Эллен Марш - Загадочный супруг Страница 18

Ян склонился над ней, одной рукой обвив ее голову. Его горячий рот прижался к ее шее. Таунсенд, затрепетав, тоже обняла его. Он придавил ее всем весом своего тела, язык нащупал пульсирующую жилку на шее. Ее губы были теплыми, мягкими, податливыми и таким же будет – он это знал – ее женское естество. Вклинив свое колено меж ее бедер, он широко раздвинул их, и они охотно ему покорились.

– Я сделаю тебе больно, – прошептал он. – Тут уж ничего не поделаешь.

Таунсенд не ответила, лишь доверчиво уткнулась лицом в его шею.

Он быстро вошел в нее, понимая, что не может уберечь ее от боли. Таунсенд на миг скорчилась под ним, но потом лежала уже спокойно. Ян ждал, целуя губами ее лоб. И сам дивился тому, что может быть так нежен и терпелив, погрузившись в мягкую женскую плоть и сдерживая желание излиться.

– О, – мягко выдохнула Таунсенд, когда он, наконец, начал медленно двигаться внутри нее.

– Все еще больно? – спросил он на ухо.

В ответ она обвила его ногами, и он ощутил шелковистую мягкость ее кожи. Глаза ее сверкали, как звезды, когда она взглянула на него, и он негромко засмеялся. Таунсенд содрогнулась, когда он стал входить в нее и выходить, сперва осторожно, затем все быстрее по мере того, как боль отступала и на смену ей пришли дивные ощущения. Они крепли в ней, накатывали волнами, и каждое его проникновение, каждая интимная ласка возносили ее все выше и выше – к небу.

И когда ей показалось, что она больше не в силах выдержать это, что-то словно взорвалось у нее в голове. Она тихо вскрикнула, весь мир куда-то исчез, унося с собой сознание – на сомкнутые ее веки навалилась тьма. И в это мгновение Ян издал негромкий стон, и что-то жаркое излилось в нее.

– Господи! – выдохнул он. Качавшийся, кувыркавшийся мир постепенно снова затих, и ощущение реальности медленно возвращалось. Они лежали на голой земле, все еще в объятиях друг друга. Долгое время никто из них не шевелился, не говорил. Наконец Ян прервал молчание:

– Бог мой! – снова воскликнул он и поцеловал ее закрытые глаза и кончик носа легким, как перышко, поцелуем.

Таунсенд никогда даже в мечтах не чувствовала себя такой счастливой. Она немного подвигала бедрами и радостно вздохнула, почувствовав, что он по-прежнему часть ее самой. Ей казалось, что она никогда не захочет встать. Она хотела, чтобы Ян снова завладел ею.

И открыла уже было рот, чтобы шепнуть ему это. Луна взошла над деревьями и теперь лила свой свет на четкие линии его лица. Таунсенд засмотрелась на него, но вдруг резко отвела взгляд, и Ян почувствовал, что она оцепенела от страха. Быстро приподнявшись на локте, он взглянул через ее плечо и натолкнулся взглядом на застывшую физиономию Арабеллы Грей, главной законодательницы графства Норфолк.

5

Арабелла сидела в маленькой синей гостиной, которая отделяла столовую от библиотеки в глубине замка Бродфорд. Дождь барабанил в окна, потоками извергался из водосточных труб, заливал сады, цветочные клумбы, лужайки. Лампы на столиках были зажжены и освещали дивный лепной потолок, голландские шкафчики и великолепный вестминстерский ковер, который Кейт привезла с собой из родительского дома. Тяжелые массивные картины висели на отделанных каштановыми панелями стенах: портреты членов семьи, соседей и друзей, именитых вигов, которые делали политику в Норфолке на протяжении последних двухсот лет. Самым большим был портрет Георга II Толстого, непопулярного упрямца, который несколько раз посещал Бродфорд-Холл по приглашению деда Таунсенд, первого баронета Грей, хотя все знали, что он делал это, чтобы досадить Волполам, своим политическим врагам, которые жили по соседству и чьих приглашений тот никогда не принимал. Этот портрет, подаренный сэру Джону королем Георгом III после смерти его отца, многие годы висели в парадных комнатах, но накануне был снесен вниз по просьбе герцогини Войн, которая потребовала заменить его портретом Чарльза II, висевшим в парадном холле.

