Эмилия Остен - Жена-незнакомка Страница 17

– Пусть себе существуют, пока меня не касаются.

– Если начнется смута, нас всех это коснется. Мы близко от Парижа. Разве что ты собираешься сбежать куда-нибудь в Руан.

– Я собираюсь уехать обратно в ставку герцога, – обронил Раймон холодно. – Там не до того, выкурить бы из-за стен генерала Бека…

– Ты ошибаешься, друг мой, к сожалению, – вздохнул Бальдрик. – И очень жаль, что не знаешь мнения герцога Энгиенского в этом вопросе. Конде пока поддерживают королеву, но если они решат, что ее самоуправство достойно бунта… Как полагаешь, сильна ли на доске фигура, ведущая за собой целую армию?

– Не понимаю, к чему ты клонишь? – нахмурился Раймон. Бальдрик снова возвел очи горе, и тут заговорила Элоиза:

– Простите, что вмешиваюсь, господа. Видите ли, мы действительно ждали вашего приезда, ваша милость, – обратилась она к Раймону, – не только из-за желания видеть вас, но и предполагая услышать свежие новости с границ. Герцог де Бофор, как уже упомянул достойный барон, возвратился ко двору некоторое время назад и с той поры мутит воду. Насколько нам известно, он ненавидит Мазарини и не понимает, отчего королева благоволит итальянцу. А поговаривали, что ранее ее величество весьма привечала герцога де Бофора в своих покоях, удостаивая его бесед наедине…

– Мадам, – прервал ее Раймон, – вот уж что мне неинтересно, так это сплетни!

– Мне тоже, – легко согласилась Элоиза, – пока они не влияют на политику и следом за ней – на нашу жизнь. А сейчас происходит именно так. Лучше понимать, кто и с кем состоит в каких отношениях, дабы не попасться на крючок и успеть подготовиться, если дела пойдут совсем плохо.

– Давайте начистоту, – сказал шевалье де Марейль, переводя взгляд с Элоизы на супругу; Бальдрик лишь усмехался. – Вы всерьез полагаете, что герцог де Бофор коварно явится под наши стены и попробует их штурмовать? Что он собственной холеной рукой выжжет наши равнины, угонит наш скот и… – тут он запнулся, но потом договорил: – украдет наших крестьянок?

Жанна засмеялась, Элоиза не удержалась тоже, да и сам Раймон улыбнулся – столь комичной выглядела картина.

– Я встречался с герцогом де Бофором ранее, – продолжил он немного мягче. – Это человек, без сомнения, родовитый и властный, однако я не считаю его семи пядей во лбу. Он слишком поглощен своим величием, дабы сплести удачный заговор. А Мазарини успел посеять зерна и взрастить их, и теперь у него тоже имеются сторонники, как я слышал.

– Приятно, что вы все же не столь глухи, как пытаетесь нам показать, – улыбнулся Бальдрик.

– Мой друг, я всего лишь надеялся избежать скучного разговора! Ну, что вы еще хотели нам поведать?

– А то, что Бофор не один. С ним заодно его отец и брат, и герцог де Гиз, и даже герцогиня де Шеврёз – к ней также благоволит ее величество. Столь большое количество старых друзей против одного нового, против герцога Орлеанского и кардинала – это уже серьезно. Они объединились, эти люди. Их видят вместе. Они все чаще выражают свое мнение вслух.

– И какое же это мнение?

– Нужно гнать Мазарини из страны и позволить старым друзьям помочь растерянной королеве вырастить дофина.

– Но итальянец так просто не уйдет.

– Именно об этом я и толкую уже четверть часа.

– Ну, и что проку от этого разговора? – буркнул Раймон и махнул слуге, чтобы долил еще вина. – Ты думаешь, Бальдрик, принц Конде предаст корону и заставит сына предать? Что юный Людовик Энгиенский бросит Тионвиль на произвол судьбы, развернет победоносные войска и осадит столицу? Бог с тобой! Все, что интересует нашего военного гения, – это, собственно, война. Он применяет свой талант там, где умеет. Возможно, потом он и станет политиком, чем только не грешат люди на старости лет, но сейчас…

– Я так и полагал, – кивнул Бальдрик. – И вряд ли герцогу Энгиенскому понравится, что Бофор и его сторонники хотели бы заключить сепаратный мир с Испанией.

– Вот уж это ему точно не придется по вкусу!

– Как бы там ни было, – спохватился барон де Феш, – мы совсем утомили наших дам разговорами о политике, за что я немедля прошу прощения.

– Ах, ну к чему это лукавство. – Элоиза поморщилась. Жанна отметила, что Бальдрик старается не смотреть на нее – уже не в первый раз. Видимо, барону было неловко в упор разглядывать испорченное оспой лицо собеседницы. Мадам де Салль, впрочем, отвечала ему взаимностью. Жанна никогда не спрашивала ее, насколько сильно ей неприятен Бальдрик или, может, она не хочет демонстрировать свою жалость к нему? Некоторые ответы лучше не искать, если не уверена, что они тебе понравятся. – Мы ведь с вами не раз вели разговоры о политике, барон. Почему именно сейчас они должны нас утомить? Или они утомляют шевалье де Марейля, а дамы – лишь удобный предлог?

– Ваша откровенность, мадам де Салль, – это всегда нечто исключительное, – смущенно проговорил Бальдрик. Он не был столь искусен в иронии, как Элоиза, и чаще всего проигрывал ей. К чести компаньонки, она никогда не доходила до прямых оскорблений, хотя Жанна знала: Элоиза может припечатать словом очень жестко и зло. Вспомнить хотя бы тот день… Нет, сейчас не стоит об этом думать.

– Я восторгаюсь вашим талантом сказать нечто и не сказать ничего. Вроде и слова произнесены, вроде и правду сказали – а будто мотылек пролетел. Либо восхищаться им, либо не замечать. Я предпочту восхищение. – Она приподняла бокал и чуть наклонила его в сторону Бальдрика, словно говоря: «Этот глоток – за вас».

– Элоиза, перестань же дразнить нашего друга, – попросила Жанна, и Бальдрик бросил на нее короткий благодарный взгляд. – Мой супруг, похоже, теперь заскучал всерьез от наших словоблудий!

– Заскучал, мадам? – откликнулся Раймон, не выказывавший никаких признаков скуки, впрочем как и воодушевления. – Я просто ем рыбу.

– Рыба – существо печальное, – согласилась Жанна. Ей изо всех сил хотелось его развеселить, увидеть снова задорные проблески во взгляде. – А лимонный сок и вовсе вызывает гримасы. В следующий раз велю сдобрить ее медом, чтобы не прогадать.

– Медом! Нам останется жужжать, как пчелы.

– На Востоке мясо маринуют в меду.

– Откуда у вас такие познания в восточной кухне, мадам?

– Вы сами виноваты, сударь, разрешив пользоваться вашей библиотекой! Иногда там попадаются истинные шедевры.

Разговор окончательно сделался непринужденным. Жанна была рада этому как никто. Все чаще на лице Раймона проскальзывала улыбка, все чаще он произносил фразы, которые не нужно было разгадывать, – шутки, настоящие шутки! Ранее в его письмах Жанна отыскивала их – не эти, другие, но не менее забавные, – и улыбалась, перечитывая послания раз за разом, и каждому проявлению живой натуры Раймона радовалась, будто встрече со старым другом. Как будто его заколдовали, а она могла расколдовать.