Александра Лоренц - Железные лилии Страница 18

– Этим обычно занималась Селина. Нам с Изольдой не разрешали даже приближаться к гостям-мужчинам, – пролепетала испуганная Ирис, чувствуя, что за этой просьбой кроется нечто большее, чем желание поскорее согреться.

– Но надо же когда-нибудь начинать учиться! Тем более что ты уже вполне взрослая для этого! – граф вручил Ирис льняную ткань.

– Для чего я вполне взрослая? – не поняла красавица.

– Для того, чтобы доставить удовольствие мужчине. И вообще, дорогая, ни одного слова благодарности не сорвалось с этих очаровательных губок после того, как я спас тебе жизнь.

– Огромное спасибо, милорд! – густо покраснев от неловкости, прошептала Ирис.

– Альмер! – поправил ее граф. – Для тебя, красавица, я хочу быть дорогим Альмером, милым Альмером, но только не милордом! – склонившись к ней, прошептал он прямо в порозовевшее от стыда ушко. – Ну давай, займемся растиранием! А не то я умру от переохлаждения.

С этими словами граф улегся на живот, чтобы преждевременно не испугать пленницу своей восставшей плотью, натянувшей мокрую ткань штанов. Ирис взяла в неловкие руки льняное полотенце и стала осторожно вытирать прозрачные соленые капельки с могучего загорелого тела, поросшего на ногах жестким черным волосом. Вытерев мускулистую спину и мощные руки, она остановилась. Поняв ее затруднение, он перевернулся и, притянув ее к себе, уложил на свою широкую грудь. Его темные глаза жарко заглянули в ее испуганные, мгновенно закрывшиеся густыми ресницами, сапфировые глаза. Она почувствовала, как что-то твердое сильно упирается ей в живот, и напугалась. Опасаясь сопротивляться, она лишь испустила нежный вздох. И вдруг водопад страстных, знойных поцелуев обрушился на ее лицо и шею. Он ловко перевернулся вместе со своей легкой ношей и впился требовательным поцелуем в соблазнительные губки Ирис. Этот поцелуй, казалось, длился целую вечность, его язык хозяйничал у нее во рту, поглаживая и лаская, иногда проникая так глубоко, что, казалось, она задохнется. Расслабившись от такого неожиданного натиска, Ирис затрепетала, стала податливой как воск. Дрожь пробежала по ее юному телу, наполнив его неизведанным ранее жаром. Опытный мужчина почувствовал ее состояние, что подстегнуло его еще больше и разожгло в нем, так долго не получавшем удовлетворения, неодолимое желание. Он спустил бархатное платье с хрупких плеч и своими жесткими ладонями подхватил вырвавшуюся на волю грудь. Сминая своими темными пальцами белоснежные полушария, он зарылся лицом в мягкую ароматную плоть и лежал так несколько секунд, наслаждаясь восхитительными мыслями о том, что еще никто так откровенно не прикасался к этой девственной красоте.

– Все, хватит! Здесь неподходящее место! – со стоном он оторвался от груди Ирис и натянул фиолетовый бархат на ее обнаженные плечи. Девушка запоздало попыталась оттолкнуть его, но ее вялые руки совершенно не подчинялись. Ей стало стыдно при мысли о том, что он догадывается, какая блаженная истома охватила ее, когда он ее целовал. С ужасом думая о том, что чувства, которые она испытывала, недостойны истинной леди, Ирис пылала от стыда.

«Такое удовольствие от поцелуев не должна испытывать настоящая леди. Оказывается, я порочна! Ведь только объятия мужа должны быть желанны порядочной женщине!»

Она сжалась в комочек и закрыла пылающее лицо руками.

– Милая! Ты не проголодалась? Я же, кажется, съел бы целого кабана! – заметив ее состояние, ласково тронул ее за плечо Альмер. – В сумке лежит огромное количество всякой снеди. Не могла бы ты постелить скатерть и достать ее?

Девушка поспешно вскочила и, не глядя ему в глаза, расстелила льняную скатерть и разложила на ней всю еду, которую достала из сумки. Граф словно просветлел. Он с аппетитом ел, подшучивал над плохим аппетитом Ирис, рассказывал различные истории из своей военной жизни. Постепенно она успокоилась и даже улыбалась остроумным шуткам рыцаря.

Солнце прошло середину своего ежедневного пути и начинало спускаться. Вдруг подул ветер, небо начало затягивать тяжелыми свинцовыми тучами.

– Давай, дорогая, собирайся быстрее! Сейчас будет дождь! – граф подозвал мирно пасущихся лошадей и стал их седлать. Он помог Ирис взобраться на Чик, а сам вскочил на своего серого жеребца, и они двинулись в путь с гостеприимного морского берега. И хотя лошади быстро неслись по лесной дорожке, дождь все-таки догнал их. Ливень был такой сильный, как будто разверзлось все небо над их головами. Ирис моментально промокла и совершенно не различала пути из-за мощных потоков воды, несущихся по дороге. Вдруг она ощутила, как сильные руки сдернули ее со спины лошади, и она оказалась в крепких объятиях Альмера.

