Татьяна Басанская - Звездные ливни Страница 17

— Я не мог дожидаться, пока ты очнешься. Смута надвигается на Русь. Киевский князь сильно хворает, и близость к стольному городу моего окаянного брата становится опасной. В последнее время слишком много знатных людей стало посещать Вышгород… — покачал головой Позвезд. — Противостоять Святополку можно только объединившись. Мстиславу я отправил весточку с надежным человеком, а сам решил проведать Ярослава. Он славится своей мудростью и дальновидностью. Если удастся заручиться поддержкой новгородцев и привлечь на свою сторону варяжские дружины, можно будет поставить на место зарвавшегося братца… Ох, прости… — спохватился князь, заметив тоскливый взгляд девушки. — Я забыл, что ты еще больна… Эти дела не должны тебя тревожить.

— Я благодарна, княже, за твое участие… Но теперь отправь меня домой… — робко попросила девушка. — Мой отец — боярин Блюд, и он сумеет защитить меня.

— Вряд ли это возможно: большую часть пути мы уже одолели. Да и нет у меня желания отправлять тебя обратно со случайными попутчиками. Но ты не волнуйся. Я пошлю весть твоим родным, что ты жива и находишься у меня.

— Боже!.. — у Купавы выступили слезы отчаяния. — Да после этого я не смогу на глаза своим родным явиться! Батюшка решит, что я стала… княжьей наложницей… Он не поверит ничему!

— Не тревожься. Когда вернемся — я все объясню великому князю, и он замолвит словечко перед твоим отцом. Все образуется. И с тобой ничего дурного не произойдет. Веришь мне?

Князь вопрошающе заглянул в глаза девушки. Купава невольно ответила на его взгляд и сразу же забыла о всех своих опасениях. Уж слишком пригожим оказался ее спаситель! Высокий лоб, точеный нос с легкой горбинкой и упрямый подбородок указывали на властный, сильный нрав князя, и только нежные губы, напоминающие по форме девичьи уста, говорили о том, что этот мужчина еще довольно молод, едва ли старше двадцати лет. Его волосы были иссиня-черными и слегка волнистыми, а выразительно изогнутые брови оттеняли глубоко посаженные глаза — слишком светлые и ясные на смуглом лице. На короткий миг девушке показалось, что она когда-то видела похожие очи…

Путь в Новгород был долгим, и все это время Позвезд не оставлял заботами спасенную девушку. За время своего забытья Купава так ослабла, что ноги едва держали ее, и во время остановок в пути князь участливо поддерживал боярышню, когда она вновь училась ходить. Он старательно укутывал Купаву в теплые меха, лично заваривал необходимые снадобья и даже пытался кормить ее с ложечки горячей похлебкой или кашей, хотя девушка весьма смущалась от его чрезмерной опеки и отворачивала в сторону личико, на котором играл легкий румянец.

Купава очень переживала из-за того положения, в котором невольно оказалась. Ей казалось, что над ней посмеиваются княжеские дружинники. Они, конечно же, считают, что рано или поздно боярышня обязательно станет полюбовницей князя. Как же сложно сберечь свое доброе имя, когда рядом нет никого из близких! Но доброта и забота переяславского князя были столь искренними, что девушка понемногу стала привыкать к присутствию непрошенного опекуна. И когда он ненадолго оставлял Купаву, ее глаза против воли сразу принимались высматривать молодого князя.

На ночь княжеский обоз обычно останавливался на постоялых дворах, но порой приходилось ночевать в лесу под открытым небом, и тогда, поставив обозы кругом и разведя костры, дружинники устанавливали дежурство до самого рассвета. Отбросив всякие сомнения, Позвезд в первую же такую ночь забрался в сани, где лежала Купава. Когда она испуганно попыталась выскочить из-под медвежьей шкуры, он решительно остановил ее и объяснил, что уже не раз на протяжении долгого пути спал подле нее, не доверяя покой своей спутницы ночному лесу.

Девушка долго не могла уснуть. Лежать рядом со спящим мужчиной было и жутко, и волнительно. Украдкой она бросала изучающие взгляды на спящего князя. Его лицо было озарено лучами лунного света и теперь, ночью, казалось удивительно знакомым. Где же она могла видеть его раньше? Когда?.. Она так и не смогла ничего вспомнить, а под утро провалилась в глубокий сон.

Когда же несколько дней спустя обоз остановился на ночлег в селе и для Купавы выделили место на женской половине дома, она вновь не смогла уснуть. Но теперь потому, что не слышала рядом с собой мирного дыхания Позвезда. Пытаясь вызвать сон, девушка принялась разглядывать в окошечко высокие холодные звезды и неожиданно вспомнила летнюю ночь, бархатное небо и теплый свет, стекающий в ее сердце из глаз незнакомца…

И тут же охнула, с трудом сдерживая слезы. Купальский подарок был утерян. Разбойники, срывая с нее украшения, разумеется, не оставили без внимания и огромный перстень с рубином. Как же теперь найти своего суженого… Ласа велела беречь подарок как зеницу ока, а она так глупо утратила его.

Опушенные инеем сосны и ели, медленно скользившие вдоль дороги, были подобны райским видениям. Легкий мороз приятно пощипывал щеки, а зимний воздух был сладок, точно мед. Все вокруг замерло в блаженном забытьи, лишь медведи храпели в берлогах да порой пролетала черно-белая сорока, и тогда падала на землю горсточка легчайшего снега.

Позвезд с удовольствием смотрел по сторонам — на птиц, на величественные, заиндевелые дубы и сосны, умолкнувшие в беспробудном оцепенении. Неожиданно из-за белоснежных елей выскочило небольшое стадо оленей. Благородные животные испуганно замерли, увидев перед собой людей, а через мгновение взвились в воздух и исчезли под мохнатыми ветвями, сбив с них пушистый снег. Молодой дружинник даже крякнул от досады:

— Жаль, упустили! А хорошо было бы оленины жареной отведать нынче!

Князь не разделял его сожаления, и не только потому, что сзади на санях везли необходимые в пути припасы и еды хватит до самого Новгорода. За одно короткое мгновение Позвезд успел не только разглядеть пар, клубившийся вокруг мордочек животных, но и сумел заглянуть в бархатные очи молодой оленихи. И увидел, как трепещет в их глубине маслянистый огонек теплой жизни и ожидания любви. Как можно погасить его ради короткого удовольствия полакомиться свежеприготовленным мясом!

Молоденькая олениха неожиданно показалась похожей на Купаву, и Позвезд вновь обратил свой взор в сторону боярышни, кутавшейся в теплый мех. Купава быстро приходила в себя, на похудевших за время болезни щеках уже появился нежный румянец, а в глазах порой загорался загадочный свет, похожий на тот, что князь заметил в очах оленихи. Вглядываясь в милое личико боярышни, Позвезд вспомнил то холодное осеннее утро, когда впервые увидел девушку, пострадавшую от удара разбойника.