Николь Берд - Дорогой притворщик Страница 15

Все годы своих скитаний, даже в тяжелые времена, он свято хранил этот прибор. Случалось, что он оставался единственным напоминанием о том, кем Гейбриел был, кем все еще считал себя – джентльменом.

Лакей с сочувствием посмотрел на него.

– Может, я смогу помочь, милорд. Отец мисс Психеи… его бритвенные приборы, вероятно, еще целы, их хранят как память. Спрошу экономку, не окажет ли она такую любезность предоставить их вам на время.

– Спасибо, – поблагодарил Гейбриел.

Когда за слугой закрылась дверь, Гейбриел мрачно улыбнулся. Невзирая на потери, все не так уж плохо. Он лучше других понимал, как повезло лакею – ему не перерезали горло, и его голова цела. Гейбриел не ожидал, что грабители догадаются о том, что за багажом придет другой человек.

С другой стороны, ливрея лакея была слишком заметна в такой гостинице. Но теперь поздно об этом думать! Слуга выжил, а Гейбриелу предстоит позаботиться о своем гардеробе. Его скромному капиталу нанесен сокрушительный удар. Необходимо возобновить свой гардероб настолько, чтобы, выходя из дома, не вызывать насмешек, и нанять опытного поверенного, дабы вступить во владение имением, которое он выиграл. Чтобы пополнить почти опустевшие карманы, он должен вернуться в игорные дома, не попадаясь на глаза банде наемных убийц.

– Полагаю, – сказал он сам себе, – предстоит очень интересная неделя.

Вернулся лакей с резным ящичком с бритвой и перекинутым через руку парчовым халатом.

– Экономка нашла бритву, милорд, и еще этот халат. Больше ничего из одежды покойного хозяина вам не подойдет. Я взял на себя смелость приказать горничным принести горячей воды для ванны. Скоро будет готов ваш вечерний костюм, но ваше… нижнее белье еще мокрое, милорд. Прачки постирали его.

– Я с удовольствием приму ванну, – ответил Гейбриел, с трудом сохраняя спокойствие.

Горячая вода, чистая ванна – он чувствовал, что снова находится в настоящем доме, а не в очередной грязной гостинице. Такая роскошь стоила покушений на его жизнь. Дай Бог здоровья Психее за этот рай! В эту счастливую минуту Гейбриел вспомнил все, что потерял и собирался вернуть.

Усмехаясь, он надел халат, взял бритвенный прибор, на крышке которого было выгравировано «X. X.», и направился вслед за лакеем к большой ванне, возле которой его ожидали мыло и чистые полотенца.

– Не желаете, чтобы я побрил вас, сэр? – осведомился лакей, блеснув глазами. Уж не хочет ли он стать его камердинером? Это означало бы повышение его статуса и прибавку к жалованью. Он казался более сообразительным, чем бедняга, которого Гейбриел посылал за вещами, а у него не было личного слуги. «Что ж, неплохая идея», – подумал Гейбриел.

– Я позову, когда буду готов, – сказал он. – Как твое имя?

Лакей слегка поклонился, у него были впалые щеки и умные карие глаза.

– Бриксон, сэр. – Он вышел и затворил за собой дверь. Гейбриел сбросил халат и сел в ванну. Он так давно не мылся по-настоящему, а лишь окунался в ручье или пользовался старым тазом. Теплая вода, обволакивая его тело, создавала ощущение безопасности, давно им утраченное, надежности, в которой, как ему казалось, он не нуждался.

Гейбриел почувствовал, что может полностью расслабиться, чего не мог себе позволить ни в одной гостинице или спальне какой-нибудь доброжелательной продажной женщины. Здесь он был дома.

Какая нелепость, резко остановил он себя. Он не должен забывать об опасности. За стенами этого дома его поджидали враги, а в доме был умный, хотя и прекрасный, противник. Психея выставит его на улицу при первой же возможности.

Но Гейбриел не собирался уходить, пока не собирался.

Психея потратила целый час на то, чтобы написать короткие, но вежливые письма с отказами на приглашения и расправиться с большей частью почты. Неожиданная мысль заставила ее взглянуть на календарь.

О нет! Как она могла забыть? Она пошлет свои извинения. Нет, нет – это не выход. Психея, как в детстве, начала покусывать ноготь, затем, опомнившись, опустила руку. Ей придется снова поговорить с актером. Может быть, к этому времени он уже будет одет!

Она зашла в гостиную, но его там не оказалось. Она позвонила и вызвала Джоурса.

– Ты не знаешь, где этот… где мой жених?

Джоурс, несмотря на то что медленно двигался и медленно соображал, каким-то образом всегда знал, что происходит в доме.

– По-моему, он наверху в детской с мисс Цирцеей, госпожа.

Психея чуть не задохнулась. Какого черта?..

– Спасибо, Джоурс.

Дворецкий вышел, а Психея бросилась к лестнице. Ее невинная сестренка находится одна с этим человеком, о котором Психея ничего не знает, ничего, кроме того, что его наглость и неуважение к нанимателю не имеют границ. Этого она не могла допустить.

Насладившись ванной, Гейбриел облачился в вечерний костюм, смирившись с отсутствием нижнего белья. Такое случалось с ним и раньше. Он вспомнил, как однажды так поспешно покинул спальню некоей дамы, что едва успел набросить на себя верхнюю одежду. Муж дамы ломился в запертую дверь, сопровождая удары страшными угрозами расправиться с любым, кто окажется в спальне.

Сейчас его фрак и панталоны были почищены и отутюжены, а сам он после ванны и бритья чувствовал себя намного лучше. Он пригладил влажные волосы и задумался, чем бы заняться, перед тем как выйти из дома. Теперь, когда лакей был в безопасности, Гейбриел не торопился. Его вид не будет казаться таким странным, если он отложит свои дела на несколько часов. Ему нельзя привлекать к себе излишнее внимание.

Выйдя из своей комнаты, Синклер поднялся по лестнице и, открывая одну дверь за другой, обнаружил детскую. Младшая сестра его «хозяйки» стояла в дальнем углу комнаты перед мольбертом. Мольберт был установлен под высоким окном так, чтобы свет падал на холст. В Гейбриеле пробудилось любопытство. Он медленно двинулся вперед, девочка была увлечена работой, и он не хотел напугать ее.

– Еще раз здравствуй, – сказал он.

Цирцея взглянула на него, затем положила кисть и набросила на холст покрытую пятнами краски ткань.

– Здравствуй, – ответила девочка. – Ты ищешь Психею? Ее здесь нет.

– Нет, – сказал Гейбриел, поклонившись ей как взрослой. – Я пришел познакомиться с тобой.

– Зачем? – Она, не мигая, смотрела на него большими зелеными глазами. Цирцея нисколько не смутилась, чего он мог бы ожидать от ребенка ее возраста. Его заинтересовала эта необычная юная леди.

– Хотя бы из вежливости, ведь я – твой будущий зять. Неожиданно она улыбнулась, и ее лицо изменилось до неузнаваемости. Серьезное выражение исчезло, и Гейбриел увидел перед собой веселого и беззаботного ребенка. В ней, как и в старшей сестре, было что-то тайное, неразличимое с первого взгляда.