Лаура Кинсейл - Звезда и тень Страница 15

Репортер начал делать быстрые наброски в свой блокнот, пока сержант не закричал на него:

— Что вы делаете? Вон отсюда вы все!

Он вытолкал репортера за дверь, другого — следом. Они громко протестовали. Леда слышала их голоса на лестнице, потом на улице.

Не зная, что делать дальше, она вошла в камеру и встала на колени возле Памми.

— Как вы себя чувствуете? Хотите на него посмотреть?

Девушка плотно закрыла глаза, как и ее ребенок.

— Я не хочу, — пробормотала она. — Уберите его прочь!

— Няня сказала, что вы можете подержать его через часок.

— Я не буду.

Леда поглядела на ее отечное лицо. Памми открыла глаза и подняла руку, слабым жестом отталкивая Леду.

— Я не возьму его, — сказала она. — Я его ненавижу. Уйдите прочь!

Леда поднялась и вернулась к скамье. Новорожденный все кричал и кричал. Она уселась возле короны и заглянула в лицо младенца. Он был ужасен, в самом деле, — мокрый рот, морщинистая кожа, и мать не хочет его взять,

Леда покачала ребенка, но от этого он еще громче закричал. Она посмотрела на украшенную золотом и рубином корону и начала, сама не понимая отчего, плакать.

6

Маленькой Кэй нравилось плавать. Она взвизгивала, когда накатывались длинные волны буруна и переваливались через риф Вайкики, колотила своими детскими ручонками по плечам Сэмми.

— Дальше, давай дальше! Плыви! — приказывала она. Они набрали в грудь воздуха, при этом Кэй смешно надула щеки и сжала губы. Сэмми опустился под чистую воду, крепко держа девочку в руках. Волна с силой прокатилась над ними, отбросив их на несколько футов к берегу, а песок под его ногами задвигался. Сэмми слегка похлопал по телу Кэй, что означало «вверх», а она сердито стукнула его. Держа девочку высоко на руках, он все же вынырнул из воды. Она визжала от удовольствия. С грохотом набежала другая волна, окатив их белой пеной.

Как только уши освободились от воды, Сэмми услышал, что кроме Кэй, кричат еще другие. Он посмотрел на берег и увидел несколько фигур людей, с шумом выбегавших из воды.

— Хи мано! — донесся до него крик среди шума волн. — Хи мано!

Мальчик заметил ее. Черный острый плавник, рассекающий поверхность воды, темная, быстро движущаяся тень, такая же длинная, как гавайские лодки, бороздящие море. Акула отрезала его и Кэй от берега. Сэмми видел на расстоянии, как на берегу собирается толпа, люди с криком бежали по пляжу.

Потом он ощутил тишину, в то время как акула повернула и неслышно двинулась к ним.

Мальчик поднял Кэй из воды себе на плечи. Она больно вцепилась ему в волосы, все еще смеясь, шлепая ногами по воде под его подбородком. Он зажал руками ее лодыжки и застыл. Девочка что-то кричала, но он не слушал. Кроме шума волн, кроме звуков паники на берегу и криков мужчин, спускающих каноэ, он слышал нечто иное. Ту самую, запавшую ему в душу песню акулы. Он стоял, словно зачарованный.

Через мгновение плавник исчез. Большая глыба удалялась прочь на расстоянии ярда. В ушах Сэмми звучал громкий крик Кэй, которая звала мать. Но это было где-то далеко, как дальний гудок поезда, а в его сознании звучала песня.

Он стоял долго, не издав ни звука. Застывший коралловый риф, безжизненное дерево, неподвижное изваяние без чувства страха. Акула скользнула дальше, повернула и возвращалась — огромное чудовище из ночного кошмара. Мальчик вслушивался в песню. Он разгадал медлительное любопытство акулы — ее вел голод, но дети были в состоянии покоя, словно часть поверхности, не то, что ей было нужно.

Кэй прекратила свой зов. Она сидела тихо, прижавшись к его плечам, вцепившись пальцами в волосы. Воздух был наполнен криками, слышались удары по воде — мужчины в каноэ гребли веслами, быстро и решительно приближаясь.

Акула плавными движениями развернулась, проходя очень близко. Сэмми наблюдал, как она скользнула мимо, увидел ее темно-серую кожу, плавник, хвост, а затем она резко изменила направление и повернула в море, прочь от приближающейся шлюпки.

Каноэ казалось огромным, приближаясь с отчаянной скоростью. Весла бешено били по воде. Сэмми впервые ощутил страх, но не из-за акулы, а от угрозы удара веслом и диких криков. Шлюпка опасно накренилась, но гавайцы искусно повернули ее наперерез волнам, и она прошла позади детей. Кто-то взял плачущую Кэй с плеч Сэмми. Затем грубые сильные руки схватили его самого. Он повернулся, сделал рывок и выскочил из воды, ударившись о твердое полированное дерево, ободрав бедра и колени. На какое-то мгновение противоположный борт поднялся над водой, и каноэ едва не перевернулось, но потом выровнялось. Послышались вопли на английском языке, кто-то благодарил бога и Сэмми. Это лорд Грифон прижал его к себе, не отпуская. Оказавшись в каноэ, Кэй стала извиваться в смуглых руках гавайца, пронзительно крича: «Папа, папа!» и стараясь вырваться.

Голос лорда Грифона звучал прямо в ухо, а руки сжимали с такой силой, что было больно.

— Сэмьюэл, спасибо тебе, спасибо богу за тебя, благослови тебя бог, ты сам рожден от бога, ты герой. — Голос продолжал звучать, с чувством повторяя эти слова.

Кэй высвободилась из чужих рук и теперь барахталась у отца на коленях, а тот обнял обоих детей, и, когда каноэ причалило к берегу, он поднял их и понес на руках.

Стоя на берегу в развевающейся на ветру юбке, леди Тэсс ждала их. Ее лицо было в слезах, темные волосы распущены. Она схватила на руки Кэй, опустилась на колени и прижалась лицом к мокрому плечу и голове Сэмми. О них бился прибой, смывая песок с ног мальчика, который едва удержался на ногах.

— Держись, сынок. — Твердая рука все еще держала его за плечо. Сэмми заглянул в лицо лорда Грифона. Солнце сверкало в его светлых волосах. Он был высок, красив и взволнован. Раньше он никогда не называл Сэмми сыном.

Этот сильный взрослый человек улыбался ему такой искренней широкой улыбкой, что ребенок слабо и неуверенно улыбнулся. Люди сгрудились возле них. Полуобнаженные гавайцы, все еще мокрые от прибоя, респектабельные хаолес, белокожие, в застегнутых до подбородка костюмах и шляпах, даже восточный дворецкий леди Тэсс, который приехал вместе с ними в экипаже, чтобы прислуживать на воскресном пикнике в Вайкики.

Кто-то выкрикнул приветствие. Лорд Грифон подбросил вверх Сэмми с такой легкостью, с какой тот поднимал Кэй. Множество рук подхватило его и начало ритмично подкидывать вверх — хип-хип-ура! Хип-хип-ура!

Они трижды подбросили его, а затем поставили на землю. Снова подняли и посадили на плечи лорда Грифона, прямо в мокрых бриджах для купания. Кэй извивалась и визжала в объятиях леди Тэсс, тоже желая быть поднятой вверх, а это заставило зареветь и Роберта, пока дворецкий Дожен не потащил его к кокосовой роще, которая возвышалась над побережьем.