Шелли Такер - Вечная любовь Страница 15

Когда последний из старейшин занял свое место, все мужчины, как один, поклонились им. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь всплесками водопада, находившегося в нескольких десятках шагов от места действия.

Потом один из старейшин вышел вперед и обратился к собравшимся. Судя по тону, речь его была торжественна и серьезна. Сердце у Авриль стало биться чуть медленнее. Ей даже удалось сделать глубокий вдох.

Церемония казалась излишне пышной — не говоря уж о том, что в ней не было бы никакой надобности, если бы их действительно собирались изнасиловать. И ни у кого из старейшин не было никакого оружия для исполнения обряда жертвоприношения.

Авриль силилась вникнуть в смысл слов, однако, к великому разочарованию, не могла понять, о чем говорит старейшина и какое его речь имеет отношение к ней и остальным пленницам. Язык звучал так странно для ее уха, что она даже не могла определить, к какой группе он может принадлежать. Грубый, гортанный, однако не лишенный стройности и даже некоторой музыкальности интонаций. Германский? Славянский?

Первый оратор закончил свою речь и отступил назад. Вперед вышел другой — с блестящей серебряной чашей в руке. Подняв ее над головой, он начал бесстрастно что-то декламировать, голос возносился в ночное небо. Потом старейшина осенил чашей водопад, луну и каждую из женщин, после чего извлек свободной рукой откуда-то из-под мантии пригоршню зерен и рассеял их по земле.

Сердце Авриль билось неровно, то замирая, то бешено колотясь.

— Что это оз…

— Тише!.. — хрипло прошептал Вэлбренд. Старейшина с чашей вернулся на место, вперед выступил третий, сидевший в самом центре. Это был блондин с коротко остриженными волосами и окладистой бородой. Он держался с уверенным достоинством лендлорда, а может, и короля. На шее у него висела золотая цепь с огромным темно-синим драгоценным камнем.

Не произнеся ни слова, он направился к дальнему концу шеренги похитителей и их пленниц и со строгим видом начал поочередно рассматривать каждую пару. На поляне стало так тихо, что Авриль слышала, как хлопают крылья птицы, взлетевшей в лесу.

Задержавшись на мгновение возле девушки-англичанки, старейшина двинулся дальше, пока не дошел до них с Вэлбрендом. Когда взгляд его чистых светло-голубых глаз на секунду остановился на Авриль, у нее дух захватило: тонкими чертами лица, золотистыми волосами и этими небесно-голубыми глазами он был так похож на ее похитителя!

Авриль не отвела глаз, не моргнула, она ответила ему таким же испытующим взглядом. Ей было безразлично, кто он: oна не собиралась кланяться ни ему, ни кому бы то ни было из здешних мужчин. Высоко вздернув подбородок, она приказала себе смотреть прямо в глаза своему будущему, каково бы оно ни было.

Но, к ее удивлению, старейшина приподнял уголок рта — чуть-чуть, так, что не стой он всего в шаге от нее, она бы этого и не увидела, — и взгляд его едва заметно смягчился. На какое-то мгновение выражение лица стало, можно сказать… одобрительным.

Чуть ли не добрым.

Это впечатление длилось всего лишь миг, потому что, когда он перевел взгляд па Хока, лицо его снова стало бесстрастным, между ним и Хоком словно повисла ледяная завеса. Спустя секунду Хок опустил глаза и склонил голову. Мышцы его загорелого лица напряглись. Все тело казалось скованным. Авриль не могла понять отчего.

Если эти мужчины действительно родственники, подумала она, то едва ли родственники любящие.

Повернувшись на каблуках, голубоглазый старейшина сделал знак одному из своих тринадцати собратьев подойти. Второй из выступавших приблизился, неся в руке маленькую, старинную на вид шкатулку, и оба вернулись к дальнему концу шеренги мужчин с их пленницами.

Установившись напротив молодого воина с льняными волосами и испуганной, не перестававшей рыдать мавританки, верховный старейшина обратился к ним с очередной серьезной и торжественной речью. Из толпы выступил человек, встал за спиной у девушки и, склонившись к ее уху, стал что-то тихо говорить,

Не прошло и минуты, как она перестала плакать.

Авриль наморщила лоб. Что это значит: этот человек переводит ей слова старейшины? Что же такого тот сказал, что у девушки моментально высохли слезы? Жозетт, стоявшая в середине шеренги, наклонилась вперед и, повернув голову, озадаченно взглянула на Авриль. Та лишь пожала плечами и недоуменно покачала головой.

По мере того как старейшина продолжал говорить, лицо мавританки прояснялось все больше, а недоумение Авриль росло. Воспользовавшись тем, что всеобщее внимание привлечено к этой паре, Авриль чуть повернулась к стоявшим полукругом мужчинам, впервые получив возможность пристально рассмотреть обитателей острова, и постаралась понять, кто они, что собой представляют, а главное — где все это происходит.

По их скромным, простым одеждам мало что можно было узнать. Некоторые мужчины были блондинами, зато другие — с черными как смоль волосами — походили на испанцев. У большинства волосы свободно падали на плечи — они не стригли и не завязывали их. У нескольких были бороды, причем кое у кого такие густые, что они либо разделяли их надвое, либо заплетали в косички. Похоже, все они любили украшения, хотя украшения, как и одежда, были простыми. Браслеты на предплечьях. Броши. Нагрудные цепи. Подвески.

Эти последние привлекли ее особое внимание, так как у многих мужчин оказались одинаковыми: медальон в форме перевернутого топора или молота.

У Авриль екнуло сердце. Святые угодники, это выглядит почти как… Но нет, не может быть. Это не может быть молотом Тора. Этого символа вот уже несколько столетий никто не видел.

Все еще не веря собственной догадке, Авриль обернулась к своему похитителю и стала изучать его профиль. И вдруг все встало на свои места. Она вспомнила страшные сказки, бытующие еще со времен ее прапрапрабабушки.

Сказки о набегах жестоких мужчин, приплывающих по морю.

Светловолосые бородатые воины дерзко и молниеносно нападали на города — большие и маленькие. Грабили церкви. Жгли дома. Их многотысячные орды прокатывались по всему континенту. Как-то они захватили даже Париж, поднявшись по Сене с моря.

На своих ладьях, увенчанных головами дракона!

В памяти Авриль всплыли драконьи головки, украшавшие столбики на кровати Хока. Лес и ночное небо закружились перед глазами. Слова старейшины, продолжавшего произносить речь, втыкались в нее ледяными гвоздями. Неудивительно, что она не узнала их странный язык.

Они говорили на норманнском, древненорманнском. Эта кучка людей, должно быть, прячется здесь многие века. С тех пор, как их выгнали с континента. Не нанесенный ни на какие карты остров — прекрасное убежище для ненавидимых и преследуемых. Здесь они по старинке построили свои длинные комнаты-дома. Носят одежду, какую носили их предки. Поклоняются Древним богам.