Барбара Картленд - Незабываемый вальс Страница 16

Ей пришлось немало потрудиться над прической. Но она осталась не очень довольна результатами своих стараний и решила, что ей все равно не сравниться с дамами, которые развлекали графа в Лондоне, и с теми, что сейчас ждут его в Париже.

Батиста плохо представляла себе круг знакомых графа, но в газетах часто читала «Светскую хронику». Имена людей, упоминаемые в ней, ничего не говорили девушке, зато у нее сложилось впечатление об ином, почти сказочном мире. Там, за стенами ее комнаты, которая по существу стала ей тюрьмой, было весело и интересно, где-то давали балы и устраивали приемы.

— Почему вы не повезете меня на бал, папа? — спросила она однажды отца.

Батиста и не ожидала, что ее безобидный вопрос вызовет такую бурю. На ее голову обрушился целый град упреков и проклятий. Отец прочил гореть в адовом огне всем, кто жил ради одних удовольствий и этим загубил свою душу. Он обвинил дочь в пагубном желании встать на путь греха.

Батиста никогда больше не задавала подобных вопросов, но втайне мечтала побывать на балу в Лондоне. Но балы продолжали давать один за другим, заметки о них появлялись на следующий день в «Таймс» или «Морнинг-пост», а она все сидела взаперти.

Батиста вспомнила, что имя графа часто встречалось в длинном списке приглашенных. И в будущем, уже расставшись с ним, она сможет узнавать, где он бывает.

Она представила, как граф беседует с какой-нибудь красавицей в ослепительных украшениях или же танцует с ней в переполненном зале при свете хрустальных люстр.

Девушка удивилась, что от одной этой мысли у нее сжалось сердце. «Я не должна быть такой завистливой», — упрекнула она себя. Мама непременно сводит ее на бал в Париже, и множество красивых молодых французов будут приглашать ее на танцы и любезничать с ней.

«Но никому из них не сравниться с графом», — с грустью думала она.

Нет, ей никогда уже не встретить никого красивее графа, и нигде в мире нет наездника превосходнее его.

Она поднялась в свою комнату, жалея, что не осталась с графом еще хоть ненадолго. «Но мне надо как следует отдохнуть, — убеждала себя Батиста, — ведь завтра будет столько всего нового, интересного, а из-за усталости я могу что-то пропустить». Втайне она надеялась, что благодаря этой задержке она пробудет в обществе графа дольше, чем предполагала вначале.

— Стоит ему отдать меня маме, со вздохом сказала Батиста, — и я никогда больше не увижу его.

Мысль об этом заставила ее понять, как драгоценна каждая минута, проведенная вместе с графом, и ей снова захотелось побежать вниз, сесть рядом у камина и говорить, говорить до бесконечности. «Но графу, наверное, хочется побыть одному», — решила Батиста. Он ведь сам отправил ее спать.

Пока они ужинали, пледы из коляски принесли наверх в спальни. В комнату Батисты положили два: один шерстяной, чтобы накрыть кровать, другой, отделанный мехом, — накрыться самой. Ночи были теплые, но на дворе, да и в спальне, было сыро, и Батиста озябла. Она надеялась, что граф ночью не замерзнет, потому как он наверняка отдал ей более теплые пледы.

Граф советовал ей спать в одежде. Помня об этом, она сняла блузку и наскоро умылась в тазике, который стоял на маленьком столике у стены. Вода была холодной, но Батисту это не смутило. А вот маленьким жестким полотенцем вытираться было неприятно.

Она снова надела блузку, хотя и боялась помять ее за ночь, сняла туфли и осторожно села на кровать. Кровать оказалась на удивление мягкой и удобной, видно, перина была сделана из нежного гусиного пуха. Такие перины требовали тщательного ухода, иначе, как она слышала, в них часто заводились насекомые. Потому-то, наверное, граф и не хотел ложиться даже на самые чистые простыни.

Прошлой ночью Батиста узнала, к своему великому удивлению, что граф берет с собой в дорогу собственное постельное белье. По указанию Барнарда пару таких простыней постелили и на ее кровать. Она сперва не поняла, что имел в виду слуга, когда говорил:

— Надеюсь, сегодня ночью вам будет удобно. Его милость всегда возит с собой предметы первой необходимости, и, как видите, вам теперь в них тоже нет нужды.

И, только заметив чудные шелковые простыни с вышитыми на них монограммами графа, она наконец поняла, о чем шла речь.

«Представляю, что бы сказал папа», — подумала она с улыбкой, когда легла поудобнее и потерлась щекой о нежный шелк.

Этой же ночью приходилось спать на шерстяном пледе, натянув его и на гостиничные подушки. Но, как только Батиста закрыла глаза, она тотчас же уснула…

Батиста проснулась посреди ночи. Ей что-то снилось, но сон свой она, как ни старалась, не смогла вспомнить. Ее мучила жажда. «Наверное, это из-за слишком пряных блюд, которые я съела за ужином», — решила Батиста.

Не хотелось вылезать из теплой постели, но жажда взяла свое. Батиста нехотя села на кровати и на ощупь стала искать свечу на столике. Хоть и не без труда, ей все же удалось зажечь свечу.

Она встала с кровати и в одних чулках подошла к комоду, занимавшему угол спальни. К своему разочарованию, ни графина с водой, ни стакана она не нашла. Всю воду из кувшина еще раньше девушка вылила в тазик во время мытья.

Губы ее пересохли. Без глотка воды ей было не заснуть.

Батиста бесшумно подошла к двери и отворила ее. Она ожидала, что в гостинице давно погасили свечи и все легли спать. К ее удивлению, внизу горел свет. Батиста решила, что, должно быть, хозяин гостиницы не привык ложиться спать в такое раннее для него время, и Батиста надеялась попросить хозяина принести ей в комнату стакан воды.

Она отошла от двери своей комнаты, перегнулась через перила и уже хотела было окликнуть хозяина, когда увидела, что тот стоял у камина с двумя мужчинами. Это были грубые деревенские мужланы. Они казались даже грязнее человека, встретившего Батисту у коляски во дворе гостиницы. Батиста подумала, что эти двое, должно быть, работали на хозяина.

Стоя в нерешительности, не зная, стоит ли ей сейчас обращать на себя внимание, она вдруг услышала, как хозяин сказал:

— Он уже уснул. Старайтесь не шуметь. Не хватало еще, чтобы девчонка проснулась и подняла крик.

Не столько его слова, сколько тон, которым он произнес их, заставили Батисту насторожиться.

— Можешь на нас положиться, — отозвался один из мужчин, — крика не будет. Никто вообще ничего не заметит до утра.

Он говорил на ужасном жаргоне, незнакомом Батисте, но смысл его слов не вызывал сомнений.

— Надеюсь, — кивнул хозяин. — И помните, я ничего не знаю. Я спокойно сплю в своей кровати. Не забудьте разбить окно, а то это не будет похоже на взлом.