Барбара Картленд - Искушения Парижа Страница 16

— Бедный Берти, — ответил лорд Харткорт. — Я и не думал, что за свои старания от женщин ты не получаешь ничего.

— Эй, не смей надо мной смеяться! — с шутливым возмущением вскрикнул Бертрам. — И не считай меня скупердяем.

Мне просто никогда не везет. Я увлекаюсь женщинами слишком быстро и так же быстро разочаровываюсь в них. У тебя все по-другому. Выбирать подруг у тебя талант. Чего стоит, например, твоя Анриэтта!

Лорд Харткорт промолчал.

Тогда Бертрам добавил:

— Может, я слишком много болтаю, Вейн, но иногда очень нужно открыть кому-нибудь душу. Лучше всего родственнику, понимаешь?

— Родственнику? — Лорд Харткорт выдержал паузу. — Наверное, ты прав. Что ж, дам тебе такой совет, мой дорогой кузен: если ты нашел интересной эту английскую пташку, как ты ее называешь, попробуй за ней поухлестывать. Может, она и стоит того, несмотря на все мои дурные предчувствия.

Глава четвертая

Гардения влетела в комнату герцогини.

— Тетя Лили, ничего не выйдет! — взволнованно сообщила она, но тут же замерла на месте и ахнула. — Какая вы красивая!

В платье из нежно-голубого шифона с букетиком шелковых розочек, приколотых бриллиантовой брошью к груди, и во внушительных размеров шляпе герцогиня стояла спиной к окну и в самом деле выглядела почти так же восхитительно, как тогда, когда семь лет назад приезжала к родственникам в Англию.

— Спасибо, детка, — сказала она, явно польщенная комплиментом племянницы.

— Ваше платье великолепно, — восторженно пробормотала Гардения. — А шляпа! Шляпа «Веселая вдова»! Подобные я много раз видела в газетах, но никогда не думала, что на даме они смотрятся настолько эффектно.

— Как ты назвала эту шляпу? «Веселая вдова»? — Губы герцогини искривились в улыбке. Она повернулась к зеркалу и еще раз взглянула на свой потрясающий головной убор.

— У нас в деревне все только об этом и болтают! — сообщила Гардения. — О платьях «Веселая вдова», о шляпах и локонах «Веселая вдова». Мы с мамой умирали со смеху, просматривая газеты и журналы с изображением таких шляп. Все представляли, как бы мы в них смотрелись. Нам казалось, это было бы довольно комичное зрелище. — Она сложила ладони вместе, поднимая их к груди, словно собиралась помолиться. — Но на вас эта вещь смотрится просто восхитительно. Очень красиво и нарядно!

Герцогиня с довольным видом повернулась к двум служанкам, по-видимому, помогавшим ей наводить красоту. Сейчас обе девушки усердно занимались уборкой: подбирали с пола оберточную бумагу, шпильки для волос, раскладывали по местам щипцы для завивки, кремы и лосьоны в цветных тюбиках.

— Мадемуазель говорит, что ей нравится мой вид, — перевела им герцогиня, медленно крутясь перед зеркалом.

Только сейчас Гардения заметила, как преобразилось ее лицо. Теперь оно было не землистого цвета, как утром, а молочно-розового.

Какие, оказывается, чудеса можно сотворить, если имеешь кремы и румяна, подумала она изумленно.

— Итак, я готова! — объявила герцогиня, проводя рукой по обвивавшим ее шею и скрывавшим явные признаки старения многочисленным рядам жемчуга и бриллиантов.

— Но… Тетя Лили… — растерянно произнесла Гардения. — Мы не смогли подобрать для меня ничего подходящего. Я и пришла к вам для того, чтобы сказать об этом. Все ваши платья мне ужасно понравились. И их так много! Я никогда в жизни не видела столько красивых вещей! К сожалению, мне все они слишком велики. Ивонн говорит, ей потребуется несколько часов, если не несколько дней, на то, чтобы перешить для меня хотя бы одно из них…

— Верно, ваша светлость, — подтвердила с порога Ивонн. — Ma'm'selle перемерила все, что есть в ваших шкафах. Ей ничего не подошло. — Она развела руками.

Герцогиня нахмурила брови и еще раз внимательно осмотрела племянницу.

— Но в этом платье ты не можешь идти куда бы то ни было, — сказала она категорично. — Даже Ивонн в выходные дни одевается приличнее.

— Тогда мне вообще не следует покидать дом, — несчастным тоном пробормотала Гардения.

— Ну уж нет! — возразила герцогиня. — Сшить для тебя одежду — это главное, что нам нужно сделать. Без нее обо всем остальном не может быть и речи. О! У меня появилась идея! Несмотря на то что на улице тепло, я накину соболиную шубку. Весной погода всегда обманчива.

Гардения недоуменно захлопала глазами, не понимая, к чему тетя клонит.

— У тебя есть какое-нибудь другое платье, пусть даже летнее, только не мрачного цвета? — спросила герцогиня.

Гардения кивнула.

— Есть. Из розовой кисеи. Я сама его сшила. — Она смущенно пожала плечами. — Наверное, оно не очень элегантное… Этот фасон я увидела в одном из журналов мод…

— Великолепно. — Герцогиня одобрительно кивнула. — Ступай и надень его.

Гардения колебалась.

— Но… Ведь это платье не траурное, тетя Лили…

— И хорошо, — ответила герцогиня жестко. — Я ведь уже сказала тебе, что о мрачных тонах ты должна позабыть. Моим парижским друзьям не интересно, в трауре ты или нет.

— Хорошо, тетя Лили, — покорно произнесла Гардения. — Я надену свое розовое платье.

Ивонн проводила ее в комнату, куда уже перенесли ее вещи.

Служанка с веселыми глазами как раз распаковывала их.

Розовое платье из тюля было измятым. Тем не менее оно выглядело гораздо лучше, чем черное, в котором Гардения приехала.

Она переоделась и подошла к зеркалу. И сильно смутилась, представив, что рядом с разнаряженной в шифон, жемчуга и бриллианты тетей будет смотреться более чем скромно.

Как замечательно, когда у тебя есть много красивой одежды и драгоценностей, подумала она. И тут же вспомнила мать, старательно штопающую их старые платья. Денег на новые у них не было.

Поблагодарив служанку, которую, как выяснилось, звали Жанна, она вышла из комнаты и поспешно вернулась в спальню герцогини.

Та сидела у зеркала и наносила на ресницы еще один слой туши.

Гардения уставилась на нее в растерянности. Она всегда считала, что в дневное время косметикой могут пользоваться лишь актрисы, выступающие на сцене. И твердо знала, что мать не одобрила бы поведения сестры.

Герцогиня положила на столик щеточку для туши и повернула голову.

— О Боже! — воскликнула она. — Сразу видно, что платье самодельное!

Гардения густо покраснела.

— Но если бы я не сшила его, у меня вообще не было бы нового платья, — ответила она.

— Прости меня, девочка! — Герцогиня лучезарно улыбнулась. — Я вовсе не хотела обижать тебя. Просто подумала, что я чудовищно невнимательна. Чего мне стоило отправить вам с мамой несколько коробок со своими старыми платьями? Я ведь не знаю, куда их девать.