Аманда Маккейб - Пугливая герцогиня Страница 18

Оркестр заиграл вступление, и знаменитая синьора Растрелли выплыла на сцену, сопровождаемая громом аплодисментов. Она всплеснула руками и опустилась в глубоком реверансе. Это была высокая пышногрудая дама в одеянии из пурпурного бархата, с огромными белыми перьями, венчавшими ее ярко-рыжие волосы.

Первое произведение, старинный романс об ушедшей любви, заставил всех затаить дыхание.

В тенистой старой роще я провожу все дни,С печалью вспоминая, как здесь гуляли мы.О, не боюсь сгореть я в адовом огне,Ведь я люблю, и ад не страшен мне.

Эмили села, подперев рукой подбородок, и взирала на синьору Растрелли, словно немного завидуя. Что было бы, будь она похожа на нее и пела, как она? Могла бы прочувствовать все так же глубоко? И передать столь же безудержную страсть? Пожалуй, она чувствовала бы себя не слишком комфортно и одновременно просто великолепно.

Вижу, ножкой любимой примята трава,Здесь вкусил я блаженство и милой любовь.Лишь в мечтах может счастье вернуться к нам вновь.

«О, не боюсь сгореть я в адовом огне, ведь я люблю, и ад не страшен мне». Эмили никогда не чувствовала ничего подобного. Конечно, она любила свою семью и близких, какими бы невыносимыми они порой ни были. Ей хотелось доставлять им радость, помогать, ведь она знала, что и они ее очень любят и желают ей добра. Она любила тех женщин, которых обучала у миссис Годдард, любила эту работу. Ей нравилось совершать только праведные поступки, помогать людям. Но никогда еще она не испытывала ничего такого, от чего ее душу переполняли бы сладостные чувства, столь неудержимые и всеобъемлющие, но столь мимолетные, что, казалось, она никогда уже больше их не испытает.

Внезапно перед глазами у нее все задрожало, к горлу подступил ком, словно она вот-вот расплачется. Эмили неотрывно смотрела в свой почти опустевший бокал, отчаянно моргая, чтобы сдержать свои нелепые слезы.

Скорее всего, никто бы и не обратил на это внимания, поскольку все вокруг всхлипывали, слушая страстный и драматичный романс. Однако Эмили вдруг явственно ощутила, что стены ложи стали смыкаться и давить на нее. От их тяжести и духоты среди множества людей она стала задыхаться.

— Я сейчас вернусь, Джейн, — шепнула она подруге.

Джейн взглянула на нее из-под своей маски, украшенной белыми перьями.

— Ты в порядке, Эмили? Твои щеки просто пылают. Мне пойти с тобой?

— Нет, оставайся и наслаждайся музыкой, а я… мне нужно найти уборную. — Эмили покоробила придуманная ею не слишком деликатная причина, но ничего другого в голову не пришло.

Джейн кивнула и через мгновение уже снова была поглощена концертом.

Эмили выскользнула из ложи и постаралась скрыться от толпы в хорошо освещенных аллеях. Пунш, похоже, оказывал свое магическое действие и на всех остальных, вокруг встречалось немало лиц, горящих румянцем, то и дело раздавался громкий смех, когда мимо проходили пары.

У нее все еще кружилась голова, было немного стыдно и по-прежнему нестерпимо хотелось расплакаться. Она не знала, куда именно направляется, ей просто нужно было немного побыть одной.

— Почему это каждый раз происходит со мной на всех балах и приемах? — прошептала Эмили.

Она увидела довольно узкую и темную тропинку, проходившую между деревьев, и ступила на нее проклятыми каблуками. Здесь было гораздо меньше фонарей, лишь брызги света падали на деревья, так что очень скоро она оказалась в объятиях темноты и благословенной тишины. Из полумрака доносился чей-то шепот и тихий смех, но никого не было видно. Вдоль тропинки пронесся легкий прохладный ветер, листья и ветви деревьев зашелестели от его дуновения, а Эмили задрожала в своем тонком атласном платье.

Впереди она увидела фонтан светлого мрамора, возвышавшийся и мерцавший в свете звезд, словно оазис. Возможно, там ей удалось бы присесть, вытянуть ноющие ноги и вздохнуть наконец глубоко и спокойно. Она направилась туда усталой походкой и была уже почти на месте, когда ее каблук вдруг снова провалился в гравий, на этот раз отломившись. Падение на землю головой вперед было неминуемо. Но она не успела даже испугаться, не то чтобы закричать. Сильная мускулистая рука подхватила ее за талию и приподняла.

Страх сковал ее ледяным холодом, так что она не могла пошевелиться. Она же слышала все эти ужасающие рассказы, и ей стоило бы задуматься, прежде чем бродить одной по темным тропинкам и аллеям! Теперь, должно быть, случится что-то ужасное и непоправимое, гораздо хуже, чем в тот вечер, когда ей пришлось отбиваться от мистера Лофтона.

Эмили изо всех сил пыталась пнуть незнакомца, но ноги только еще больше запутывались в тяжелых складках платья, отчего она все плотнее прижималась к своему захватчику. Она извивалась и кричала. И лишь по счастливой случайности взмахнула кулаком так, что удар пришелся как раз в его твердую челюсть.

Одной рукой неизвестный сжимал ее талию, другой попытался закрыть рот. Но даже одурманенная страхом, Эмили помнила слова Салли, ее ученицы: «Если кто-то нападет на вас, пытайтесь во что бы то ни стало укусить. Кусайте и пинайте злодея изо всех сил, а потом бегите».

Всего лишь гипотетический совет на случай, который никогда не должен был произойти с ней, но вот, поди ж ты, произошел. В очередной раз пытаясь укусить недоброжелателя, она благословила про себя мудрость Салли, приобретенную в таких тяжелых испытаниях. Однако рука мужчины сдавливала ее все сильнее.

— Полегче, шалунья! Я не сделаю вам ничего дурного, клянусь. — Голос его был низким и грубым, а дыхание обжигало ухо.

Эмили снова слышала предостерегающий голос Салли: «Что бы ни происходило, мисс, никогда не верьте их обещаниям!»

— Я просто хотел поддержать вас, чтобы вы не упали, — сказал он.

Что-то в его голосе привлекло ее внимание, и она прекратила сопротивляться. Несмотря на хриплую нотку, голос почему-то казался знакомым. Она глубоко вдохнула и почувствовала волнующую смесь запахов чистоты, мыла, лимонных духов и его кожи. Тот же легкий летний аромат она ощутила на балу, когда Николас поддержал ее, не позволив упасть со ступеней.

Неужели это он, и снова предотвратил ее падение? Она немного расслабилась и почувствовала спиной его сильное, стройное тело. Ее снова охватила паника, но, правда, теперь уже не стыла кровь, она почувствовала жар, охвативший всю ее с ног до головы.

— Вот и хорошо, — сказал он с некоторым облегчением. — Если я уберу руку, обещаете не кричать? Я не обижу вас.

Эмили кивнула, и его ладонь медленно соскользнула с ее губ. Он аккуратно поставил ее на ноги, отпустив талию.