Патриция Райс - Под защитой любви Страница 18

— Но ведь я могу притвориться, что пистолет заряжен, верно?

— Нет! — яростно выпалил Морган. — Если прицелилась, стреляй или окажешься в еще худшем положении. — Глядя на ее страдальческое лицо, он запустил пальцы в свои взлохмаченные волосы и взмолился: — Подумай обо мне. Если с тобой что-нибудь случится, это будет на моей совести. На ней и так уже висит немалый груз.

Эта неожиданная мольба потрясла Фейт больше, чем все остальные доводы, и она недоверчиво уставилась на Джека. Для него важно, чтобы с ней ничего не случилось? Неужели думает, что она поверит, будто у закоренелого преступника есть совесть? Или считает ее круглой дурой?

Взгляд Моргана внезапно стал пустым, и он с кривой ухмылкой отвернулся. Выражение безнадежности на его лице и поразило Фейт, что она коснулась его локтя.

— Я постараюсь. Ради вас. Если бы не вы, меня бы уже не было на свете.

Это была истинная правда, и Морган попытался найти в ней утешение, но почему-то не испытал облегчения. Все-таки обременительно обзавестись совестью в таком возрасте! Он пожал плечами и показал ей, как зарядить пистолет.

— Так говоришь, она сбежала? — поинтересовался элегантно одетый мужчина, лениво потягивая эль в придорожной таверне. Несколько часов, проведенных в постели смазливой девицы, сытный обед и кувшин с элем настроили его на добродушный лад. — А я и не знал, что была девчонка. Старый хрыч даже не заикнулся об этом.

Неопрятный детина бандитской наружности, сидевший напротив него, пожал плечами и уткнулся небритой физиономией в свою кружку, жадно глотая эль. Подняв голову, чтобы перевести дыхание, он утер мокрые губы засаленным рукавом.

— Да кому она нужна? Все равно в такую погоду далеко не уйдет.

— Пожалуй. Так говоришь, ее отец умер? Это точно? Не хотелось бы столкнуться с очередным препятствием, когда дойдет до дела.

— Помер, не сомневайтесь. С кровавой дырищей в самом сердце. Вы бы только послушали, что он там проповедовал. Если хотите знать, этот тип заслужил, чтобы его укокошили. Туда ему и дорога.

— Н-да, он всегда был напыщенным ублюдком. Вполне справедливо избавить мир от таких надоедливых созданий, верно?

Поскольку джентльмен платил за выпивку, детина молча кивнул и сделал знак повторить. Возможно, ему следует пораскинуть мозгами, где может обретаться пропавшая девчонка, на тот случай, если этот господин пожелает избавиться и от нее тоже. Его кошелек только выгадает от такого развития событий. Однако мысль о том, чтобы выслеживать беглянку на всем пути от Корнуолла, да еще в такую мерзкую погоду, быстро охладила энтузиазм наемного убийцы. Выбросив из головы все лишние мысли, он с вожделением уставился на кружку с элем в руках служанки, направлявшейся к их столику.

В отличие от него джентльмен, несмотря на свой расслабленный вид, продолжал размышлять о неожиданном осложнении в лице дочери Монтегю. Если у девчонки есть друзья, она может в любой момент объявиться в Лондоне. Нельзя исключать такую возможность. Что бы ни думал ею сообщник о женщинах, могут возникнуть определенные трудности, если она заявит о своей принадлежности к почтенному семейству. Интересно, сколько ей лет? С ребенком совладать несложно. А вот молодая женщина — совсем другое дело.

Надо бы вытрясти из этого типа побольше сведений. Обратив бесстрастный взгляд на сидевшего напротив забулдыгу, джентльмен приступил к дальнейшим расспросам. Молодая девушка брачного возраста идеально впишется его планы. А если нет, ее можно убить.

Необычно суровая зима прочно удерживала Моргана дома — так, во всяком случае, он говорил себе. Но в начале февраля пришло время приступить к осуществлению одного из самых дерзких планов. Это могло занять пару недель, и Морган хотел воспользоваться тем, что Фейт пока еще здесь, чтобы присмотреть за его лошадьми. К этому времени она научилась обращаться с пистолетом, и это было все, что он мог сделать для ее защиты. Что ж, по возвращении он займется поисками ее родни. Не годится, чтобы она и дальше оставалась здесь одна.

Морган пристегнул к поясу саблю, наблюдая за Фейт, отскребывающую копоть с древнего чайника. Рукава ее сорочки обтрепались у локтей и пестрели заплатками, но оставались белыми и накрахмаленными, как и его рубашки. Каким-то чудом она ухитрилась заштопать дыры и починить потертые края, избавив его от необходимости обращаться к портному. Пожалуй, ему будет не хватать ее хозяйственных забот, но ее дальнейшее пребывание в хижине становится слишком опасным для обоих.

Узнав о продолжительности его поездки, Фейт поначалу расстроилась, но потом смирилась. Кроткая и деловитая, как всегда, она не проронила ни слова жалобы. Морган даже сожалел об этом. Тогда, по крайней мере, он мог бы испытывать законное раздражение от ее присутствия, а не печалиться по поводу ее неизбежного отъезда.

Он оставил ей более чем достаточно продуктов и топлива, чтобы продержаться две недели, но ни то ни другое не могло обеспечить покой ее душе. Прижавшись лицом к стеклу, Фейт смотрела вслед Моргану, пока его жеребец не скрылся в ночи, унося всадника в развевающемся плаще.

Дни проходили в хозяйственных заботах. Хижина по-прежнему оставалась для Фейт источником гордости и отрады, и она старалась содержать ее в чистоте и порядке. Лошади стали ее друзьями. Потихоньку от Моргана она дала им всем имена и проводила долгие часы, ухаживая за животными, выгуливая их и разговаривая с ними. Тяжелее всего было коротать долгие зимние вечера, когда на нее накатывала тоска по Моргану.

Она постирала, выгладила и починила скромный запас их одежды и постельное белье. Из отреза тонкого полотна, найденного в сундуке Моргана, она сшила для него новую рубашку. Хотя ее творение не могло сравниться с шедеврами портновского искусства, которые он надевал, отправляясь в свои поездки, Фейт надеялась, что он будет носить ее дома. Она тщательно присобрала оборки, выкроенные из обрезков той же ткани, и украсила ими рубашку, чтобы придать ей джентльменский вид.

А в том, что Джеймс Морган О'Нил — прирожденный джентльмен, несмотря на его занятие, Фейт не сомневалась. Пусть он не носит парик и красные каблуки, у него речь и манеры джентльмена, когда он считает нужным вспомнить о них. При желании Морган способен очаровать даже птичку на ветке. Сочетание обаяния и беспринципности могло стать роковым для какой-нибудь глупой особи, но не для Фейт. Морган считает ее ребенком и не станет пускать в ход свои чары.

Присыпав золой огонь в очаге, Фейт забралась на чердак, где находилась ее постель, и разделась. Ее детская сорочка стала слишком тесной в груди, и она обхватила ладонями округлости, явно увеличившиеся за последнее время. Ее мать была необычайно привлекательной, станет ли Фейт когда-нибудь хоть чуть-чуть похожей на нее? Вряд ли.