйца, я тебя спрашиваю? — прорычал сэр Адам. — Разве я не просил тебя сварить яиц для молодой госпожи?

Тут уж Магда и вовсе решила, что ее отчим сошел с ума. Обычно, когда ей перепадал кусок черствого хлеба и кружка молока, она считала, что ей крупно повезло. А молодой госпожой ее не называли с того дня, как на нее свалилось нынешнее уродство.

— Садись же, моя прелесть, садись скорее за стол, — пробасил сэр Адам и отодвинул стул.

Магда подняла на него глаза. В них таилась такая глубокая печаль, что, казалось, она поселилась там навечно.

— Но скажите, сударь, почему вы так добры со мной сегодня?

Сэр Адам сел напротив нее все с той же довольной улыбкой. В руках он теребил какое-то письмо, видимо очень важное.

У нее вырвалось:

— Наверное, что-нибудь случилось… Неужели моя мать…

— Твоя мать, — нетерпеливо перебил он, — с утра уже как огурчик, можешь не волноваться. Увидишься с ней попозже. А я сперва должен высказать тебе свое восхищение. До чего ж хитра! Самая хитрая и умная женщина в этом скопище круглых идиотов, да что там, во всем Котсвольдсе!

Она проглотила слюну:

— Чем же я заслужила вашу похвалу, сэр?

— Помнишь, как совсем недавно ты получила письмо от одного знатного господина? В нем он благодарил тебя за письма, которые ты прислала ему, когда он лежал больной в доминиканском монастыре…

Она кивнула.

— Конечно, помню. Вы имеете в виду несчастного жениха моей кузины Доротеи?

— Вот именно. Эсмонда, пятого графа Морнбьюрийского.

Магда приложила руку к груди:

— А что с ним?

Сэр Адам развернул листок, исписанный фиолетовыми чернилами.

— Письмо привезли из самого Морнбьюри-Холла, на этот раз оно адресовано лично мне. Грум его светлости скакал сюда галопом целых три дня — велено было доставить срочно.

— Но почему, — спросила Магда, не спуская с него удивленного взгляда, — вы говорите все это мне, раз письмо адресовано вам?

— Ах, моя птичка, ты просто недооцениваешь себя — как всегда… — Конгрейл старался говорить как можно приветливее, но от этого Магде было еще более противно его слушать. — Кто б мог подумать, что наша Магда — эта котсвольдская роза — додумается до того, чтобы написать знатному молодому дворянину! И не просто написать, а написать с умом! Для этого, безусловно, надо обладать мудростью и талантом. Выходит, не зря ты училась вместе с братьями и читала книжки из библиотеки… Это и помогло тебе выделиться из остальных, не столь умных и образованных девиц. И, между прочим, я тоже приложил к этому руку. Разве не я позволял тебе читать себе газеты с новостями? Разве не я заботился, чтобы ты не тратила свой ум на всякие пустяки?.. — Он закашлялся.