Ширл Хенке - Сладкое безумие (Глубокая, как река) Страница 17

– Вождь Похуска достиг преклонных лет, – не успокаивался Шелби. – Как его молодые соплеменники – горячие головы? Мне кое-что рассказывали, к примеру, о таких воинах, как Пожиратель Змей и Дух Огня, – добавил он, переводя глаза с сестры на ее мужа.

Тот пожал плечами:

– Могу дать добрый совет. Если поселенцы не будут захватывать индейские земли и бледнолицые перестанут обстреливать индейских женщин, собирающих ягоды в лесах, то вожди племен смогут сохранить мир.

Казалось, Шелби не удалось переубедить, и его сестре пришлось немало потрудиться, чтобы примирить спорящих.

За этой сценой ревниво наблюдала с другого конца зала Оливия Сент-Этьен. Прикусив губу, она следила за тем, как незнакомая красавица с черными как смоль волосами ведет оживленную беседу с Сэмюэлем и фамильярно касается рукой его плеча. Оливия узнала третьего участника разговора, высокого мужчину по имени Сантьяго Куинн, торговца из Санта-Фе, компаньоном которого был испанец Мануэль Лиса, один из ведущих купцов Сент-Луиса. Однако Оливии прежде никогда не попадалась на глаза эта на редкость красивая брюнетка. В каких бы она ни была отношениях с полковником, можно было не сомневаться, что они весьма близкие друзья.

Вот уже несколько недель Оливия с нарастающим нетерпением высматривала Шелби среди пассажиров паромов, переправлявших путешественников через бурные воды Миссисипи. В конце концов она уже почти отчаялась и начала думать, что Сэмюэль просто подшутил над влюбленной девицей, пообещав увидеться вновь.

Лишь на прошлой неделе Оливия оставила свой наблюдательный пост на вершине холма, откуда открывался вид на причал в конце Маркет-стрит. Район у причала пользовался дурной славой. Склады, где хранились кожи и меха, распространяли страшную вонь, а в шумных тавернах толклись толпы сквернословов-янки, бродяг-французов и даже пестро раскрашенных индейцев. Естественно, Оливию не могли узнать, поскольку она появлялась здесь в переодетом виде, но все равно она многим рисковала: пристань – опасное место для одинокой женщины. И наконец Оливия решила, что ждать и надеяться бесполезно.

Ее раздумья прервал скрипучий женский голос:

– Надо полагать, милочка, вас интересует, кто этот молодой и красивый американец?

Оливия вздрогнула, осознав, что смотрит на Сэмюэля до неприличия пристально. Повернувшись к женщине, вкрадчиво шептавшей ей на ухо по-французски, она узнала первую даму города, законодательницу салонов мадам Шуто, мать Огюста. В маленьких темных глазках старухи, окруженных складками кожи, обожженной горячим солнцем Миссури, светился живой интерес. Всю свою долгую жизнь эта женщина постоянно возилась в саду и ухаживала за пчелами. Она была очень богата, но не боялась делать то, что ей нравится, без оглядки на общественное мнение.

– Я знаю, кто он, – призналась Оливия. – Мы познакомились с полковником Шелби, когда мой опекун брал меня с собой в Вашингтон.

Морщинистое лицо дамы расплылось в широкой улыбке, и обнаружилось, что у старухи не хватает нескольких зубов. Лукавые глазки зажглись огнем любопытства.

– Понимаю. Значит, вы хотите знать, кто эта женщина, с которой беседует граф Аранда, – заключила старуха, упомянув испанский титул Сантьяго Куинна.

Торговца из Санта-Фе считали в Сент-Луисе человеком таинственным, и о нем ходили самые разные слухи, но он нисколько не интересовал Оливию.

– Так эта дама – тоже испанка?

– Нет, американка, как и ее брат, но должна отметить, что по-французски говорит безупречно, как на родном языке. Она – Элиза Куинн, жена графа Аранды и сестра полковника Шелби.

– Так это его сестра! – вырвалось у Оливии. Она не сумела сдержать радости, что не прошло незамеченным, и старуха довольно хмыкнула.

– Да, сестра. А сам полковник – человек исключительных достоинств – молод, силен и дьявольски хорош собой. Он меня совершенно очаровал. – И мадам Шуто многозначительно взглянула сначала на Оливию, затем на Сэмюэля.

Матушка Огюста Шуто отличалась самостоятельностью суждений и решительностью действий. Ее выдали замуж в возрасте пятнадцати лет за человека втрое старше, но с самого начала она поняла, что связала жизнь с существом никчемным, ни на что не пригодным, и совершила поступок, немыслимый в обществе Нового Орлеана восемнадцатого столетия. Вместе с маленьким сыном Огюстом она вернулась в католический монастырь, где воспитывалась, но задержалась там недолго.

Она покинула монастырь, встретив и полюбив блестящего искателя приключений Пьера Лакледа, основателя Сент-Луиса. Они открыто жили как муж и жена, но не могли обвенчаться, поскольку католическая церковь не признает развода. С тех пор она родила четверых детей и последовала за Лакледом, когда он отправился вверх по реке и заложил поселение у слияния Миссури и Миссисипи.

Когда Оливии поведали бурную биографию мадам Шуто, она испытала почти родственные чувства к этой женщине: за плечами у обеих лежала весьма необычная жизнь.

– А давно ли полковник в нашем городе? Я надеялась… – Оливия осеклась, сознавая, что ставит себя в глупое положение из-за человека, который, вполне вероятно, и думать о ней забыл.

– Как мне дали понять, он приехал только вчера, – поспешила успокоить девушку мадам Шуто. – Полагаю, поскольку вы уже знакомы, вам следует подойти и приветствовать его в нашем городе, – добавила она с улыбкой и слегка подтолкнула Оливию в сторону Сэмюэля, который в этот момент прощался с Лизой и Сантьяго.

«Почему бы и нет? В худшем случае он будет холоден и отвернется, как сделал на балу у Фелпсов». – И, собравшись с духом, Оливия направилась к Сэмюэлю через весь зал. Как по мановению волшебной палочки, расступилась густая толпа болтающих и смеющихся гостей, образовался широкий проход, и Сэмюэль повернулся и увидел девушку. В тот же миг ярко вспыхнули неистовые голубые глаза. Он узнал ее, но не сдвинулся с места, а со своей невероятно манящей улыбкой на губах стал наблюдать за приближением Оливии.

Что означает эта улыбка? Рад ли он встрече – или возмущен смелостью Оливии, почти выходящей за рамки приличий? Выяснить это можно было лишь одним способом. Продолжая скользить вперед по сверкающему паркету, девушка еще выше вскинула упрямый подбородок, хотя ее сердце того гляди грозило выскочить из груди. Интересно, слышит ли Сэмюэль, как гулко бьется ее сердце?

5

Сэмюэль не сводил глаз с приближающейся девушки. В ее походке и манере держаться не было ничего от осторожности и коварства светской красавицы; напротив, все в ней говорило о решимости и полной искренности. Полковник знал о девушке крайне мало, но уже сейчас мог твердо сказать, что у нее нет ничего общего с его женой. Да и бледная красота Летиции меркла в сравнении с огненной свежестью молодой француженки.