АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 4 Страница 15

Громадная секира описала замысловатую петлю и с грохотом врезалась в доски настила.

– Ахмедка? Ты?

Командир выпустил топорище из рук и неуверенно улыбнулся. Турок, которого держал Игорёха, тоже заулыбался и замычал в два раза громче.

– Насылсын, Ахмед?

Хозяин абсолютно искренне бросился обнимать убийцу.

– Как ты? Как дела?

Турок плакал, кивал головой и счастливо улыбался.

– Ы. Ы-ы.

– Да ты что!

Игорь и Михаил одновременно отпустили турка. Тот упал бы, но хозяин его успел подхватить и оттащить в сторону. Мужики ошарашено переглянулись.

– Он папку убил! Он!

Малец кричал из последних сил. Его маленькое тельце тряслось как в припадке.

– Он убил!

– Ермолаев, заткни его. Ахмед, ты живой. Как я рад, братка. Как я рад.

– Ы-ы.

Глава 7.

– Шеф. Так нельзя.

Игорёхе было очень страшно. Перечить Боссу, отцу родному, это, знаете ли… Вокруг стоял весь экипаж 'Мечты'. Все, поголовно с угрюмыми лицами, даже канадец и бельгиец. Не говоря уже об вконец обрусевшем немце. Только Виталик, забив болт на мнение народа, встал рядом с хозяином, подняв повыше свой топор. За спинами экипажа стояли местные, во главе с Алексеевым.

– Кому нельзя?

Питон Каа включился на полную катушку.

– Мне нельзяа?

Тощий полуголый человек стоял один против толпы жаждущей крови и откровенно ей (толпе) хамил.

– Ермолаеффф. Йаааа. Тебяаааа… тыыыы… сейчас… возьмёшь… автомат… и…

Толпа подалась назад, потому что этот молодой парень передёрнул затвор, взял наизготовку оружие и повернул его на 'своих'.

Народ отпрянул.

– Игорёха, ты чего? За этих тварей черно…опых подписался?!

– Это МОЙ ЧЕЛОВЕК!

Голос хозяина гремел на весь берег. Одной рукой Иван выволок Ахмеда вперёд, а второй выудил из ножен мачете.

– Ну?! Кто?!

Яростный взгляд ТОГО САМОГО Ивана выдержать было тяжело. Мужики отводили глаза и ныряли за спины других. Маляренко презрительно сплюнул.

'Овцы'

– Ты, Иван, в общем, прав. На Настю, Мишку и Кольцова не ориентируйся. Им просто, знаешь ли, не повезло. Был среди аборигенов такой Мустафа-бей. Скотина полнейшая. Его потом свои же и зарезали. За беспредел. Вот тот – да. И баб наших… И с людьми как со скотиной. А в целом то, люди они неплохие были.

Маляренко сильно удивился.

'И это говорит тот, кто возглавил войну!'

Полковник прочитал в глазах Ивана немой вопрос и кивнул.

– Ну да, Иван Андреевич. Тут ведь главное – не упустить. Возглавить вовремя. Кольцов – вот кто отморозок наипервейший был. С него то вся кровь и пошла.

Алексеев помолчал.

– Потекла. Он начал… мы их резали, они – нас. Так всё и закрутилось.

Последних оставшихся в живых турок удалось отстоять, хоть это и стоило кучи нервов и ледникового периода в отношениях среди экипажа. Четырех мужчин и четырех женщин поселили в том самом лодочном сарае в порту под присмотром и охраной часовых с 'Мечты', а девятого выжившего, Ахмеда, Иван всюду таскал с собой, усиленно его откармливая. Турки, поняв, что никто их убивать не собирается, сидели в своём сарае тихо-тихо и не бузили.

– Батя, – Ермолаев набрался духу и начал назревший разговор, – батя, а как же 'наших бьют'? Как же 'свои-чужие'? Помнишь, ты мне про 'свой муравейник' рассказывал. Я к тебе, батя, не как к командиру, как к отцу обращаюсь. Я понять тебя хочу.

Кают-компания замерла. Мужчины затаили дыхание и ждали, что ответит Иван.

Ситуация складывалась очень серьёзная – новоградцы решение капитана чужаков не выдавать пленных восприняли в штыки и даже Алексеев вот так, сходу, не мог повлиять на своих земляков. Приходилось сидеть на корабле и дальше порта носа не совать – на дороге, ведущей в город, стояла угрюмая и вооружённая до зубов застава. С пушкой. Маленькой, но, всё-таки, пушкой.

Маляренко неторопясь доел свой ужин, вытер губы платком и, откинувшись на жёсткую спинку стула, насмешливо посмотрел на новоявленного 'сына'.

– Игорь, я ОЧЕНЬ ПРОСТОЙ ЧЕЛОВЕК. Примитивный, можно сказать. Когда меня бьют – даю сдачи. Когда мне помогают – помогаю в ответ. Всё просто. Эти, там, в пещерах, мне – не 'свои'.

Капитан поднял трёхпалую ладонь.

– Я ведь пришёл сюда не порядок с помощью Алексеева наводить. Мне на этих жлобов вообще наплевать. Русские они или нет, это неважно. Я сюда за скальпами пришёл. Вот он, – Ваня показал на сидящего в углу турка, – меня от смерти спас. Ему никто не приказывал это делать, а он меня спас, хоть я для него – неверный.

Мужики переглянулись. Босс о своём заточении ещё никому ничего не рассказывал.

– Он для меня у охранников еду воровал. Его каждый день били. А он снова шёл и воровал. Его опять били, а он меня подкармливал. И кто после этого для меня 'свой'? Русак Вася или турок Ахмед?

Игорь с уважением посмотрел на забившегося в угол турка. Тот, поняв, что речь идёт о нём, несмело улыбнулся.

– А остальные рабы? Там же у них ещё полсотни турков на цепи сидят?

– А что остальные? – Маляренко пожал плечами. – Рабы – они есть рабы. Мне до них дела нет. А эти… в сарае, ЛЮДИ. Они за свою свободу ни себя, ни других не жалели. Уважаю.

Иван поёрзал побитой спиной по деревянной спинке стула.

'Больно, блин'

– Виталик! Ты, помнится, говорил, что Вил там, на севере, схрон сделал? С креслами? Надо забрать, а то… как-то… не тогой.

Зек и канадец синхронно кивнули, а потом произошло нечто, заставившее всех присутствующих впасть в прострацию.

Виталик задумчиво почесал громадный крест, наколотый на рёбрах, и изрёк.

– Знаете, господа, а я с Иваном Андреевичем, совершенно согласен и такая позиция мне импонирует. Это правильно, я думаю. И вообще, теперь у Босса персональный абрек завёлся, так что – бойтесь!

Зек изобразил улыбку, приглашая остальных присоединиться к его немудрёной шутке про персонального абрека, но его никто не поддержал. Народ сидел с отвисшими челюстями и тихо пускал слюну.

– Ну дак, чего… этого… я ж, – Виталик смутился, – тоже… по вечерам. В школу… С людьми… общаюсь.

Кают-компания грохнула. Серьёзный разговор, державший всех в напряжении, закончился, надо было жить дальше. Со всех сторон посыпались шутки, анекдоты и подначки.

– Шеф, этих, из сарая, куда денем? Вместо негров отправим кораблик пилить?

Ваня только рукой махнул.

– Разберёмсси.

Оставалось ещё решить вопрос с Василием Алибабаевичем и парой-тройкой особо отличившихся в избиениях Ивана охранников. Но этот вопрос пришлось отложить на несколько дней, пока в городе улягутся страсти по убитому грузчику и пока полковник вновь подгребёт под себя власть.