– Ганноверцы, – с насмешкой сказала она, – всего лишь блудливые глупцы!

Арабелла не обращала внимания ни на портрет, ни на очаровательную, хотя и находящуюся в беспорядке, уютную комнату. Она сидела, теребя огромное рубиновое кольцо на своем толстом пальце, и думала совсем о другом. Она не обращала внимания и на непозволительный смех слуг, накрывавших стол к ужину в соседней комнате. Не слышала, как спотыкалась на каждой ноте Элинор, игравшая на рояле этажом выше, не слышала топота ног, скрипа передвигаемых стульев и детского визга на длинной галерее в передней части дома. Это резвились четверо отпрысков Констанции, которых погода загнала под крышу.

Арабелла не замечала ничего. Она снова и снова думала о той кошмарной, невероятной сцене между своей племянницей и герцогом, на которую наткнулась прошлой ночью. После этого она много часов пролежала без сна, пытаясь справиться с неожиданным ударом и придумывая, как склеить во единое осколки ее многолетних сокровенных мечтаний. Хорошо, что она не потеряла хладнокровия и могла тщательно обдумать ситуацию. Она была совершенно уверена в том, что способна поступить наилучшим образом. Не зря же она всегда гордилась своим умением понять, что лучше всего для нее и семьи и как защитить интересы Лео и детей.

Конечно, теперь и речи не могло быть о том, чтобы поощрять герцога Война сделать предложение Элинор. Каковы бы ни были ее амбиции, Арабелла не собиралась разрешить дочери пойти под венец с таким ужасающе беспринципным человеком. И Перси тоже не получит теперь так давно ожидаемого им разрешения ухаживать за своей кузиной Таунсенд.

Грудь Арабеллы вздымалась. Она все сильнее крутила на пальце кольцо. В отчаянии старалась отогнать прочь мерзкие картины, возникавшие у нее в голове, вид белого тела Таунсенд, извивающегося под телом герцога Война. Она все еще не верила своим глазам, когда он, увидев Арабеллу, спокойно помог девушке подняться, накинул ей на плечи свой камзол и спокойно отправил домой, а затем коротко, насмешливо поклонился потерявшей дар речи Арабелле и удалился. Какова наглость этого человека, как оскорбительно он обошелся с ней, будто это не им, а ею совершено нечто абсолютно недопустимое!

Грудь Арабеллы снова стала вздыматься. Разве не она так близко приняла к сердцу интересы Таунсенд, что тотчас же поспешила из дома, едва услышав, что та на цыпочках вышла из комнаты? Разве не она рискнула выйти навстречу опасной темноте сада, чтобы убедиться, что племяннице ничто не угрожает...

Боже праведный, разве ее вина, что она наткнулась на сцену, которую ей лучше бы не видеть.

Арабелла ненадолго закрыла глаза, но тут же открыла их снова. Она должна сохранять спокойствие. Сейчас жизненно важно напрячь весь свой ум, прежде чем встретиться лицом к лицу с таким человеком, как Ян Монкриф, пятый герцог Войн. Он может вернуться с минуты на минуту. Дворецкий сказал ей, что герцог после завтрака поехал с Парисом на винокуренный завод и что обоих ожидают к ужину. Она осведомилась также о том, где все остальные, не желая, чтобы кто-нибудь помешал ей объясниться с герцогом. К счастью, Вильгельмина помогала Констанции развлекать детей на галерее этажом выше, а Лурд и Кейт были с визитом у герцогини. Джон, Лео, Геркуль и Перси уехали в замок Холкэм посмотреть новый насос, который, по уверению герцога Лестера, может выкачивать воду из болот эффективнее, чем ветряная мельница.