Клод Анэ - Майерлинг Страница 17

Наследник престола, не видя ясно своего кузена, был, однако, достаточно проницателен, чтобы догадаться, что Иоганн Сальватор тайно плетет несчетные интриги. Чем все это кончится? Рудольф не старался вникать глубже из боязни, что будет вынужден порвать с кузеном навсегда. С кем тогда он будет так откровенно беседовать?

Накануне отъезда в Галицию одно неосторожное замечание эрцгерцога вызвало подозрение Рудольфа и заставило его насторожиться. Эрцгерцог говорил с Рудольфом о предстоящей поездке, о пребывании того в Лемберге. Он упомянул имя начальника штаба XI армейского корпуса и добавил:

– Это один из наших. Ты сможешь, вероятно, сказать ему словечко.

– Словечко о чем? – резко спросил Рудольф.

– О, всего лишь любезное слово, – уклончиво ответил эрцгерцог, понявший, что зашел слишком далеко.

Рудольф не настаивал на объяснении, но неприятное впечатление от этого небольшого инцидента у него осталось.

В вагоне слова „это один из наших“ пришли ему на память и поселили в душе беспокойство. В его воспаленном мозгу они предстали исполненными зловещего смысла. „Один из наших“, – эрцгерцог выразился бы именно так, если бы хотел дать понять, что речь идет о заговоре. Заговорщик! Следовательно, существует заговор, секретное соглашение между эрцгерцогом и высшими офицерами? Рудольф внезапно понял, что готовилось в тайне от него. Черт возьми, делая вид, что интересуется лишь идеями, его кузен был человеком действия, знал, что случай надо готовить и в нужный момент иметь под рукой материальную силу. Для Рудольфа, солдата и законопослушника, не существовало ничего более отвратительного, чем мятеж или военный переворот. До сих пор он мог наивно воображать, что можно было, не подвергаясь опасности, говорить о чем угодно. Теперь он ясно видел, что слова неизбежно приводят к действию. Он приходил в отчаяние при мысли, что он, наследник престола, имеющий ранг маршала, мог оказаться главой мятежников. Военные перевороты хороши для русских – этих азиатов, податливых, жестоких и коварных. Их династическая история полна подобным. Но для него, выходца из рода Габсбургов, – никогда! Гнев охватил его при мысли, что кузен толкал его на путь, ведущий к бесчестью. Он дал себе обещание, возвратясь, высказать ему все, даже рискуя возможным разрывом.

Во время недолгого пребывания в Галиции он взвинчивал себя все больше и больше. Однако из странного противоречивого чувства был весьма любезен с начальником штаба XI армейского корпуса, хотя и смотрел на него с опасением. „Похож ли он на предателя?“ – спрашивал он себя.

Рудольф возвратился в Вену рано утром с чувством усталости. Ожидавшие его письма вызвали только раздражение. Решительно повсюду он упирался в стену. Свидание с женой прошло холодно. Принцесса на этот раз выбрала роль жертвы. Она мало говорила, без конца вздыхала. „В этой женщине нет ничего естественного, – думал Рудольф. – Я предпочитаю, чтобы она злилась“. Все это не снимало нервного напряжения.

Однако случился и момент разрядки. К нему зашел граф Ойос, человек безыскусный, не семи пядей во лбу, но и не способный на махинации. Рудольф часто приглашал его на охоту. В этот раз граф пришел звать его на ужин, который заказал у Захера.

– Будут только свои, – уточнил он. – Мужчины. Вы, мой принц, Филипп и я. Но я нашел для вас цыганочку, какую вы еще не слышали. Ее зовут Маринка. Она совсем недавно в Вене, быть может, немного диковата, но своим пением уводит вас в заоблачные дали.

– Дорогой мой, я не приеду, – отказался Рудольф. – Я устал. Меня опоили в Галиции. Это, по-видимому, часть моих обязанностей, да и токай был не из лучших. К тому же я буду целый день занят и хочу лечь пораньше.

Граф Ойос рассмеялся.

– Поистине прекрасное и мудрое решение. Но после того как вы проведете целый день, уткнувшись в пыльные бумаги, когда вам придется десять раз гневаться из-за тупиц со Штубен Ринг[4] и присутствовать на протокольном обеде во дворце, вы будете счастливы отдохнуть в спокойной обстановке у Захера. Никаких забот, никакой официальщины, превосходное вино, два-три прелестных создания, на которые приятно посмотреть, да в придачу Маринка! Я буду удивлен, если она оставит вас равнодушным.

– Она споет для вас. Что до меня, то я попытаюсь заснуть.

– Во всяком случае, если вам это не удастся, мой принц, вы знаете, где нас найти.

Рудольф провел утомительный день. На обеде присутствовал эрцгерцог Альбрехт, победитель при Кустоцце, еще пользовавшийся решающим влиянием в военном министерстве. Этот старик и манерой говорить, и многословием раздражал Рудольфа. Он припомнил реплику Иоганна Сальватора: „С твоим отцом, возможно, удастся договориться. Но не с дядей Альбрехтом. Он держит в кулаке всю армию. Ничего не остается, как убрать его!“

Ближе к ночи Рудольфу удалось ускользнуть. Он провел некоторое время у себя, потом коридорами, проход через которые открывал Лошек, добрался до маленькой железной двери швейцарского дворика и вышел из нее уже один. Частный экипаж ждал его на углу Йозефсплац. Он поднялся в него, отдал приказ кучеру, и тот стеганул лошадей.

Несколькими минутами позже Рудольф остановился на оживленной улице в центре Вены. Свернув в переулок, он толкнул приоткрытую дверь первого этажа ничем не примечательного дома, преодолел два этажа черной лестницы, постучал в грязную дверь и был введен в просторную квартиру с рядом освещенных комнат. Принцу почудилось, что, когда он проходил мимо одной комнаты, два-три находившихся там человека пытались укрыться от его глаз, поспешно притворив дверь. Это не понравилось ему, и, охваченный раздражением, он вошел в комнату, служившую кабинетом, где его ждал Иоганн Сальватор.

После истории с начальником штаба в Лемберге Рудольф решил быть осторожным с эрцгерцогом и постараться ненароком выведать степень участия его в заговоре. Сделав над собой усилие, он спокойно заговорил с кузеном.

Милли Штубель на этот раз не было, что насторожило Рудольфа: Иоганн Сальватор наверняка собирался говорить о политике.

Эрцгерцог находился в данный момент в довольно затруднительном положении. В своей тайной политике он зашел гораздо дальше, чем Рудольф мог предположить, и теперь должен был отвечать на требования самых нетерпеливых членов своей партии, убеждать их, что наследный принц с ними заодно. Поэтому он решил поставить принца перед необходимостью взять на себя ответственность, но понимал, с какой осторожностью надо продвигаться к этой цели. Между тем, Рудольф с симпатией говорил об офицерах низших рангов, скромного происхождения, как правило образованных, разбиравшихся в сложных политических и социальных противоречиях, раздиравших империю, и в массе своей сочувствовавших либеральным идеям.