Джо Гудмэн - Больше, чем ты знаешь Страница 17

– Итак, что скажете, капитан? – повторила Клер, когда он так и не ответил.

Оставалось признать, что единственным способом доказать, что урок мамаши Комати пошел ему на пользу, – это сознаться. Но сделать это сейчас оказалось еще труднее, чем в тринадцать лет.

– Это была проверка, – пробормотал он.

– Проверка?!

– Мне пришло в голову… а вдруг вы просто притворяетесь, что ослепли.

Рот Клер удивленно приоткрылся. Судя по всему, такое даже не приходило ей в голову.

– М-да… думаю, надо сказать спасибо, что вам еще не пришло в голову просто дать мне подножку – просто чтобы посмотреть.

– Мне бы и в голову не пришло причинить вам боль.

Клер выразительно фыркнула.

– Скажите, вы, часом, в детстве не развлекались тем, что отрывали бабочкам крылья?

– Нет, – покачал головой Рэнд. – Это делал Дэвид. Да, кстати, чтобы предупредить ваш следующий вопрос: кошек за хвост дергал Шелби.

– А кого же мучили вы? – Клер ждала ответа, но он молчал. – Ну, в чем дело, капитан?

Рэнд прокашлялся, чтобы прочистить горло.

– Девчонок, – с трудом выдавил он. – Я обожал их дразнить. – Наступило долгое молчание, которое неожиданно прервал заливистый смех Клер, и Рэнд вдруг почувствовал, как у него снова заполыхали щеки. – И еще я дергал их за волосы, – угрюмо добавил он.

– Но с тех пор, как вам исполнилось шесть, – отсмеявшись, предположила Клер, – надеюсь, ваши интересы хоть немного изменились?

– Мои – да, но и их тоже.

– Та-ак, – медленно протянула она. – Должно быть, вы правы. – Клер замолчала, гадая про себя, хорош ли собой Рэнд. Может, спросить его… но скажет ли он правду? Она уже успела узнать, что любой хоть мало-мальски привлекательный с виду мужчина считает себя красавцем. Да и не только мужчины – ее мать была красавицей, и ей не нужны были зеркала, чтобы убедиться в этом. Клер порой казалось, что мать кожей научилась впитывать всеобщее восхищение, как цветок – солнечный свет. И зеркало было бы лишь слабой заменой глаз возлюбленного, в которых сияло благоговение перед ее красотой.

– И часто вам приходилось… ммм… пользоваться силой? – поинтересовалась Клер.

Рэнду снова вспомнилась Дженни Энн. Нет, ему это и в голову никогда не приходило… и, однако, мамаша Комати была, несомненно, права – бедняжка и подумать не могла о том, чтобы отказать молодому хозяину.

– Нет, – проговорил он наконец. – Не в моих правилах принуждать женщину.

– Да? А как же права сеньора? Или у вас в Южной Каролине это называется как-то по-другому?

«Может быть, так и есть», – подумал Рэнд. Во всяком случае, когда речь шла о черных рабынях. К счастью, после войны многое изменилось.

– Когда речь идет о принуждении, у нас это называется изнасилованием, – пробормотал он.

– И у нас тоже, – кивнула Клер. – Я просто хотела убедиться, что мы с вами поняли друг друга.

– На борту «Цербера» вам нечего бояться. Никто не причинит вам никакого вреда – ни я, ни кто-либо из моей команды.

Клер поняла, что верит ему, но все же один раз этот человек уже нарушил данное ей слово.

– Еще утром вы пообещали мне, что не дотронетесь до меня без предупреждения. И обманули! Надеюсь, это не повторится.

– Никогда, – торжественно пообещал Рэнд.

– Что же до моей слепоты, надеюсь, теперь вы убедились, что она не плод моего воображения.

– Совершенно.

– Хорошо. – Она снова кивнула. – Можете опустить руки, капитан. Вы свободны. Я не беру пленных.

Рэнд тупо посмотрел на собственные руки, скрещенные на груди.

– Э-э… большое спасибо. Признаться, я уже немного устал тянуть их вверх.

– Простите, я совсем упустила это из виду.

– Но не я.

– Не будете ли вы столь любезны по дороге к выходу сказать Эммерету, что тут нужно немного прибрать? – Клер тяжело вздохнула. – Придется придумать какую-то правдоподобную историю о том, как я ухитрилась разбить эту вазу! Судя по тому, как вдруг просветлело ее лицо, с этим у Клер особых проблем не возникнет. Оставалось только гадать, какую выдумку преподнесет она дворецкому, а заодно и его светлости.

– Скажу, что я слепая, – сказала она, снова будто прочитав его мысли, – и никаких проблем. Не могу же я помнить, где что стоит.

– Мисс Банкрофт, – чуть слышно хмыкнул Рэнд, – ну вы и штучка, скажу я вам!

Онемев от изумления, Клер услышала, как он попрощался и двинулся к выходу. Руками она по-прежнему держалась за край стола, между бровей залегла легкая морщинка. Незрячие глаза беспомощно смотрели ему вслед. Клер Банкрофт готова была поклясться, что голос Рэнда звучал восхищенно.

Услышав легкий стук в дверь, Стрикленд запер бюро.

– Войдите! – крикнул он.

На пороге появилась Клер, в руках у нее был поднос с горячим молоком и бренди. Позади нее неслышно ступал один из слуг – на случай какого-нибудь несчастья.

– Когда ты сказал это таким важным тоном, я почувствовала себя словно на аудиенции.

– Примерно так оно и есть, – сказал герцог, но его суровые черты немного смягчились. Махнув рукой, он отослал слугу прочь. – Мисс Банкрофт уже доказала, что вполне может справиться сама. Ничего страшного, если она прольет несколько капель на ковер. Почистите его или положите новый.

«Если речь идет о старинном арабском ковре, лежавшем в кабинете герцога, вряд ли ему будет так просто найти замену», – подумала про себя Клер. Она еще не забыла легенду, что этот самый ковер лежал в палатке Наполеона близ Александрии. И герцог испытывал неизъяснимое наслаждение всякий раз, когда, ложась в постель, становился на него босыми ногами.

– А как насчет севрской вазы в столовой? Тебе ее жаль так же мало, как этот ковер? – полюбопытствовала она, ориентируясь на голос Стрикленда.

– Севрской вазы? Той, что на буфете?

– Да, боюсь, ей пришел конец.

– Раскололась? – с робкой надеждой в голосе спросил герцог.

– Разбилась, вдребезги.

– Та-ак. Позволь я возьму у тебя поднос, дорогая. У тебя все чудесно получается. И Бог с ней, с этой вазой.

Клер позволила герцогу забрать поднос, потом осторожно вытянула вперед руку, нащупала спинку стула и нерешительно села. Ей до сих пор с трудом удавалось удержаться от облегченного вздоха всякий раз, когда она усаживалась на стул или на диван. Миссис Уэбстер бранила ее за это. «Послушай, можно подумать, ты боишься, что кому-то придет в голову выдернуть из-под тебя стул», – ворчала она. Клер понимала, что та права, и все же ничего не могла с собой поделать. И ей не верилось, когда миссис Уэбстер твердила, что такое часто случается. У нее так было всегда – только ослепнув, она вдруг перестала доверять даже самым обычным вещам. А раньше это касалось лишь того, что могло затронуть ее сердце, – любви, доверия.