Анна Делайл - Гордая пленница Страница 15

Возможно, для тех неприятных обвинений в трусости, которые она бросила ему, имелись основания, возможно, он хотел видеть ее одинокой, испуганной, наказанной. Ведь письмо отправлено, штаб герцога предупрежден, опасность предотвращена, он мог бы спокойно отпустить ее…

Нет, сочувствие к ней лишило его здравого смысла.

Если бы он позволил ей уйти, она бы теперь, по всей вероятности, уже погибла: умерла бы в плену или в дороге от мороза и голода. Сейчас, глядя на это оживленное лицо со здоровым румянцем, Алистер совершенно не жалел, что привез ее сюда. В ней было нечто возвышенное, чего он не понимал, чего не мог выразить словами, он только знал, что его тянет к ней, как ни к кому другому, что она пробуждала в его душе истинные, живые чувства, которые невозможно игнорировать. Алистер проклинал неприятности, войну, кровопролитие. В другое время, в другом месте он бы все отдал, чтобы сделать эту женщину своей…

Изабо вдруг посмотрела на него, обнаружив, что он беззастенчиво изучает ее.

— Прости меня за глупые слова о твоей матери, — сказала она. — Я не имела в виду, что она могла сделать нечто такое, чего не следовало бы делать. Я просто хотела оскорбить твоего брата.

— У тебя это получилось. — Ее чистосердечное извинение обезоружило Алистера, и он улыбнулся.

— Да, с моей стороны это было весьма грубо. Моя мать очень бы разочаровалась во мне.

— Но она бы не возражала против оскорбления Айена?

— Твой брат сам невероятный грубиян, Алистер Кемпбелл. Может, я и пленница, но…

Она замолчала, и оба повернулись на топот приближающихся лошадей. Взяв Изабо за руку, Алистер отвел ее на край дороги, чтобы пропустить, казалось, бесконечную череду всадников, направляющихся к воротам замка. Большинство носило цвета Кемпбеллов. Одни громко приветствовали Алистера, другие махали ему рукой, кто-то останавливался поговорить с ним. Потом один из всадников спешился, но, прежде чем обратиться к своему предводителю, с любопытством взглянул на Изабо.

— Ухаживаешь, Алистер? Удивлен, что ты нашел для этого время.

— Ты неблагоразумный парень, Вилли, хотя ты всегда был таким. — Алистер схватил незнакомца за руку, и его улыбка свидетельствовала о том, что он не чувствовал ни малейшего смущения, чего нельзя было сказать про Изабо. — Я ждал вас не раньше вечера, — добавил он. — Вы не теряли времени зря.

— Ну, если мы должны быть в Нэрне к завтрашнему утру…

— Обсудим позднее. Это Изабо Макферсон, наша гостья в Данлосси, но, боюсь, не по собственной воле, так что следи в ее присутствии за своим языком.

— Макферсон? — Улыбаясь, незнакомец с еще большим любопытством посмотрел на нее. — А ты ловкач, Алистер Кемпбелл. Мятежницы, которых передавали мне, были не такие привлекательные. Где ты ее нашел?

— В Крейгелахи. Изабо, это мой кузен Вильям. На самом деле он мне троюродный, может, и четвероюродный брат.

— Приблизительно, — согласился Вилли Кемпбелл.

Манеры у него были отвратительные, но что Изабо могла поделать? Она перевела взгляд на колонну всадников, собравшихся теперь во внутреннем дворе. Значит, они идут в Нэрн. Может, Камберленд уже там? И что это могло означать? Их цель — Инвернесс? Она снова взглянула на молодого человека. Никакого сходства с Алистером, волосы светлые, почти как у нее, глаза голубые. «Еще один убийца Кемпбелл, — с горечью подумала она, — еще один меч, да и пришел он с таким множеством людей».

После его ухода Алистер взял ее за локоть.

— Теперь нужно идти в замок.

Нехотя поворачиваясь, Изабо краем глаза уловила на опушке леса мимолетное движение, взметнувшийся плащ и отблеск светлых волос. Опять та девочка из коридора.

Она уже открыла рот, чтобы спросить Алистера, кто это, но передумала. Если девушка что-то замыслила, тем лучше, к тому же Алистер ничего не видел. Однако Изабо сгорала от любопытства, ей хотелось поговорить с девушкой, и она непременно это сделает, как только появится благоприятная возможность.

— Сегодня вечером тебе хорошо бы остаться в своей комнате, — предложил Алистер, когда они подошли к воротам. — Сама видишь, что в замке будет полно людей, из которых ни один не питает симпатии к таким, как ты.

Изабо молча кивнула. Сборище всех этих Кемпбеллов вызвало у нее дурные предчувствия, она только рада не видеть их.

Но и в своей комнате желанного укрытия она не нашла, ибо там ждала Сьюзен Фэрфакс, сидевшая на сундуке, которая встретила ее с открытой неприязнью.

— Ты меня обманула, — без предисловий заявила она. — Никакого любовника у тебя нет, ты хотела вызвать к себе жалость, чтобы я помогла тебе. Значит, ты просто хитрая маленькая негодяйка, вот кто ты.

Немного ошарашенная неприкрытой враждебностью, Изабо все же честно ответила:

— Кое в чем я действительно обманула тебя, но я не лгала насчет того, что мне нужно бежать отсюда.

— Поэтому виснешь теперь на Алистере? Хочешь обмануть и его тоже, прельстить любой ценой, пока не добьешься своего?

— Я не висну на твоем кузене, — гневно возразила Изабо. — Он убийца, предатель, я хочу бежать от него, да, освободиться от него, от его проклятой тюрьмы, вообще освободиться от вас.

— Тогда, возможно, ты освободишься раньше, чем предполагаешь, — объявила Сьюзен и, не сказав больше ни слова, покинула комнату.

Изабо смотрела ей вслед, отлично понимая, что ее гложет. Это и дураку ясно. Видеть Сьюзен каждый вечер кокетничающей со своим кузеном за обеденным столом и после, когда все собирались в гостиной у камина, беседовали и смеялись, ее улыбки всегда предназначались Алистеру. Она хотела его, как, видимо, и он ее. Вот и хорошо, раз они желанны друг другу.

Ночью Изабо снился дом. Они играли в узкой горной долине, когда были детьми, и Робби кричал ей: «Бо, Бо, подожди меня!» Она поворачивалась, чтобы взглянуть на брата, отставшего на несколько ярдов. Он изо всех сил перебирал босыми ногами, однако недостаточно быстро, и не сумел догнать ее.

Им было по пятнадцать лет, когда Робби наконец опередил ее, хотя легкие у нее чуть не разорвались от бега по долине, он первым коснулся дерева, а потом, смеясь, повернулся и обхватил ее руками. Изабо расстроилась, он подшучивал над ней, она потребовала реванша, но Робби снова выиграл. Когда они, изможденные, лежали рядом в вереске, брат успокоил ее:

— Не обращай внимания, Бо. Подумай, сколько раз побеждала ты, еще удивительно, что во мне осталась капелька гордости.

Она повернулась, чтобы взглянуть на Робби, на его красивое лицо. Убрав волосы, закрывающие брату глаза, она с ужасом обнаружила, что вся рука у нее в крови, упала на него и кричала «Робби, Робби!», пока ее кто-то не поднял. Она снова вскрикнула при виде его крови, сочившейся на берег озера, смешиваясь с водой, а безжизненные глаза брата смотрели в небо.