Касси Эдвардс - Розы после дождя Страница 15

– Йен, – прошептала Талия, вся вспыхивая. Своим поцелуем он вызвал в ней похожие чувства – чувства, безусловно, запретные.

Талию охватило ощущение неловкости от этих «постыдных» мыслей, она бросилась к ночному столику и задула свечу. Потом забралась под одеяло и только тогда вспомнила о стакане козьего молока, принесенного ей Полом для того, чтобы она могла расслабиться и хорошо уснуть. Повернувшись на бок, Талия поежилась. Молоко оказывало свое действие, когда было теплым. Но оно уже слишком долго простояло на столике. Наверное, сейчас оно стало уже совсем холодным и вряд ли сможет помочь ей.

– Козье молоко! – произнесла она, скривив в темноте лицо. – Не хотелось бы мне это пить!

Ее глаза медленно закрылись. Заснув, Талия невольно откинула одеяло. На изящные изгибы ее тела упал лунный свет, играя на ее коже…

Глава 5

Талии снился сон. Она ощущала волшебство поцелуя. Поцелуя Йена. Он держал девушку в своих объятиях, защищая от опасности. Она тихо всхлипнула, когда он отвернулся. Талия протянула руки, умоляя его вернуться, но что-то тянуло Йена прочь… прочь… прочь…

Талия открыла глаза, сердце неистово колотилось. Хотя во сне Йен ушел от нее, проснувшись, она все равно ощущала его присутствие. Талия оперлась на локоть, положила голову на ладонь и посмотрела на освещенное лунными бликами окно. От воспоминаний о Йене, нахлынувших на нее, Талия задрожала.

– Почему я никак не могу забыть его? – спросила она себя. – Я должна его забыть. Ведь он забыл меня!

Измученная тревожным сном и мыслями о Йене, Талия поднялась с постели и стала метаться по комнате, словно загнанная в клетку тигрица. Потом, со злостью сцепив зубы, выхватила из сундука у кровати шаль и накинула на плечи. Ей необходимо пройтись, чтобы развеять тревожные мысли. Она выйдет на улицу и будь проклят любой из людей Пола, если он попадется ей на пути! В каком-то смысле она – пленница. Но ведь она не заперта в своей комнате!

Медленно приоткрыв дверь, Талия выглянула в тускло освещенный коридор, посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Все шло так, как и предполагала девушка. Пол оказался слишком самоуверенным человеком, раз оставил ее без охраны. Он знал, что его угрозы прочно закрепились у нее в голове, а это – надежное средство, чтобы удержать Талию на ранчо.

Ах, если бы не эти угрозы!

Выйдя босиком из комнаты, девушка беззвучно прошла по коридору и спустилась по лестнице на первый этаж, затем подбежала к двери и распахнула ее. На мгновение Талия задержалась на пороге. Луна и звезды над головой заворожили девушку…

В кромешной темноте двигались двое мужчин, пробираясь вдоль ограды, окружавшей пастбище.

– Беркут, Хэтуэй действует нам на руку, – сказал Йен, привязывая жеребца к ограде. Парень видел, как Пол со своими людьми на хорошей скорости удалялся от ранчо. – На что, спорим, что этот мерзавец поднялся не на доброе дело? Что еще можно делать в столь поздний час?

– Беркуту ехать за ним? – сердито спросил туземец, привязывая свою лошадь рядом с жеребцом Йена. – Мое копье быстро сразит его!

– Нет, Беркут, – ответил Йен, сверкнув глазами. Он мягко положил руку на твердое плечо друга. – Мы устроим все так мирно, как это только возможно. Убив Хэтуэя, мы убьем страх многих людей, я уверен. Но потом ты станешь затравленным зверем.

– Пол Хэтуэй – нехороший человек, – спокойно сказал Беркут. – Он убил много моих людей, когда пришел на мою землю.

– Беркут, так поступали многие белые переселенцы, – ответил Йен, мысленно возвращаясь к тем кровавым расправам, с которыми он столкнулся, когда впервые приехал в Австралию после окончания колледжа в Америке. Его до сих пор тошнит от воспоминаний о расчлененных телах, покрытых пожирающими их мухами и другими насекомыми…

– На земле моего племени пасутся овцы Пола Хэтуэя, – настаивал Беркут, – этим вечером он говорил довольно понятно по-английски, в нем разгоралась злость. – Мое племя теперь загнано в угол! Пища закончилась, и у нас осталось два выхода: убивать овец, рискуя умереть от болезни, называемой белыми людьми «моровой язвой» или захватывать территории других племен в поисках пищи и быть убитыми за посягательства на чужие владения.

– И ты решил, что лучше убивать овец Пола Хэтуэя, – кивнув, сказал Йен. – Из-за этого он убил много твоих людей.

– Это так, – сказал Беркут, хватаясь за свое копье, которое он всегда держал под рукой. – Сегодня ночью я убью много людей. Беркут будет охранять тебя, пока ты будешь красть эту женщину из дома Хэтуэя!

– Я совершенно уверен, что у тебя не будет причин никого убивать сегодня ночью, – сказал Йен и, отвернувшись от своего друга, достал карабин. – С ним я буду чувствовать, что мы с Талией в безопасности. Надеюсь, мне удастся украсть ее так, что ни одна живая душа не заметит. – Но если возникнут проблемы, приятель, используй это вместо копья, – поворачиваясь и отдавая карабин Беркуту, сказал Йен.

– Мое оружие – копье, – возразил Беркут, еще сильнее сжимая свое оружие. – Оно молчит, но оно смертельно!

– Да, – сказал Лейвери, левой рукой освобождая копье из пальцев Беркута и вкладывая ему в ладонь карабин. – Они оба смертельны и, может быть, из этих двух твое молчаливее, но я больше доверяю скорости пули своего карабина!

– Оружие белых людей нехорошее, – Беркут, сердито сверкнув глазами, посмотрел на карабин Йена. – У аборигенов лучше!

– Беркут, я многому научил тебя, – ответил Йен, прислоняя копье к ограде и глядя на своего темнокожего друга суровым взглядом. – Ты во многом был смышленым учеником. Но до сих пор ты буквально убиваешь меня своим отношением к оружию. – Лейвери достал из кобуры кольт и убедился, что тот заряжен. – Поверь мне, Беркут, я буду стрелять из своего пистолета, и ты стреляй, если возникнет опасность, пока я буду находиться во владениях Пола Хэтуэя.

– Карабин и кольт наполнены громовыми раскатами, – упорствовал Беркут. – Они поднимут даже мертвого!

Йен усмехнулся, засовывая кольт обратно в кобуру:

– Ну, приятель, надеюсь, я не зайду так далеко, чтобы творить такое! – ответил парень. – Но если тебе случится использовать эту штуку, то, наверняка, ты уложишь из нее не одного человека…

– Это хорошо, – зловеще засмеялся туземец, сверкнув глазами.

Йен ухватился руками за перекладину и навалился на нее всем телом. Он пристально вглядывался в темноту, окружающую дом. Сердце парня растаяло, когда на балкон, полуодетая, вышла Талия. В лунном свете ее волосы развевались, обнажая хрупкие плечи. Этот призрачный свет делал девушку похожей на какое-то ночное божество.