Виктория Холт - Алая мантия Страница 17

Он поздоровался с Бласко, дружелюбно улыбнувшись.

– Кажется, – заговорил незнакомец, и Бласко узнал наречие, которое слышал на юге Франции, – у нас с вами одна и та же цель.

– Комната в доме мадам Феронье?

– Да. Я ищу именно это.

– Я тоже, – рассмеялся Бласко. – Это единственная свободная комната во всем городе?

– Вроде бы да.

– В таком случае одному из нас не повезет.

– Вы не француз, мсье?

– Нет, я прибыл из Испании.

По лицу юноши пробежала тень, но улыбка оставалась дружелюбной.

– Вы едете в Париж?

– Как вы догадались?

– Кажется, все туда едут.

Мадам Феронье подошла к двери – это была плотная низкорослая женщина с подозрительным взглядом. Да, сказала она, у нее есть комната с соломенным тюфяком. Она хотела бы получить деньги вперед, и так как их двое, то немного больше, чем с одного.

Путешественники посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Может, взглянем на комнату? – предложил француз.

Бласко кивнул, и мадам Феронье проводила их в темный дом. Там были две комнаты – одна внизу, другая наверху. Они поднялись по узкой винтовой лестнице в верхнюю комнату без двери и с одним маленьким окошком. На полу лежал соломенный тюфяк. Помещение выглядело не особенно чистым.

– Комната должна достаться вам, мсье, – сказал француз, – так как вы гость в нашей стране.

– Вовсе нет, – возразил Бласко. – Комнату возьмете вы, а я поищу другую или лягу спать под изгородью. Мне это не впервой.

– Женщина согласна впустить нас обоих. Если вы ляжете на тюфяке, мсье, то я вполне удобно устроюсь на полу.

На том они и поладили.

Бласко вернулся в гостиницу, поел отличного мяса, запивая его бургундским, и снова отправился к мадам Феронье. Молодой француз уже был там. Он расстелил на полу свой плащ, а когда вошел Бласко, заявил, что эта ночь явно будет не самой неудобной из тех, которые ему случалось проводить вне дома.

– Нам нужно представиться друг другу, – сказал Бласко и назвал свое имя.

– Я Пьер Леран из Беарна.

– И вы направляетесь в Париж со свитой королевы?

– Да, вместе с отцом и младшей сестрой Жюли. Это наша первая поездка в Париж. Жюли очень возбуждена – она ведь совсем молода. А у вас, мсье, тоже дела в Париже?

– Дела? Боюсь, что нет. Я бездельник. У моего отца большое поместье в Испании, и он отправил меня немного посмотреть мир, прежде чем я где-нибудь обоснуюсь окончательно. Я еду в Париж, так как слыхал, что каждый, кто хочет повидать мир, прежде всего, должен побывать там.

– Я слышал, что столица Франции – беспокойный город.

– Это вас тревожит?

– Моя сестра очень молода. Возможно, было бы разумнее оставить ее в Беарне.

– Иностранцу не всегда легко найти дорогу. Не мог бы я присоединиться к вашей семье в качестве скромного поклонника королевы Наваррской и следовать вместе с вами в Париж?

– Но вы – испанский дворянин и, несомненно, католик.

– Это означает, что мое присутствие нежелательно?

Пьер Леран смутился.

– Королева Наваррская – одна из предводительниц партии гугенотов.

– А вы?

– Я? Я гугенот.

– И ненавидите католиков?

– Я предпочитаю ни к кому не питать ненависти, – ответил юноша.

– Тогда, может, забудем, что мы с вами разных вероисповеданий?

– Постараемся, мсье. – Француз явно колебался. – Но если вы поедете с нами…

– О, я не буду привлекать к себе внимание и не стану искать ссор на религиозной почве. Многих людей я люблю, некоторых – ненавижу, но религия не играет в этом никакой роли.

– Вы приехали из Испании, мсье, а там все католики. Во Франции же очень много гугенотов. Это стало причиной многих раздоров.

– Я уже понял это за то короткое время, которое провел во Франции. – Бласко пожал плечами. – Умоляю, забудем об этом и докажем, что католик и гугенот могут дружески делить комнату.

– Давайте, – согласился юноша.

Бласко отцепил шпагу и положил ее на пол, потом снял камзол и ботфорты, дальше он предпочел не раздеваться.

Пьер снял сапоги и куртку и опустился на колени, чтобы помолиться. Бласко наблюдал за ним при свете свечи, которой снабдила их мадам Феронье. Несмотря на юный возраст, француз выглядел серьезным и задумчивым.

Окончив молиться, Пьер поднялся.

– Задуть свечу? – спросил он.

