Аманда Скотт - Легкомысленная невеста Страница 18

— Может, и так, — проворчал английский солдат. — А этот человек кто? — спросил он, кивнув на Лукаса. — Он тоже поет?

Хью вздрогнул.

— Нет, у него уже старческий голос, — ответил он. — Он всего лишь мой слуга.

— В таком случае он должен остаться тут, — заявил солдат. — А ты сядешь в нашу лодку и поедешь с нами. Подождешь во внешнем дворе замка, пока я потолкую с командиром.

— Тогда мне понадобится взять с собой одну из этих корзин, — со вздохом вымолвил Хью. — Ту, в которой лежит моя лютня.

Лукас выразительно взглянул на сэра Хью, показывая, что он не забыл с прошлого раза, когда Хью водил кого-то за нос, затем кивнул и протянул хозяину корзину.

Посадив Хью в носовую часть лодки, солдаты взялись за весла, чтобы вернуться в замок. Хью знал, что верный слуга окажется поблизости и постарается предупредить беду. Правда, что именно он будет делать, если произойдет что-то неприятное, Хью не знал. Но Лукасу смекалки не занимать.

Отбросив эти мысли, Хью взял себя в руки и постарался выглядеть уверенным и спокойным. Он не впервой забредал в пасть английского льва без оружия, лишь с кинжалом за голенищем сапога.

Он не думал, что англичан хоть сколько-нибудь беспокоит шотландская баронесса, притворяющаяся артисткой. Однако если они обнаружат, что в Лохмабен забрели двое знатных землевладельцев — не важно, под своим именем или нет, — их объявят шпионами и повесят. Но сначала потребует за них огромный выкуп.

Зал неестественно замолчал, когда Дженни направилась к возвышению, на котором сидели командир гарнизона и его офицеры. Она остановилась перед одиноким табуретом, стоявшим перед возвышением. Высоко подняв голову, она старалась держаться прямо.

Она никогда в жизни не встречала ни одного англичанина, поэтому не беспокоилась о том, что здесь ее кто-то узнает.

Сев на табурет, Дженни взялась за лютню и начала подбирать ноты первой песни. Как обычно, звуки музыки успокоили ее, разбудили в ней воспоминания о родном доме. Сначала Дженни проиграла всю песню, а уж потом начала петь.

В песне о любви было пять куплетов, и уже к третьему она полностью погрузилась в музыку, не замечая того, какая тишина стоит в зале. Но тут к ее лютне присоединилась вторая. Должно быть, решила Дженни, это кто-то из менестрелей захотел подыграть ей. Только бы он не сфальшивил, подумала она.

Второй инструмент лишь на мгновение отвлек ее. Убедившись, что музыканту можно доверять, Дженни сосредоточилась на песне.

Но за мгновение до того, как она запела четвертый куплет, за ее спиной запел мужчина. Он слегка изменил слова — ведь она пела от имени влюбленной девушки, а он исполнял мужскую партию. У него был звучный глубокий голос, и он великолепно владел лютней. Дженни продолжала перебирать струны, но петь перестала, предоставив мужчине возможность допеть куплет до конца.

Потом она встала и повернулась к нему лицом, чтобы вместе с ним спеть последний куплет.

Высокий и широкоплечий мужчина был в длинном пурпурном плаще и такого же цвета шляпе с белым пером. Несмотря на одежду трубадура и щегольское перо, закрывающее половину лица, было в нем что-то знакомое.

Он не из тех менестрелей, с которыми Дженни путешествовала, скорее всего этот человек — один из обитателей замка. Дженни считала так до тех пор, пока, доведя песню до конца, он не сорвал с головы шляпу и не поклонился ей. Только теперь она узнала в певце сэра Хью Дугласа. Дженни была настолько поражена этим, что ей понадобилась вся сила воли, чтобы держать себя в руках.

Хью сразу понял, что она узнала его. Ему был интересно, как Дженни отреагирует на его внезапное появление, и он был приятно удивлен ее выдержкой и самообладанием.

Дженни сразу расслабилась, заулыбалась. По грому аплодисментов, заполнивших зал, Хью понял, что одобрение публики подбодрило ее.

Тут командир лохмабенского войска поднял обе руки вверх, и публика снова затихла.

Когда девушка повернулась к возвышению, командир заговорил, да так громко, что каждое его слово было слышно во всех уголках зала:

— До нас дошли слухи о милашке Дженни, но мы и не знали, что она поет еще с одним артистом. Ваша музыка нам очень понравилась, и мы просим вас спеть еще.

Дженни поклонилась, а затем повернулась лицом к Хью.

Он кивнул ей, надеясь, что Дженни поймет, что он оставляет выбор песни за ней. Сам Хью знал большинство известных баллад. А если она заиграет неизвестную ему мелодию, он сумеет подобрать ее, прослушав всего несколько тактов.

Довольный тем, что он все-таки разыскал ее, Хью незаметно рассматривал Дженни. Тусклый и серый дневной свет проникал сквозь очень высокие и узкие окна. Но в основном зал освещался множеством свечей и факелов, отблеск которых отражался в ее блестящих волосах.

До этого Хью видел Дженни только в чепце и вуали, да еще и с выбритыми бровями и лбом, поэтому даже не представлял, какого цвета ее волосы.

Зато теперь он понял, что ее глаза и волосы имеют одинаковый золотисто-коричневый оттенок. Хотя, возможно, отблеск свечей чуть менял цвет ее глаз.

Глядя прямо на него, Дженни начала перебирать струны лютни. Она заиграла старинную балладу, которую в народе называли «Тихие дороги». Баллада рассказывала о битве при Ларгсе, когда король Норвегии Хокон, воспользовавшись голодом в Шотландии, попытался установить на западных берегах свое владычество. Это была очень древняя песня, однако все ее хорошо знали.

Хью улыбнулся и стал подыгрывать Дженни. Не убирая рук со струн, он подошел к ней и встал сбоку, чтобы она могла снова повернуться лицом к возвышению, но при этом видеть его.

Эту балладу очень любили шотландские военные, в том числе и Хью, который знал все слова. Дженни спела по первой строке из каждого куплета, и он с облегчением понял, что она таким образом пропустила целых пять куплетов, зато смогла сосредоточиться на тех, в которых воспевались шотландцы.

Скоро они дошли до кульминационного момента баллады, где сама природа пришла на помощь шотландцам. Сильный ветер заставил завоевателей-норвежцев пуститься в бегство.

Когда песня закончилась, Хыо пришло в голову, что Дженни не стоит больше петь военные баллады, особенно те, в которых англичане вынуждены отступать. Но тут Дженни начала следующую песню — о любви. Хью запел вместе с ней и вдруг понял, что не сводит с нее глаз — в точности так же, как почти все мужчины, собравшиеся в зале.

Когда песня подошла к концу, исполнители повернулись к возвышению, поклонились. А потом Дженни подошла к столу в задней части зала, за которым сидели менестрели. Хью последовал за ней и слегка вздрогнул, когда к нему обратился человек, который вел представление и в Аннан-Хаусе.