Марша Кэнхем - Таинственный всадник Страница 16

— И двойная мораль вас не волнует?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, осуждать других за то, что вы намерены сделать сами. Но не беспокойтесь, вам незачем отвечать на этот вопрос. Меня больше интересует другое. Вы сможете продать рубины, не потеряв в цене?

— В Лондоне есть люди, лояльно относящиеся к Франции, к монархии. Они охотно выкупили бы рубины только ради того, чтобы они снова не попали в руки другого такого же Эдгара Винсента.

— Эдгар Винсент? Какое, черт возьми, он имеет отношение к этому?

Рене вздохнула.

— Он — мой жених. Он — мужчина, за которого я должна выйти замуж четырнадцатого числа.

Тайрон не смог удержаться от широкой усмешки.

— Черт побери, что вы говорите!

— Это что-то меняет, месье? Вы знаете его?

— Наши дороги пересекались, а мечи скрещивались.

— Вы уже грабили его?

Из темноты раздался хриплый смех.

— Действительно, было дело. Если память мне не изменяет, среди щедрых даров от него и его компаньонки был один премилый пустячок. Брошь… — он умолк на секунду, задумавшись, словно устанавливая между чем-то связь, — из рубинов и алмазов… И жемчуг первоклассный.

— Пожалуйста, расскажите мне, — Рене едва дышала, — рубины были обвиты жемчугом? Золотая змея с алмазными глазами?

— Это была невероятно изящная вещица, — согласился он. — Слишком даже, потому как джентльмен, с которым я давно имею дело, отказался ее взять. Я вспоминаю сейчас… он говорил, кажется, что быть беде, если он согласится связаться со мной и попытается продать ее по своим обычным каналам.

Рсне почти боялась задать вопрос, который мучил ее.

— Значит, она все еще у вас?

— Ну а если и так? — поинтересовался Тайрон.

— Если так, то она невероятно подняла бы цену всего гарнитура.

— Не пытаетесь ли вы еще раз воззвать к моему низменному инстинкту — жажде наживы? — ехидно спросил он.

— Я сомневаюсь, что практицизм — низменный инстинкт, месье. И я с удовольствием заплатила бы любую цену, которую вы запросите, за эту брошь.

— Любую цену? Опасное предложение, мамзель.

Девушка посмотрела в глаза Капитана Старлайта — они были сейчас еще ближе, чем минуту назад, — и тихо сказала:

— Я не думаю, что вы столь бесчестны, каким хотите казаться.

— Почему? Потому что вы до сих пор одеты? Или потому что я не попытался поцеловать вас до сих пор?

Прямолинейность его ответа поразила Рене, но Капитан Старлайт не дал ей опомниться; его рука утонула в серебристом облаке волос Рене, и его губы нашли ее губы, а другой рукой он обнял тонкую талию и прижал хрупкое тело к своему сильному телу. Это было объятие мужчины смелого, искреннего, уверенного в себе, который не тратит времени попусту на лесть и комплименты. Капитан Старлайт быстро и умело преодолел барьер ее губ, и его язык был уже в горячей глубине ее рта, проникая все глубже. Это было скорее вторжение, чем нежность, и когда он прервал поцелуй, Рене почувствовала, что ее заалевшие губы, к ее глубокому удивлению, жаждали гораздо большего.

— Вам следовало бы выслушать один маленький совет, мамзель, — нежно прошептал он. — Я не святой, не спаситель, не монах. Не соблазняйте меня на большее, чем вы готовы дать. Или вы кое-что потеряете. — Он оставил ее так же внезапно, как и схватил. — Как Рос планировал устроить западню? Расскажите.

Быстрая перемена темы и поведения ошеломила ее, и она начала заикаться:

— Я… я не знаю… д-деталей, месье, он не рассказал мне. Это п-правда, я клянусь вам. Но, — добавила она слабым виноватым голосом, — он знает, что я должна встретить вас снова в течение трех дней.

Капитан Старлайт размышлял не долее секунды, потом спросил:

— Вы понимаете, что случится с вами, если Рос обнаружит, что вы собираетесь его надуть?

— Я знаю характер полковника.

— Его характер? Мамзель, вы еще не видели, что у него за характер! Вы узнали только о его жадности и, возможно, подлости, но вы не подозреваете, насколько он жесток и бессердечен. На вашем месте я попытался бы избегать любой возможности снова оказаться наедине с ним.

Губы Рене все еще были влажными, они еще помнили неожиданное нападение Капитана Старлайта.

— У него более сомнительная репутация, чем у вас?

— Я никогда не принуждаю женщину дать мне то, чего она не хочет, — спокойно парировал он. — Возможно, мне приходилось иногда проявлять настойчивость, но я никогда не злоупотреблял своей силой… — Пальцы Капитана Старлайта нежно коснулись красных пятен на шее Рене.

Глаза девушки расширились.

— Вы были там? Вы видели, что он делал?

— Скажем так: ваш защитник мистер Финн опередил меня всего лишь на секунду.

Рене попыталась восстановить в памяти все происшедшее, но, кроме темного зала гостиницы «Лиса и собака», больше ничего припомнить не смогла. Полковник Бертран Рос, который так долго гоняется за своей добычей, был всего в нескольких шагах от цели!

— Если вы все видели, месье, тогда вы, должно быть, поняли, что я не тот партнер, который его жаждет.

— Но я должен признать, что Рос — умный ублюдок. Глупый кое в чем — да, — пристальный взгляд Капитана задержался ненадолго на губах Рене, — но очень умный в другом. Мы встретимся снова, как запланировано, в течение трех дней, и тогда я дам вам ответ. Скажу о своем решении.

— Но Рос знает, где мы должны встретиться. Разве он не пошлет своих солдат туда, чтобы попытаться вас поймать?

— Я был бы чрезвычайно удивлен, если бы он не сделал этого. — Капитан небрежно отклонил ее беспокойство. Он возвратился к окну.

— Вы уходите?

Он распахнул окно и оглянулся через плечо. Девушка стояла в лунном луче.

— Мамзель, — спокойно предупредил он, — если бы я остался дольше, то совсем не для беседы. Уверяю вас.

Рене слегка вздрогнула от скрытого намека.

— А если что-нибудь случится раньше и мне надо будет связаться с вами?

Он закинул одну ногу на подоконник.

— Если я вам понадоблюсь, — сказал он медленно, — по любой причине… отправляйтесь на почту в Ковентри. Поговорите с клерком — он пишет письма для людей, которые сами не умеют писать. Отдайте ему записку на адрес Джеффри Бартоломью с советом забрать колеса от своей кареты немедленно, или их продадут, чтобы погасить его долги.

— Джеффри… это ваше имя?

— Нет.

— Могу ли я узнать ваше имя, месье? — шепотом спросила она.

— Могу ли узнать ваше?

Она колебалась не долее секунды.

— Д'Антон. Рене д'Антон.

— Что ж, Рене д'Антон, до новой встречи.

Он отсалютовал ей, потом, завернувшись в темный плащ, встал на подоконнике во весь рост и шагнул в густоту ночи. Рене выглянула в окно, но увидела только нечто похожее на огромную летучую мышь — он опустился на землю и исчез в темноте.