Вирджиния Спайс - Любовь под запретом Страница 16

– Но тогда почему же его принимают в некоторых аристократических гостиных? – спросила Виктория после продолжительного молчания. – И я слышала, что некоторые женщины…

– Довольно! – резко перебил ее Джонатан. – Замолчи, если не хочешь, чтобы мое мнение о тебе изменилось в худшую сторону.

Испуганно притихнув, Виктория отвернулась к окошку. На душе у нее сделалось нехорошо. Это был уже не первый случай, когда Джонатан повышал на нее голос. Казалось, чем больше времени проходит со дня их помолвки, тем бесцеремоннее становится его обращение с ней. Да, он оставался по-прежнему щедр, любезен и предупредителен. Но стоило ей сделать что-то, что ему не по нраву, как ее тотчас ставили на место, словно забывшуюся девчонку. И это ей совсем не нравилось.

С каждым днем в поведении Джонатана все больше проскальзывали замашки собственника. Он относился к ней, как к красивой вещи, созданной для того, чтобы украшать его жизнь, и решительно не желал замечать, что она вовсе не такая, какой ему хотелось ее видеть. Понимал ли Джонатан, что она зачастую просто подыгрывает ему? Вряд ли. А если и понимал, то не придавал значения таким мелочам. Главное – чтобы она вела себя так, как устраивает его, и ни в чем не перечила. А что она думает и чувствует на самом деле, было не столь важным.

Но, может быть, в этом не было ничего предосудительного? Ведь так поступало большинство мужчин его круга, и вряд ли стоило пытаться в чем-то переубедить его? Тем более, когда из этого все равно ничего не могло выйти.

– Ну, как прошел очередной выход в Ковент-Гарден? – спросила Георгина, едва только Виктория вошла на другое утро в салон. – Надеюсь, твое зеленое платье сразило всех наповал?

– Да, – ответила Виктория, направляясь вслед за ней в будуар, где их ожидал кофе с пирожными, – все прошло просто замечательно. Вот только Джонатан сказал, что незамужние девушки не должны носить такие вызывающие наряды.

– Он просто осел, твой Джонатан. Напыщенный, самоуверенный осел, полный глупых светских предрассудков. Прости меня, девочка, но назвать его по-другому я не могу.

Усадив гостью в кресло, Георгина обошла вокруг чайного столика и поставила перед Викторией фарфоровую вазочку с конфетами.

– Впрочем, не придавай значения моим словам, это я погорячилась, – промолвила модистка с успокаивающей улыбкой. – Главное то, что лорд Камберленд очень богат и сможет обеспечить тебе достойную жизнь. А со временем ты научишься им управлять.

– Иногда я думаю, не поторопилась ли с этой помолвкой, – призналась Виктория пару минут спустя. – Но что теперь об этом говорить? Это решенное дело. Расскажи мне лучше о другом человеке… – Она смущенно взглянула на модистку. – Ты знакома с Редьярдом Шарпом?

Изумрудные глаза Георгины слегка расширились.

– Ближе, чем ты думаешь, – ответила она, не сводя с Виктории пристального взгляда. – А почему он тебя заинтересовал?

Чуть поколебавшись, Виктория рассказала о двух своих встречах с Шарпом, не скрывая ничего, и с ожиданием посмотрела на модистку.

– Интересная история, – протянула Георгина, задумчиво поигрывая браслетом. – Значит, тебе понравился этот мужчина?

– Да, очень, – откровенно призналась Виктория.

– Что ж, ничего удивительного. По нему многие женщины сходят с ума.

– Надеюсь, я не пополню их число, – поспешно сказала Виктория. И тут же ужасно покраснела, вспомнив, как вчера вечером едва не бегом бросилась за ним, забыв обо всех приличиях.

.– Ред – незаконнорожденный сын графа Филдинга. Его мать была известной лондонской куртизанкой.

– Сын проститутки! Святая мадонна, какой ужас!

– Эвелина не занималась проституцией. Она была актрисой. До тех пор, пока не связалась с Филдингом и не оставила театр. А когда он бросил ее, она уже была не в том возрасте, чтобы возвращаться на сцену. Но Эвелина все еще была поразительно красива, и желающих взять ее на содержание хватало. Она умерла десять лет назад, когда Реду исполнилось двадцать.

– Значит, сейчас ему тридцать… А как она выглядела? Ред похож на мать?

– Да. Эвелина была синеглазой блондинкой, чуть светлее Реда. Вот только черты ее лица были нежнее. Чеканный профиль, высокий лоб, надменный взгляд – все это от Филдингов. Кстати, у Реда есть брат, похожий на него лицом, но совсем другой по характеру.

– Господи, да я ведь знаю его! – пораженно воскликнула Виктория. – Я даже несколько раз танцевала с ним на балах. Его зовут Стюарт, ему двадцать четыре года, и он не женат. Вот уж никогда бы не подумала, что они с Редом – родные братья. Но… постой, Георгина, ведь Стюарт Филдинг носит графский титул! Неужели… О нет, не может быть!

– Отец Стюарта и Реда умер несколько лет назад. Конечно, старый граф знал о том, что у него есть побочный сын, но не оставил на его счет никаких распоряжений.

– Значит, надежды никакой?!

– На то, что Реда признают законным сыном старого графа? Никакой.

– Как жаль, – тихо промолвила Виктория. Она и сама не понимала, почему это известие так расстроило ее. Но на глазах сами собой выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать.

Георгина изумленно ахнула и вскочила с кресла.

– Девочка моя, ты плачешь?! – воскликнула она, обнимая Викторию за плечи. – Тебе так жалко Реда?

Улыбнувшись сквозь слезы, Виктория смущенно взглянула на модистку.

– Наверное, Редьярд Шарп от души посмеялся бы, узнав, что я вздумала его пожалеть.

– Ред никогда не стал бы над этим смеяться, – убежденно ответила Георгина. – Жаль, что этот мужчина не для тебя, – тихо прибавила она.

– Это я не для него, – поправила Виктория. – Знатная леди, баронесса, благовоспитанная девушка из приличной семьи…

– …не подходящая пара для безродного отщепенца, – жестко закончила Георгина. – Что ж, с этим ничего не поделаешь. И все-таки, это Ред не для тебя, малышка, – непреклонно повторила она.

Глава 7

Следующие две недели Виктория старательно избегала мыслей о Редьярде Шарпе, и ее усилия увенчались успехом: к концу этого срока она умудрилась не вспоминать о нем целых три дня. Наступил июнь, а вместе с ним установилась прекрасная, солнечная погода. Каждое утро Виктории и Камиллы начиналось с прогулок по паркам в сопровождении поклонников, а затем следовали бесконечные званые обеды, балы и приемы. Времени для того, чтобы отдохнуть и поразмышлять наедине с собой, практически не оставалось. Но Виктория была этому только рада. Ей совсем не хотелось задумываться о будущем, которое, вопреки всякому здравому смыслу, больше пугало ее, чем радовало.

Однажды в комнату Виктории ворвалась не в меру оживленная Камилла. Она так стремительно подбежала к Виктории, что едва не опрокинула туалетный столик, перед которым та сидела.