Мэрилайл Роджерс - Воспевая бурю Страница 18

– Мне приснилось, что ты поцеловал меня.

Слабый, но ясный голосок Аньи застал дру­ида врасплох, что совершенно не подобало жрецу. Все еще сжимая кристалл в руке, он обер­нулся, глядя в большие затуманенные глаза, в ко­торых застыл вопрос.

Увидев, как темная краска волной залила щеки Ивейна, Анья догадалась, что это был вовсе не сон. Нежная улыбка расцвела на губах, словно вновь ощутивших на себе его губы. Опасаясь, что прежде она почти принуждала Ивейна целовать себя, Анья необычайно обрадовалась этому тай­ному поцелую и сразу простила жрецу ту угрю­мость, что тотчас же омрачила его лицо.

– Ты упала с лошади и ударилась головой о камень. Удар был так силен, что я боялся, как бы он навсегда не лишил тебя чувств. – Ивейн на мгновение умолк, мысленно возвращаясь к тревогам за девушку. – Я так рад, что ты вер­нулась ко мне.

В тот миг, когда эти искренние слова сорвались с губ жреца, он понял, что допустил оплошность, высказав то, о чем следовало молчать. В словах его не было ничего дурного, он просто неправильно вы­разился, но Ивейн рассердился на себя еще больше за это необдуманное высказывание. Сунув все вещи он поспешно поправился:

– Я возблагодарю все природные силы за то, что они вернули тебе сознание.

Улыбка на лице Аньи стала еще шире и такой ослепительной, что могла бы поспорить с сиянием кристалла на посохе. Девушка понимала его опасения. Ивейн боялся, как бы она не по­думала, что он рад этому только из себялюбия. И все-таки Анье были дороги эти слова, ведь она верила, что он сказал их от чистого сердца.

– Итак, они попались на мой крючок, м-м-м?

Епископ Уилфрид был доволен, но к удов­летворению примешивалась язвительность.

– Я беспокоился, не слишком ли мы его за­маскировали. Ну что же, я рад, что чутье меня не подвело. Чем больше потребуется трудов и лишений, тем большую ценность эта цель при­обретает в глазах друида и тем упорнее он будет стремиться к ее достижению.

Рольфу, не одаренному особой сообразитель­ностью, было не по себе от этих иносказаний епископа, и он беспрестанно неуклюже пересту­пал с ноги на ногу.

– Мне кажется, что вы правы.

Хотя и не уверенный, что уловил смысл ска­занного, Рольф чувствовал, что именно это хо­телось бы услышать его собеседнику.

– Как я уже сказал, я столкнулся с ним, когда он шел по дороге на юг, на расстоянии дневного перехода от его жилища.

– Столкнулся с ним? – подчеркнуто упирая на эти слова, переспросил Уилфрид своего неза­дачливого приспешника. Всем, кого епископ по­сылал в лес, он приказывал следить за жрецом и его передвижениями – только следить. Он четко объяснил им, что какие-либо столкновения ис­ключены и виновных ждет суровое наказание.

– Ну да.

Мысленно проклиная соглашение, из-за которого их король отдал его под начало епис­копа, Рольф набрал в грудь побольше воздуха. Он попытался придумать достоверное объясне­ние, чтобы не вызвать ярость священника, при­знавшись, что его втянули в столкновение.

– Мужчина, за которым я следовал, обер­нулся и заметил меня… но мельком.

Епископ выразил недовольство даже этой корот­кой встречей, если, конечно, все и вправду ограни­чилось этим. Он не доверял этому воину, который проявлял себя храбрым в бою, но беспомощным в интригах, где требовалась не сила, а нечто другое.

Несмотря на неповоротливый ум, инстинкты у Рольфа были достаточно развиты. Он чувство­вал, что допустил непростительную оплошность, но вовсе не собирался усугублять положение. Рольф стоял неподвижно, как вкопанный, с улыбкой глядя в подозрительные глаза епископа.

Уилфрвд хлопнул в ладоши, и звук этот гулко прокатился в каменных стенах.

– Что бы ты там ни натворил, мои расчеты оправдались, и я достигну желаемого.

Мысль о том, что связи и союзы, заключен­ные им в нескольких саксонских королевствах за это десятилетие, принесут скоро желаемые плоды, порадовала Уилфрида: он и не думал при­знавать греховность содеянного. Епископ нахо­дил себе оправдание в том, что не только будет покончено с двумя илдорменами и прервется ди­настия королей Нортумбрии, так долго досаждавших ему, но исчезнут с лица земли и опозо­рившие его друиды-язычники. И – он весело и самодовольно потер ладони – уничтожение язычников вполне можно рассматривать как свя­щенную войну, развязанную во славу Господа.

Рольф видел, что епископа распирают самодо­вольство и радость, но чувствовал, что за всем этим скрывается личная месть и холодная злоба. Возбла­годарив Создатели за то, что ожесточение это на­правлено не против него, Рольф порадовался, что не заговорил о странном происшествии с лошадью и всадницей, исчезнувшими в мгновение ока.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Длинный, тонкий солнечный луч проник в не­ровное отверстие пещеры, скользнул по каменно­му полу и чуть поднялся по шершавой стене. Анья смотрела на него пристально, не отрывая глаз, пы­таясь вырваться из смутных, безрадостных снови­дений. Прежде чем ей это удалось окончательно, перед ее мысленным взором возникли одно за дру­гим два очень непохожих события, и девушка до­гадалась, что это не сон, а воспоминания.

Анья вспомнила, как испуганная лошадь рва­нулась, взвилась на дыбы и – тотчас же вслед за этим – пронзившую ее острую боль. Эти не­ясные, расплывчатые образы увлекли девушку в бездонную и страшную пустоту, где ее носило, беспомощную, пока нежное прикосновение губ Ивейна не вызволило ее оттуда. Анья не могла объ­яснить, откуда у нее это чувство, но она не сомнева­лась что именно безмолвный, быть может, бессозна­тельный зов друида поднял ее из кромешной бездны, вернув в мир ясных мыслей и спокойного сна.

Чуть-чуть подвинувшись, Анья посмотрела на мужчину, прикорнувшего у стены; его черные густые ресницы лежали на полукружиях твердых скул. То, что он спас ее теперь, было не удиви­тельно: он не впервые прибегал ради нее к сво­ему магическому искусству. Когда Анья была еще девочкой, Ивейн вызволил ее из цепких объ­ятий смертельного сна.

Глаза Ивейна мгновенно раскрылись в ответ на шорох. Чтобы не пропустить той минуты, когда Анья очнется, друид позволил себе погрузиться лишь в очень легкий, поверхностный сон на грани сознания. Он тотчас же встал и подошел к ней.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он тихо, с глубокой нежностью.

Несмотря на пульсирующую боль в голове, Анья попыталась храбро улыбнуться и сесть, но тут же вскрикнула от неожиданно резкой боли в боку. Девушка упала на подстилку, отчего плащ, накинутый на нее, чуть сполз. Новое, еще более ужасное открытие поразило ее: она была нагая! Совершенно нагая! Ахнув, Анья поспешно рванула на себя темную шерстяную материю, стыдливо натянув ее до самого подбородка. Алая краска залила ее нежные щеки, и она крепко за­жмурила вспыхнувшие изумрудным огнем глаза.