Джорджетт Хейер - Испытание любовью Страница 15

– О сэр, о милорд! – бормотала она рыдая. – Я пошла за водой, и тут…

Не обращая внимания на ее рыдания, Симон широко расставил ноги и стал ожидать нападения здоровяка, который упал, но тут же поднялся раскрасневшись от ярости. И действительно, наклонив голову, он с ревом бросился на парня. Легко отпрыгнув в сторону, Симон нанес нападающему сокрушительный удар. Лохматая голова здоровяка дернулась, как у раненого быка, и, круто развернувшись, он снова бросился в атаку. На этот раз Симон вступил с ним в схватку. Обхватив друг друга руками, пыхтя и напрягая мускулы, они топтались на ковре из мха. Крепко стиснув зубы и оскалясь, они продолжали борьбу, несмотря на заливавший их лица пот. Противник Симона был старше и массивнее, но его мышцы были не в такой прекрасной форме, как у Симона. Несколько раз он делал решительные попытки повалить парня, но напрасно. Руки Симона все крепче обхватывали его, так что он не мог вдохнуть полной грудью. Поняв наконец, что ему не справиться с юным гигантом, здоровяк попытался применить хитрый прием, чтобы разорвать стискивающие его объятия. Но при этом его камзол распахнулся и на землю выпал кожаный бумажник.

Заметив это, здоровяк совсем потерял голову, в его глазах появился ужас. Сдавленно крикнув, он рванулся вперед, чтобы подобрать выроненное, но не успел. Какое-то шестое чувство подсказало Симону, что за грязными приставаниями этого нахала к служанке кроется что-то гораздо большее. Он быстро шагнул вперед, наступил на бумажник и приготовился к новой схватке. Насильник набросился на Симона с такой энергией, что тому пришлось сделать шаг назад. Однако спустя мгновение они сцепились снова. Борьба возобновилась с новой силой. Было совершенно ясно, что противник Симона прилагает отчаянные усилия, чтобы не дать ему добраться до бумажника. Он боролся как безумный, у Симона трещали ребра в его сокрушительных объятиях. Споткнувшись о выступающий корень, здоровяк упал, потянув за собой парня. Какое-то время они боролись на земле, тяжело дыша, обливаясь потом, каждый изо всех сил старался оказаться сверху. Наконец Симону удалось уложить противника на лопатки, освободиться от его захвата и вскочить на ноги. Но тот тоже мгновенно оказался на ногах и снова бросился на юношу. При этом в его руке блеснула сталь. Глаза Симона сузились, превратившись в две крошечные яркие точки, сверкающие гневом. Крепко стиснув зубы и не дожидаясь нападения, он прыгнул навстречу врагу. Одной рукой обвил его талию, а другой захватил кисть, сжимавшую кинжал. Контратака была настолько быстрой, что здоровяк не успел нанести удар, а был отброшен назад львиным прыжком нападающего.

Симон прижал левую руку мужчины к его боку, ни на секунду не ослабляя хватку, а другую руку стиснул с такой силой, что рот бедняги искривился от боли. Резко вывернув кисть противника, Симон заставил его выронить кинжал. У здоровяка вырвался стон, а когда Симон отпустил его правую руку, она повисла как плеть. И все же, несмотря на боль в сломанной руке, мужчина снова бросился вперед, пытаясь вернуть свой драгоценный бумажник, но получил сокрушительный удар в челюсть. Взмахнув здоровой рукой, он тяжело рухнул на землю. Симон немедленно навалился на него и, поставив колено на грудь, прижал к земле. Противник застонал, делая конвульсивные попытки стряхнуть с себя парня. Но железная рука крепко стиснула ему горло. Слегка изменив позицию, Симон обоими коленями прижал к земле здоровяка, лишив его возможности двигаться. Свободной рукой он выхватил из-под туники свисток и, зажав его губами, трижды резко свистнул. Оглянувшись через плечо, Симон увидел девушку, которая сидела, съежившись рядом со своим ведром, и, закрыв лицо руками, рыдала.

– Хватит хныкать, принеси мне вон тот бумажник! – приказал он.

Раскачиваясь, она проговорила сквозь слезы:

– Боже мой, сэр! Вы его убили?

– Нет, глупышка. Делай то, что я тебе велел. Но девушка не тронулась с места. Взгляд Симона стал холоднее, а голос мягче.

– Ты слышала, что я сказал?

Его слуга уже затрепетал бы, услышав нотки, которые прозвучали в голосе Бовалле. Девушка с трудом поднялась и заковыляла к тому месту, где валялся бумажник. Потом дрожащей рукой передала его Симону и быстро отошла.

Противник сделал последнюю попытку освободиться, но силы его были на исходе, а одна рука не действовала. Продолжая удерживать его на земле, Симон засунул бумажник за пояс.

В этот момент в зарослях послышались топот бегущих ног и оклик Роджера:

– Где вы, сэр? Где вы?

– Здесь, – крикнул Симон. – На тропинке, ведущей к ручью.

Еще через мгновение из-за поворота появился Роджер, прибежавший на помощь хозяину, и замер, с удивлением уставившись на него.

– Принеси веревку из твоего седельного мешка, – спокойно приказал Симон. – Быстро, и никому ни слова.

Удивленно взглянув на плачущую девушку, Роджер развернулся и исчез в лесу. Вскоре он вернулся с мотком толстой веревки, которую Симон всегда брал с собой на случай встречи в дороге с грабителями. Вместе они быстро и надежно связали стонущего верзилу.

Туго затянув последний узел, Симон поднялся. Затем достал из-за пояса бумажник и развязал стягивающую его тесемку. Все еще лежащий на земле верзила сдавленно вскрикнул:

– Милорд, милорд, клянусь, там нет ничего важного! Просто письма от моей подружки из дому, вот и все! Ради Бога, сэр, не читайте!

Не обращая внимания на его слова, парень достал из бумажника четыре письма. Каждое из них было запечатано. Осмотрев печати, Симон, прищурив Глаза, бросил испытующий взгляд на человека, лежавшего у его ног. На письмах была печать умершего короля Ричарда Второго, за которого сражался Глендерди, а Хотспур сложил голову. Первое письмо было адресовано барону, живущему в десяти милях от Монлиса, которого Симон хорошо знал. Остальные – также знатным людям в Норфолке и Кембридже.

Без малейших колебаний Симон вскрыл одно из писем и расправил шуршащие страницы. В осторожных выражениях написавший его заверял милорда барона Кроубурга, недавно с Божьей помощью укрывшегося в Шотландии, что, несмотря на лживые слухи, распространяемые узурпатором Генрихом Боленброком, называющим себя Генрихом Четвертым Английским, король Ричард жив, вскоре появится перед народом и призовет всех своих верных слуг выступить против дьявола Боленброка и его сына Генриха Монмута. В этом автор письма готов поклясться, так как сам видел благословенного короля и разговаривал с ним. А кто может знать короля Ричарда лучше, чем он, служивший спальником во время его правления? Но если милорд все же сомневается в изложенном, то пусть повнимательнее рассмотрит письмо и наверняка тут же опознает личную печать короля Ричарда. Далее содержалось еще немало сведений в таком же духе, а подписано письмо было именем “Серль” и датировано месяцем раньше. Под этой подписью стояла еще одна, внимательно рассмотрев которую, Симон разобрал “Ричард Р.”.