Жюльетта Бенцони - Принцесса вандалов Страница 17

Прекрасно понимая, что в разгар полыхающих вокруг Изабель событий ей понадобится дружеская поддержка, госпожа де Бриенн решила навестить свою подругу и нашла ее чуть ли не в слезах. Изабель не могла найти себе места, тревожась за участь принца, страшась, что его подстерегает смерть.

— Как бы меня ни уговаривали, мне нужно было оставаться с ним, а не заниматься шутовством у Мазарини, которого ненавижу, — твердила она. — И что привлекательного нашла в нем королева?!

— На вкус, на цвет товарищей нет, сами знаете, милое дитя мое, — улыбнулась госпожа де Бриенн. — Я бы, например, никогда не влюбилась в Его Высочество принца, не ведающего, что такое нежность. Де Немур мне пришелся бы больше по сердцу…

— Я любила де Немура… Какое-то время… Но время это прошло. А они теперь союзники, вместе сражаются, хотя, мне кажется, ничего не достигнут. Трудно надеяться на успех малому числу солдат, воюющих против большой армии. А тут еще жара невыносимая! Страшно подумать, что будет, если Мазарини возьмет верх! По счастью, за принцев народ Парижа!

— Не стоит рассчитывать на парижан. Простой люд устал от нескончаемых войн, плодящих нищету и голод.

Те же самые слова Изабель услышала из уст президента Виоле, который навестил ее немного позже, желая узнать новости о визите во дворец.

— Простой народ, горожане и парламент жаждут мира любой ценой, и я понятия не имею, как они поведут себя, если обстановка снова обострится.

— Вы хотите сказать, что все эти люди теперь заодно?

— Они все единодушно желают мира. Но вот относительно героя, который подарит им этот мир, они в больших сомнениях. Их обрабатывают шпионы Мазарини, шпионы принца и даже шпионы испанского короля. Не забудем еще и людей кардинала де Реца. Словом, наши бедные горожане не знают, какому святому молиться. И почему бы вам, госпожа герцогиня, не отправиться в ваш прекрасный замок Мелло?

— В эти минуты? Мне кажется, я там с ума сойду!

Еще неделю противники выжидали, а жара с каждым днем становилась все нестерпимее. Первого июля Конде, атакованный Тюренном, вынужден был оставить Сен-Клу и решил занять Шарантон, пройдя через Париж.

Как раз этим вечером Изабель и госпожа де Бриенн решили немного освежиться и пойти полакомиться мороженым к Ренару, в модном заведении которого в саду, расположенном террасами, неподалеку от ворот Конферанс[11], поблизости от современной площади Согласия, любили отдыхать дамы высшего света. У Ренара они встретили Мадемуазель, она заходила к нему по-соседски, если была во дворце Тюильри. Мадемуазель была известной лакомкой и слыла здесь постоянной посетительницей. Она пригласила обеих дам присесть за ее столик. Оказавшись после городской жары в тенистой прохладе, дамы блаженствовали, наслаждаясь восхитительным мороженым. Они уже с полчаса вели приятную беседу, когда авангард армии Конде появился у ворот Конферанс. Принц имел очевидное намерение войти в Париж именно через эти ворота. Но их мгновенно закрыли. Ни о каком мире и покое не могло быть уже и речи. И с той и с другой стороны неслись проклятия и ругательства. Городские стражники приготовились стрелять.

Послышался голос де Конде, он кричал что есть сил:

— Нам не нужен Париж! Мы идем в Шарантон! Пропустите! Мы пройдем сквозь город!

— Как бы не так! Знаем, чего вы хотите! — отвечал начальник сторожевого гарнизона. — Как только войдете, окопаетесь, и господин де Тюренн разнесет нас всех в мелкие кусочки. Здесь у нас все хотят мира! Отправляйтесь подобру-поздорову!

— Пойдите по крайней мере и приведите сюда Месье. Он главный наместник королевства, он распорядится…

Продолжения Изабель не слышала. Мадемуазель закричала ей прямо в ухо:

— Я пойду и найду его! Клянусь, что он будет здесь, чего бы мне это ни стоило! А вы идите к воротам Сент-Оноре и постарайтесь открыть их!

Изабель поспешила туда, но ничего не добилась. Ворота Сент-Оноре тоже остались на замке, а Изабель со слезами на глазах следила, как небольшое войско принца двинулось вдоль крепостных стен, чтобы, сделав огромный крюк и обогнув Париж, выйти на северную дорогу, ведущую к Шарантону. А как было бы быстро и удобно пройти до нее вдоль Сены!

Единственное, что удалось Изабель, так это отыскать президента Виоле, который, как известно, подыгрывал и нашим и вашим. Он согласился переговорить с Конде и готов был даже предложить ему войти в Париж, но одному, без своей армии.

— Он никогда на это не согласится! — возмутилась Изабель. — Я уж не говорю, что это предложение похоже на ловушку!

Принц и в самом деле не согласился, но передал с Виоле записку своей подруге.

«Как мне было бы сладко, сердце мое, обрести в ваших объятиях забвение этого кошмара, но ваша благородная кровь поможет вам меня понять…»

Что касается Мадемуазель, то она так и не увиделась со своим отцом. Она сначала заехала к себе, а там ее ждала госпожа де Фиеск, одна из приятельниц, которая немедленно успокоила ее, уверив, будто мир будет подписан с минуты на минуту и уже завтра о нем будет всем объявлено. Тяжкая ноша упала с плеч Мадемуазель, она очень обрадовалась новости, приказала подать себе ужин и легла спать, не подозревая о том, что завтрашний день прославит ее навечно и впишет ее имя в Историю.

А назавтра, второго июля, войско де Конде, ставшее лагерем в предместье Сент-Антуан, на рассвете было атаковано королевскими войсками. Битва в Сент-Антуанском предместье началась и, хотя дрались французы с французами, была яростной. Казалось, что вернулись религиозные войны! Пятнадцать тысяч человек отчаянно бились на тесных улочках. Три тысячи воинов, в основном сторонников Конде, лишились жизни. Солдат оттеснили к воротам Сент-Антуан, и все они погибли бы, если бы ворота не открылись…

Мадемуазель с крепостной стены увидела, что́ грозит воинам Конде, сбежала вниз, вскочила на первую попавшуюся лошадь и помчалась в Люксембургский дворец, чтобы забрать у своего отца ключи от ворот — у Месье хранились все ключи.

Разумеется, Его Высочество плохо себя чувствовал. Однако не настолько плохо, чтобы лежать в постели. Жара стояла страшная, поэтому Месье лежал на подушках в тени в своем великолепном парке, его обмахивали опахалами и подавали прохладительные напитки. Подобное зрелище возмутило его наследницу.

— Как вы можете блаженствовать тут, отец, когда в нескольких шагах идет жестокая битва?

— А чего бы вы хотели от меня, дорогое дитя? Воители эти сошли с ума! Драться в такую жару! Да это бред какой-то!

— Может, и бред! Но вы должны быть с ними вместе! Разве вы не союзник нашего родственника де Конде?