Патриция Райан - Сокол и огонь Страница 15

Мартина беспомощно взглянула вслед Райнульфу, но он уже вышел.

— Нет, миледи. Боюсь, они не приедут, — придав голосу небрежный тон, ответила она.

— Не приедут? — Эструда изобразила недоумение.

Краем глаза Мартина увидела, что Торн, поднеся кружку к губам, внимательно наблюдает за ней.

— Я знаю, что ваш батюшка умер, — продолжала Эструда, — но ваша мать, она ведь жива, не так ли?

— Моя… Моя мать?

— Ну да, баронесса Руанская, как я понимаю, — настаивала Эструда. — Вторая жена лорда Журдена. Разве не она ваша мать?

Мартина снова взглянула в сторону двери. Помощи ждать было неоткуда. Когда она повернулась к столу, то увидела, что все сидящие за столом внимательно смотрят на нее, ожидая ответа.

Глава 4

Торн поднялся и, обойдя вокруг стола, приблизился к Мартине.

— Миледи, — сказал он, садясь верхом на скамью рядом с ней, на то место, где сидел Райнульф, — интересно знать, как зовут вашего кота?

Локи зашипел; Эструда, похоже, готова была сделать то же самое.

— Локи.

— Локи! — Торн восторженно улыбнулся. — Это же замечательно! Локи, этот пройдоха, Локи — хитроумный, Локи — оборотень.

— Вы знаете нормандские легенды?

— Моя матушка часто рассказывала мне их в детстве.

Он позволил Локи обнюхать свою ладонь. К удивлению Мартины, кот начал облизывать его руку.

— И моя мама тоже, — тихо проговорила она.

Торн сидел настолько близко к ней, что его левое колено упиралось в ее бедро, а когда он склонился над котом и его рука слегка коснулась ее руки, Мартина вздрогнула, ощутив крепкие мускулы под мягким шерстяным рукавом, — Значит, мы с вами почти что родственники — нашими предками были норманны. Меня считают саксом, но ни в Англии, ни в Северной Франции уже почти не осталось чистокровных саксов. — Его взгляд скользнул по ее губам. Мартина застыла пораженная, когда он вдруг наклонился к ней: «Боже мой, он собирается меня поцеловать!»

— Какой приятный запах у ваших духов. — Его лицо было совсем близко.

Мартина почувствовала, что не дышит эти несколько секунд.

— Я сама смешиваю эти духи из эссенции ароматических трав и лавандового масла, — глотнув воздуха, ответила она.

— Необычный запах, — пробормотал Торн, медленно отодвинувшись. — Просто прелестный.

— Странно, что он вам так понравился, — сказала Эструда. — Эти травяные композиции всегда казались мне чересчур расплывчатыми. Лично я предпочитаю розовое масло. Ни один аромат не сравнится с его сладостью.

— И его утомительной пресыщенностью, — заметил Торн. — Особенно, если это не свежий бутон, а начинающий увядать цветок.

Эструда выпрямилась, на ее лице застыла маска негодования.

— У них у всех такой шершавый язык? — Торн кивнул на Локи, который продолжал сосредоточенно лизать его руку.

— Да, у всех кошек язык очень жесткий, уверяю вас.

Он ухмыльнулся:

— Думаю, лорд Оливье нашел бы хорошее применение кошачьему языку и соленой воде.

Медленно, стараясь не потревожить кота, Торн передвинул руку ему на спинку и начал ее поглаживать. Локи сначала напрягся, но потом уютно свернулся клубочком и замурлыкал, царапая коготками колени Мартины. Торн ласково гладил его по шерстке от мордочки до хвоста и под его руками Локи вскоре расслабился и довольно заурчал. Вибрирующее тепло его пушистого тельца передавалось Мартине, и ей стало казаться, что это ее, а не кота гладит сильная и мягкая мужская рука.

Ладонь у Торна была большая, но не грубая, как у крестьянина, а очень длинная и изящная. На пальце правой руки он носил кольцо в виде золотой лапы сокола, держащей в когтях, как добычу, крупный темно-красный рубин.

— Какое красивое кольцо, — заметила Мартина.

— Да, мне оно тоже очень нравится. Это кольцо подарил мне лорд Годфри, когда назначил меня своим старшим сокольничим. Для меня это самая ценная вещь на свете. Точнее, была таковой вплоть до сегодняшнего вечера.

Он взглянул на Мартину. Она затаила дыхание.

— Ваш брат чрезвычайно добр к своим друзьям: белый сокол, которого он мне преподнес, — самый удивительный и дорогой подарок, какой я когда-либо получал в своей жизни.

На мгновение Торн задержал на Мартине свой взгляд, а затем, слегка смутившись, опустил глаза.

— Мне надо как-то назвать мою новую птицу. Возможно, вы подскажете мне имя какой-нибудь богини из нормандских преданий, такой, которая умела превращаться в сокола?

Это было легко.

— Фрея.

— Ну конечно, — он счастливо улыбнулся Мартине. — Фрея!

— Помните, у нее было волшебное соколиное оперение? Надев его, она могла летать в подземном царстве и узнавать будущее.

— Да-да, верно! А этот плут Локи частенько брал у нее это оперение без спроса, помните?

— У древних норманнов Фрея считалась богиней красоты и любви.

— И смерти, — сказал Торн. — Красота, любовь и смерть — совсем как сокол.

— Я слышала, как вы говорили, что будете приручать Фрею сегодня ночью. Как это делается?

— Я буду сидеть всю ночь напролет рядом с ней, не засыпая. Таким способом приручают новых охотничьих птиц. Когда вы достаточно долго находитесь с ними рядом, они начинают думать, что вы и они — одно неразделимое целое, понимаете?

— Я бы не смогла так долго не спать. Это, должно быть, так трудно, — сказала Мартина. — Неужели вы сможете просидеть всю ночь не смыкая глаз?

В их разговор вмешалась Эструда:

— Наш Торн отличается необычайной выносливостью. Кроме того, он очень гордится тем, что хорошо умеет контролировать свои чувства и потребности своего тела.

Она бросила на Торна многозначительный косой взгляд.

— Как мило, леди Мартина, что вы столь быстро приобрели в его лице хорошего друга. Думаю, Эдмонд оценит вашу добрую натуру.

Торн подавил желание ответить на этот прозрачный намек какой-нибудь убийственно-вежливой колкостью. Лучше не задевать Эструду, тем более что ее непрошеная проницательность в общем-то имеет под собой основания. Ведь надо признаться, что его действительно тянет к Мартине, несмотря на ее напыщенность и подчеркнутый аристократизм, которые ему всегда претили в женщинах. Однако следует взять себя в руки, в конце концов она скоро станет женой Эдмонда и он сам постарался устроить этот брак.

И все-таки удивительно, как легко он поддался ее чарам. Почему любое прикосновение к ней так возбуждает его? Почему запах ее духов кажется ему таким волнующим? А ответ на самом деле до смешного прост: уже много недель у него не было женщины, и теперь его жаждущая плоть бунтует вопреки рассудку и здравому смыслу, чуя близость женского тела. Целомудрие хорошо для мужчин типа Райнульфа, с высокими помыслами и духовной цельностью, но не для него. Воздержание ослабляет его дух, делает его податливым, как воск, и готовым капитулировать перед любой прелестницей.