– Поедешь вместе со мной! А то твоя лошадь ненадежна, пугается по любому поводу.

Граф уверенно прижимал к себе красавицу, одновременно управляя Григом. Она приободрилась, сразу же почувствовав себя спокойнее. Его теплая грудь согревала замерзшую девушку, он прикрыл ее своим шерстяным плащом. И хотя она вся промокла, Ирис стала понемногу согреваться. А дождь, как начался внезапно, так же резко и прекратился, лишь последние редкие капли утомленно падали на дорогу. Граф перебросил поводья в одну руку, второй сильно прижал Ирис к себе и стал целовать тоненькую девичью шею, затем его рука отодвинула промокшую ткань платья и стала ласкать упругую грудь. Он гладил ее, легонько сжимал, теребил соски, сразу подскочившие от острого удовольствия. Бросив поводья, мужчина запечатал ее рот жарким поцелуем. Умный Григ остановился, дав своему хозяину насладиться свежим ртом красавицы. Рука Альмера поползла вниз и оказалась на животе Ирис. Он стал поглаживать пухлый холмик. Девушка, промокшая и замершая, не разделяла пылкой страсти рыцаря. Она чувствовала, что сопротивление ей не поможет, и стала просить, впервые ласково обратившись к нему:

– Милый, поедем домой! Я совсем промокла!

Придя в восторг от ее слов, мужчина справился со своими страстями и убрал руку, затем прикрыл грудь девушки промокшей тканью и тронул коня.

– Ты сводишь меня с ума, моя фея! Если ты сегодня не будешь моей, я не знаю, что со мной будет! – хрипло шептал граф, жарко дыша ей в затылок. И юная девушка почувствовала, что ее время пришло и сегодня ночью она узнает, что же происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются наедине и занимаются любовью.

Водяная змея

Крепкие руки Рея легко подхватили Изольду и посадили на лошадь. Она увидела, как перекатывались сильные мышцы в просторном вырезе рубахи, и у нее на мгновение мелькнула мысль о том, как приятно прижаться к этой широкой груди.

Что с ней происходит? Лучше думать о том, как она вернет свое наследство, как станет графиней и все переменится в ее жизни. Поместье и титул вынудят этого верзилу Рея Блэквуда забыть о том, какие наглые предложения он осмелился сделать высокородной графине Рочестер!

А Рей, даже не предполагавший, какие грандиозные планы зреют в изящной головке его спутницы, привычно вскочил в седло, и они поскакали по лесной дороге. Она вывела их на широкую цветущую поляну. Сплошь поросшая густой травой, покрытая цветущими ромашками, колокольчиками и другими полевыми цветами, она была наклонена пологим спуском к небольшому озеру. Казалось, сами ноги понесли их по косогору вниз, к прохладной глади. Вспорхнули испуганные утки, молодые люди присели на небольшом обрыве.

– Мы с Альмером в детстве проводили много времени на таком же озере. Оно находилось недалеко от замка отца, моего и Альмера, где мы росли, – заговорил Рей. – Там была такая же заводь, – он указал рукой на другой край озера, – на ней мы строили плот и играли в морское сражение. Я управлял кораблем, а Альмер был морским разбойником. Часто в схватке погибали обе стороны.

Изольда улыбнулась. Рей пересел к ней поближе и вдруг, взяв в свою большую ладонь ее хрупкую руку, повернул маленькое колечко. Там обнаружилась небольшая родинка.

– Так и есть! – вздохнул он.

– Что так и есть? – изумилась девушка.

– Сколько тебе лет? – вместо ответа спросил рыцарь.

– Девятнадцать, – ее черные брови удивленно изогнулись.

– Тоже сходится, – с волнением произнес мужчина.

– Что сходится? – в интонации Изольды появилось нетерпение.

– Мне двадцать девять лет, – Рей посмотрел на нее своими пронзительными голубыми глазами, опушенными медовыми ресницами, и девушка внезапно увидела его лицо непредубежденно. Правильные и суровые черты, жесткие и резко очерченные. Он был красивым и мужественным. Неожиданно она поняла, что ей очень нравится это лицо. Ей нравилось в нем все: волевой подбородок, прямой нос, полные чувственные губы.

«Он очень красив! – сообщил ехидно голос внутри нее. – И найдет себе жену, уж, конечно, не бесприданницу!»

Но он смотрел на Изольду с необыкновенной теплотой. Затем сказал:

– Когда мне было пятнадцать, проезжая цыганка погадала мне на руке. Мне тогда было смешно, и я ей не верил. Но она долго смотрела на мою ладонь и потом сказала, что девочке, которая мне суждена судьбой, сейчас пять лет, – Рей улыбнулся. – Я видел маленьких девочек, играющих во дворе, и тут уже совсем ей не поверил. Они были такие малышки и совершенно меня не интересовали. А еще она сказала, что у нее будет родинка, на правом безымянном пальце.