Барбара Картленд - Тайная власть Страница 17

– Разве можно тревожиться о чем-то на таком великолепном празднике? Не могу передать вашей светлости, какое он доставил мне удовольствие.

– Звучит очень правдоподобно, но только что, когда вы оглядывались по сторонам, вы явно были чем-то встревожены, – возразил он. Алана не ответа, и он добавил: – У вас необыкновенные глаза. Ни у одной женщины я не встречал таких глаз. Они очень выразительные и в то же время это совсем не так.

– Вы противоречите сами себе, – легко отозвалась Алана.

– Могу я назвать их загадочными? Они живо отражают все, что лежит на поверхности, и в то же время не выдают ваших тайн. Я никак не могу разгадать вас.

– А вы бы хотели? – спросила она. – Ваш интерес льстит мне, ваша светлость.

– Мне хочется отшлепать вас за такие слова, – ответил он. – Мы вели серьезный разговор, который заинтересовал меня. Теперь вы искусственно стараетесь свести его к светской болтовне.

– Но, задумывая этот вечер, вы вряд ли хотели, чтобы ваши гости были серьезны, – ответила Алана, – поэтому я, как хамелеон, пытаюсь приспособиться к обстановке.

– Тогда позвольте мне показать вам другую обстановку, – сказал князь. – Мне хочется видеть вашу реакцию.

Он взял ее за обнаженную руку и повел за собой. Алану охватило странное, до сих пор незнакомое ей чувство, которое она не могла, да и не хотела объяснить себе. Единственное, чего она желала сейчас, – это идти рядом с ним. Не было нужды противиться этому желанию, ведь оно полностью согласовывалось с планом Ричарда.

Князь провел Алану по широкому коридору к двери, которая находилась почти в самом его конце. Когда он открыл ее, они очутились в комнате, в которой не было газового освещения в отличие от остальной части замка. Здесь в золотых, украшенных тонкой резьбой подсвечниках, достойных какого-нибудь величественного собора, горело множество длинных свечей. Они бросали отблеск на обтянутые золотой парчой стены и развешанные от пола до потолка иконы.

С первого взгляда Алана поняла, что иконы были старинными. Одни казались грубыми и поблекшими, другие были вставлены в оправы из драгоценных камней, сверкавших в свете свечей. Некоторые были написаны на эмали, нанесенной на чистое золото, и если не были самыми яркими изо всей коллекции, то, наверное, самыми ценными.

Алана стояла, оглядываясь по сторонам. У нее возникло такое чувство, будто иконы разговаривают с ней. Казалось, от них исходило какое-то излучение, накопившееся в них за века. Должно быть, те, кто молился перед ними, вдохнули в них часть своей веры, и сейчас иконы стали проводниками божественной силы, обращенной к страждущим.

Ощущая на себе эту силу, Алана забыла обо всем, даже о князе, который стоял рядом с ней. Ей казалось, что она на крыльях веры уносится к самому Богу. Наконец-то она почувствовала то, чего тщетно искала в молитвах, – на нее вдруг снизошло божеское благословение. Ей захотелось упасть на колени, но тут до нее донесся голос князя, который мягко произнес:

– Расскажите мне, что вы чувствуете.

Она с усилием оторвала взгляд от икон и посмотрела на него. В свете свечей он казался еще выше и значительней.

– Вы сами знаете, словами это не выразить. Но вы… вы чувствуете так же, как я. Поэтому-то вы и привели меня сюда, – нехотя, словно подчиняясь его силе, ответила Алана.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне.

Алана снова обратилась к иконам и едва слышно произнесла:

– Как описать красоту? Как описать то, что заставляет трепетать душу? – Она остановилась, потом медленно проговорила: – Здесь… говорит Бог, и вы… тоже слышите Его. – Повернувшись к князю, она спросила: – Как могло случиться, что вы… чувствуете то же, что и я?

– На этот вопрос не существует ответа.

Алана снова посмотрела на иконы.

– Этого я… всегда искала и теперь… когда я нашла… я знаю, что границ… нет, одна бесконечность…

Молча взяв ее за руку, князь вывел ее из комнаты и бесшумно закрыл за собой дверь.

– Не могу постичь, почему в этой комнате мы испытываем одинаковые чувства, но сегодня мне не хочется говорить об этом, – произнес он, когда они снова оказались в коридоре. Почти бегом он устремился назад, в бальную залу, и скоро до них донеслись шум голосов и бравурные звуки польки.

Глава 4

Когда после чая Шарлотта с Аланой поднимались к себе, чтобы немного отдохнуть, Шарлотта шепнула подруге:

– Пойдемте ко мне. Мне надо поговорить с вами. – Едва за ними закрылась дверь комнаты, Шарлотта воскликнула: – Алана, я боюсь! Тетя Одель весь день не позволяет князю ни на минуту отойти от меня. Он в любой момент может сделать мне предложение, и тогда… тогда я погибла!

Шарлотта не преувеличивала. Леди Одель действительно почти насильно удерживала князя и Шарлотту друг возле друга. Когда прошлой ночью они с князем вернулись в бальную залу, Алана увидела в глазах леди Одель неприкрытую ярость. Князь тут же пошел танцевать с кем-то другим, но, как хорошо понимала Алана, у леди Одель зародилось подозрение, которое не могли рассеять никакие ее слова или поступки.

Прошлую ночь Алана долго лежала без сна, снова и снова вспоминая случившееся. Ее смущало не столько само чувство, охватившее ее в комнате с иконами, сколько схожесть его с ощущениями князя. Хотя почему она решила, что он испытывал то же самое? Это знание пришло к ней само собой, и слова сами сорвались с ее губ. У нее не было времени подумать над ними. Он вынудил ее сказать правду.

Удивительно было уже то, что в замке князя была подобная комната. Она совсем не сочеталась с его репутацией богача, колесящего по свету в поисках удовольствий, эрудированного космополита, вызывающего восхищение политических и государственных деятелей. Ни в одной сплетне, ни в одной газетной статье ни словом не упоминалось о духовной стороне его жизни.

"Не понимаю", – подумала Алана, должно быть, повторив слова многих женщин до нее, которые находили его загадочным сфинксом. Еще более странным было то, что он начал намеренно избегать ее. Случившееся не сблизило их, как этого можно было ожидать, а, наоборот, разделило. Алана почувствовала перемену в его отношении сразу же, как только они встретились утром.

– Мне кажется, – решительно сказала перед завтраком леди Одель, уже продумавшая расписание на день, – всем будет интересно посмотреть на очаровательный старый монастырь, который находится на границе поместья его светлости. – Выглянув в окно, она добавила: – Прекрасная погода! Ты, милая Шарлотта, должно быть, захочешь проехаться на лошади вместе с его светлостью.

Князь, вошедший в комнату в середине ее речи, не спускал глаз с ее красивого лица. Леди Одель интимно улыбнулась ему.