Джоанна Линдсей - Вражда и любовь Страница 15

— С чего это ты так сияешь? Радоваться вроде бы нечему, — сурово заметил он.

— Я рада, что он убежал, — без всякого страха призналась Шийна. — Ты собирался выдать меня за него, а я никогда не простила бы тебе этого.

Шийна не заметила долговязую фигуру Уильяма, подошедшего к ней сзади, но в ту же минуту он очутился рядом с ее отцом.

— Ты искал причину, Дугалд. Вот она, — сказал Уильям.

— О чем ты? — спросила Шийна, переводя глаза в серьезного и строгого лица Дугалда на Уильяма.

— Ты не отрицаешь, что спускалась во двор нынешней ночью? — вкрадчиво спросил Дугалд.

— Мне не спалось, отец, и я вышла пройтись. Что в этом плохого?

— Убедительное объяснение, — подчеркнуто сухо заметил Уильям.

— А как бы вы, дядя, объяснили, что тоже были там в это время? сверкая глазами, обратилась к нему Шийна. — Вы почему-то забыли упомянуть об этом.

— Я не обязан ничего объяснять. — Уильям, в свою очередь, метнул на Шийну злобный взгляд. — Ведь не я же хотел, чтобы Маккиннион бежал. А ты только что заявила, что рада его побегу.

— Ты считаешь, что я его выпустила? — задохнулась от негодования Шийна.

— Либо ты, либо твой брат, — отрезал Уильям.

— Как ты смеешь обвинять Найела? — с яростью выкрикнула Шийна. — Ему было запрещено даже подходить близко к подземелью, и он не посмел бы ослушаться!

— Она права, — согласился Дугалд. — О парне речи быть не может.

— А обо мне? — Шийна повернулась к отцу, не в состоянии поверить, что он способен даже подумать такое.

Он не ответил, и Шийну охватил панический страх. Молчание отца обвиняло ее. Но как он мог?

Все остальные уже собрались вокруг них и слушали разговор; Шийна поняла, что тяжесть обвинения падет на нее. Явился и ее нареченный, вид у него был прямо-таки устрашающий. Как он смеет? И почему отец не обвиняет его?

Шийна вспыхнула со всей силой своего бурного темперамента. Она указала на жениха.

— Я не понимаю, почему обвиняют меня, а не его! У него больше оснований помогать Маккинниону!

Серые глаза Аласдера двумя кинжалами вонзились в лицо Шийны.

— Я не стану отвечать на это обвинение, — произнес он сдержанно и твердо. — И не собираюсь жениться на девушке, которая нападает на своего нареченного и предает свою семью!

Он удалился из зала, а Маргарет визгливо закричала:

— Аласдер разорвал помолвку! Она так и задумала! Слабая тень удовлетворения промелькнула в горящих глазах Шийны, но отец уловил эту тень и взревел:

— Это правда, Шийна? Она ответила не сразу.

— Я не хотела выходить за него замуж, как ты знаешь, но я не прибегла бы к таким уловкам, чтобы предотвратить брак. Скажи, почему ты разрешил ему уйти, даже не спросив ни о чем?

— Неужели ты думаешь, что в то время как у меня в подземелье находится такой узник, я позволил бы его союзнику свободно ходить повсюду? — очень резко возразил дочери Дугалд, — За комнатой Макдоно следили, и я уверен, что он не покидал ее нынче ночью.

Получалось, что только у нее была причина освободить горца — у нее и у Найела. Но брата не заподозрили, и она должна остерегаться, чтобы не бросить на него тень. Он сделал это ради нее. И она не допустит, чтобы он пострадал из-за своего поступка. Слава Богу, что его здесь нет, он мог бы проговориться. Но очень больно, что отец так легко поверил в ее вину.

— Шийна, это сделала ты?

— Слишком поздно спрашивать меня об этом, отец, — сдавленным голосом произнесла она. — Ты уже признал меня виновной. Я вижу это по твоим глазам. Как ты мог?

— Пусть не выкручивается, — поспешил вмешаться Уильям. — Она заслуживает, чтобы ее повесили за предательство.

— Я не собираюсь вешать свою дочь за то, что она совершила в отчаянии, — отрезал Дугалд. — Между прочим, Уильям, я не говорил Шийне, что ей придется стать женой Маккинниона, а значит, сказал ты, и ты виновен не меньше, чем она, и я был бы тебе признателен, если бы ты больше не вмешивался в это дело.

Уильям сообразил, что лучше промолчать.

— Но ты не можешь просто забыть это, отец! — выкрикнула Маргарет. Ты всегда предпочитал ее всем нам, и вот как она отплатила тебе.

— Замолчи, дочь моя!

— Нет! Я должна высказать все, — настаивала Маргарет. — Я не хочу снова откладывать свою свадьбу. Ты просил меня подождать, чтобы не позорить Шийну, но сегодня она опозорила всех нас. Ее помолвка разорвана, и ни один другой мужчина не возьмет ее в жены, потому что если уж она предала свою семью, то может предать мужа. Ей больше нельзя доверять.

— Твоя свадьба состоится в назначенное время, Маргарет, — произнес Дугалд усталым и опечаленным голосом; по-видимому, он понял, что слишком поспешил обвинить Шийну, однако было поздно исправлять ошибку. — Шийна покинет Тауэр-Эск.

Шийна неподвижным взглядом уставилась на отца: испуганная и потрясенная, она не верила своим ушам. Изгнание? Ее отошлют из дома, удалят из семьи?

— Не смотри на меня так, Шийна, — все тем же упавшим голосом проговорил Дугалд. — Это не больше того, что ты заслужила.

— Куда я должна уехать? — с трудом выговаривая слова, спросила Шийна.

— Ты поедешь к своей тетке в Абердин. Монастырь — самое подходящее место для того, чтобы обдумать, какой вред ты причинила семье. А сейчас уходи к себе и оставайся в своей комнате до завтра. Потом тебя отвезут на север.

Шийна бегом выбежала из зала, чтобы никто не увидел ее слез. К счастью, никто за ней не последовал, и она успела осушить глаза, прежде чем войти в комнату к Найелу. Брат еще спал, и Шийна постояла некоторое время молча, собираясь с мыслями.

Наконец села на постель и сказала:

— Найел, ты должен проснуться и выслушать меня до того, как сюда ктонибудь войдет.

Серьезный тон ее голоса встревожил брата, и он, сразу проснувшись, сел на кровати. Взглянув сестре в лицо, понял, в чем дело.

— Поднялась тревога? — начал он. — Они узнали, что он убежал?

— Да, узнали, — убитым голосом подтвердила Шийна. Найел решил, что она осуждает его, и заговорил быстро и горячо:

— Я должен был это сделать, Шийна! Маккиннион говорил, что станет бить и насиловать тебя, будет мучить всю жизнь за то, что его заставили на тебе жениться!

— Боже мой! — еле выговорила Шийна в ужасе от того, что услышала.

— Теперь ты понимаешь, что я должен был выпустить его, он не хотел ничего слушать. Прямо-таки пришел в ярость. Твердил, что никто не может заставить Маккинниона поступить против его воли и не пострадать за это. Он поклялся, что будет мучить тебя без конца.

— Тогда я вдвойне благодарна тебе, Найел, — ласково проговорила Шийна.