Бласко кивнул.

Некоторое время они лежали молча в комнате, слегка освещенной луной.

– Если вы в самом деле путешествуете с целью расширить кругозор, – заговорил Пьер, – не думаю, что наша королева откажет вам в разрешении сопровождать нас. Она может поручить кому-то – может быть, мне – заставить вас осознать ваши заблуждения.

– В таком случае мы проведем время в приятных диспутах.

– В жизни королевы Наваррской было немало трагедий. Она вдова и очень любила своего мужа, хотя он был с ней жесток. Королева – сильная женщина, а он был слабым человеком и предавал ее врагам. Одно время существовал план захватить королеву и отправить в Испанию, где ее сожгли бы на костре как еретичку. Но заговор провалился.

– Я этому рад, – вставил Бласко.

– Это сделало нас подозрительными по отношению к испанцам.

– Неудивительно.

– Так что вы должны простить меня, если я показался излишне осторожным.

– У вас имеются для этого все основания, но со мной вы были любезны и вежливы.

– Все надежды ее величества сосредоточены на сыне — молодом Генрихе,[29] но он очень необуздан, и боюсь, может причинить матери немало огорчений. У него уже было множество любовниц. Это источник беспокойства королевы. Ей не терпится женить его.

– Женить?

– Да, на принцессе Маргарите Французской.[30] Потому мы и едем в Париж. Там будет составлен брачный договор.

Бласко почувствовал волнение.

– Значит, король Наваррский женится на французской принцессе?

– О браке между ними говорят уже давно. Но моя королева не доверяет королеве-матери. Она не позволила Генриху уехать из Беарна. Он не возражал, так как у него любовная связь с дочерью простого горожанина. Генриху все равно, где подбирать любовниц. Королева велела ему остаться, так как опасается, что, если Генрих появится в Лувре, королева-мать сделает его своим пленником. Говорят, что Екатерину Медичи все боятся, что она странная, молчаливая женщина, и никто не знает, что у нее на уме.

– Итак, ваша королева едет в Париж, чтобы подписать брачный контракт? – спросил Бласко.

– Да. Но я утомил вас своими разговорами. Доброй ночи, друг мой.

– Доброй ночи, – откликнулся Бласко.

Он долгое время не мог заснуть, лежа на тюфяке.

Разговор придавал смысл сообщению, которое должен был передать Бласко. Значит, вот какую свадьбу имел в виду король Филипп!

Наконец Бласко заснул. Ему приснилось, будто он стоит в огромной комнате Эскориала на коленях перед королем. Филипп приказал ему оглядеться вокруг, и, сделав так, Бласко увидел, что находится не во дворце-монастыре своего монарха, а в деревне возле церкви, откуда выходят люди в черной одежде. Среди них был Пьер Леран с безмятежной улыбкой на устах. Филипп протянул Бласко шпагу и приказал пронзить ею тело Пьера во имя католической веры.

Бласко проснулся весь в поту и сел на тюфяке. При свете луны он увидел юношу, спящего на полу, лежа на спине и мирно улыбаясь.

Утром Бласко и Пьер проснулись оттого, что кто-то в комнате этажом ниже стучал в потолок. Очевидно, было уже поздно, так как комнату заливал солнечный свет.

– Вас ждут внизу! – крикнула мадам Феронье.

– Мне не следовало так долго спать, – сказал Пьер, поспешно вставая.

– Вы хорошо спали?

– Нет, то и дело просыпался.

Бласко рассмеялся:

– Еще бы! Во Франции не каждый согласился бы разделить комнату с иностранцем, да к тому же испанцем. Кто ждет вас внизу?

– Возможно, кто-то из наших пришел меня поторопить.

– Я собираюсь пойти в гостиницу забрать лошадь, умыться и, если удастся, поесть. Как насчет того, чтобы пойти со мной и быть моим гостем?

– С удовольствием, если успею, но сначала я должен узнать, кто меня поджидает и с какими новостями.

Они надели камзолы, прицепили шпаги и осторожно спустились по узкой лестнице.

В нижней комнате стояла молоденькая девушка лет четырнадцати. Она была высокой и стройной; прямые светлые волосы опускались ей на плечи. Бласко сразу понял, что это младшая сестра, о которой говорил Пьер, – лицо у нее было таким же юным и невинным, как у брата.

– Пьер… – начала девушка и умолкла при виде незнакомца.

– Мсье Каррамадино и я делили комнату ночью, – объяснил Пьер. – Поблизости нашлась лишь одна свободная комната, а нас было двое.

– Мсье Каррамадино? – медленно переспросила девушка.

– К вашим услугам, мадемуазель, – поклонился Бласко.