Амелия Грей - Капелька скандала Страница 17

Медленно обойдя каждую комнату по два раза, Чандлер отметил, что все мужчины выглядят одинаково. И если можно было подозревать кого-то одного, то и всех остальных тоже. К тому же он понял, что знает почти всех по имени и не может никого из них считать грабителем. Но тут же Чандлер возразил себе: ведь если бы вор выглядел среди светских людей как грабитель, его бы уже давно поймали.

– Данрейвен, одну минуту!

Чандлер мысленно выругался и продолжал идти, не останавливаясь и не замедляя шага. Он не был готов к еще одному разговору с Эндрю. Может, ему повезет и кто-нибудь перехватит его друга, прежде чем он настигнет Чандлера.

Но вскоре Эндрю поравнялся с ним.

– Данрейвен, хорошо, что я тебя нашел. Я видел, как ты с ней танцевал. Ну и как?

Чандлер пропустил мимо ушей вопрос Эндрю, улыбаясь, обернулся к нему и слегка похлопал по плечу:

– Ты нашел меня как раз вовремя. Я собираюсь чего-нибудь глотнуть. Хочешь присоединиться?

– Да, но давай уйдем отсюда и поедем в «Уайтс». Сейчас самое время для пары партий в вист.

– Не могу, старина.

– Почему? Она же ушла. Я видел.

Его отношения с мисс Блэр были запретной темой. И Чандлер спросил:

– Кто она?

– Действительно, кто? – нетерпеливо фыркнул Эндрю. – Мисс Блэр, разумеется. Или мы не проболтали недавно битых полчаса о ней?

– Значит, ты тогда уже знал, как ее зовут?

Эндрю пожал плечами и ухмыльнулся.

– Ну конечно, знал. Но мне хотелось выяснить, достаточно ли ты ею интересуешься, чтобы узнать это самому. Увидев, как ты с ней танцуешь, я получил ответ на свой вопрос.

– А я видел, как ты танцевал с мисс Пеннингтон. Надеюсь, она оправдала твои ожидания?

– Я еще не разобрался в этом. Она кажется ужасно молодой и глупой.

– А может, это ты стареешь?

– Что за дурацкая мысль! Но в этом сезоне все девицы мне кажутся такими. – И он с отвращением потряс головой. – Стареть – это ужасно, правда? Ну давай же поедем в клуб, выпьем и поболтаем.

– Мне скоро танцевать с мисс Бардуэлл.

– Неужели? – Эндрю с подозрением посмотрел на друга. – А когда мы говорили о ней, вид у тебя был совершенно незаинтересованный.

– Да так оно и есть, ни малейшего интереса. Однако пришлось пригласить ее, чтобы не поступить невежливо, так уж получилось. – Чандлер подумал, что в поведении девушки явно чувствуется школа ее матери, и добавил: – К несчастью, мне также пришлось пригласить мисс Доналдсон, так что я пробуду здесь дольше, чем намеревался.

– Они, похоже, загнали тебя в угол.

– Это еще мягко сказано.

– Эти многообещающие особы с каждым днем становятся все смелее. А помнишь, какими робкими девочками они были всего несколько лет назад?

– Помню. А разве не ты недавно называл те годы «добрым старым временем»?

Эндрю рассмеялся.

– Я, наверное, неплохо выпил тогда.

– Думаю, мы оба выпили неплохо.

– Но мы ведь исправляемся, верно?

– Там будет видно, – ответил Чандлер со всей искренностью, на которую был способен, учитывая, что он больше не был намерен делиться с друзьями каждой своей мыслью.

– Так скажи же, мисс Блэр оправдала твои ожидания?

«О да», – подумал Чандлер, но от прямого ответа уклонился и сказал:

– Я чувствую, что сегодня меня больше интересует поимка вора, чем внимание хорошенькой дамы.

– Хмм, видимо, это означает, что она оказалась ничем не примечательной.

«Нет, совсем наоборот», – подумал Чандлер и двинулся дальше сквозь толпу гостей.

Если бы он раньше поразмышлял над этим, то понял бы, что в жизни мужчины обязательно наступает момент, когда он становится самостоятельным человеком, а не частью какой-либо троицы.

Глава 6

«Поскольку краткость есть душа ума... я буду краток» и сообщу, как это замечательно – видеть лорда Данрейвена, лорда Чатуина и лорда Дагдейла танцующими с таким множеством юных леди в течение одного вечера. И все эти джентльмены танцевали вчера с мисс Бардуэлл. Возможно ли, что после стольких лет мы увидим «скандальную троицу», соперничающую из-за одной леди?

Лорд Труфитт

Миллисент сидела в одиночестве в столовой особняка ее тетки, доедая сыр, вареные фиги и свежевыпеченный хлеб. Даже теперь, в половине третьего, ей было трудно избавиться от сонной одури – глаза ее слипались.

К счастью, кухарка тети Беатрисы присылала ей в спальню горячий чай, чтобы помочь проснуться. Уже несколько дней, с тех пор как Миллисент приехала в Лондон, ей не удавалось выспаться по-настоящему.

Она не могла понять, как ее тетке удается все эти годы ложиться спать так поздно. Работать приходилось с убийственной скоростью. Каждый вечер Миллисент посещала два-три приема и, вернувшись к утру домой, сразу же отправлялась в комнату тетки, и они вместе обсуждали события и разговоры.

Миллисент записывала то, что предлагала тетя Беатриса и что годилось для раздела, а потом, уйдя к себе, принималась за утомительное дело – писать доходчивый вариант, который Филлипс отвезет в «Дейли ридер».

Со дня своего приезда в Лондон она ложилась только на рассвете.

Наслаждаясь чаем, поданным ей в хрупкой фарфоровой чашке, Миллисент блуждала взглядом по саду за окном, где розовым, желтым и белым цветом цвели примулы, крокусы и какой-то кустарник. Эмери срезала цветы, чтобы поставить букет в комнату тети Беатрисы, а Гамлет обнюхивал землю вокруг ног Эмери.

Миллисент не понимала, почему собака так невзлюбила ее. Она могла объяснить это только тем, что Гамлет, кажется, не любит никого, кроме своей хозяйки и Эмери. А тетя Беатриса полагала, что это потому, что пес старел и становился сварлив, и скорее всего так оно и было.

Пока Миллисент смотрела на Эмери и Гамлета, мысли ее витали вокруг того, что сказал вчера лорд Данрейвен, направляясь с ней к виконтессе Хиткоут. И вдруг ее охватило какое-то предчувствие.

Миллисент была потрясена, а ее тетка была бы оскорблена, узнай она о том, что граф пообещал не оставлять ее в покое. Она должна как-то прекратить его ухаживания, но почему-то Миллисент вовсе не хотелось этого делать. Хотя он и великосветский повеса, но ее влечет к нему, по-видимому, слишком сильно, чтобы не обращать на это внимания. Она пыталась, но безуспешно. И сейчас Миллисент надеялась лишь на то, что она скоро надоест графу и он переключится на кого-нибудь еще.

Миллисент вспомнила, как легко, но при этом очень властно он прикасался к ней, когда они танцевали, и губы ее тронула улыбка. Ей нравилось ощущать его силу, когда он гладил ее по руке. Ах, как он красив и обходителен! Миллисент никогда еще не встречала таких интересных и очаровательных мужчин.