Патриция Грассо - Гарем Страница 18

Блюдо, ближайшее к Эстер, было заполнено спелыми фигами. Она протянула руку, чтобы схватить хотя бы одну, но Халид опустил на ее запястье тяжелую как камень ладонь.

— Мужчины не вкушают пищу вместе с женщинами, а рабыни не смеют присаживаться к столу хозяина.

Эстер уставилась на него в изумлении, не уверенная, что поняла его правильно.

— Ты удивлена? — спросил Халид, угадав, что творится в мозгах доставшейся ему в дар дурочки. — В странах, где царит установленный аллахом и его пророком Магометом порядок, это давно известно всем.

Какая дикость!

Но спорить с ним означало лишиться возможности вкусно поесть. Поэтому Эстер промолчала и с вожделением следила, как исчезают с блюд вкусные вещи. Неужели он способен все это съесть?

Халид потряс в воздухе крошечным серебряным колокольчиком. Слуги тотчас внесли полотенца и сосуды для смывания рук.

Пока принц приводил себя в порядок, Эстер уже наметила, что она съест из оставшихся на столе яств. Но слуги быстро убрали часть блюд, а внесли вновь полный сосуд с водой. Халид нарочито медлительно еще раз протер влажным полотенцем лицо, пригладил волосы.

— Теперь надо покормить и рабыню, — обратился он к слугам по-английски.

Они смотрели на господина озадаченно.

— Ты говоришь на моем языке? — Эстер была поражена.

— В школе, где обучают турецких принцев, я многому научился, — насмешливо ответил он.

Халид повторил свой приказ слуге по-турецки. Тот поклонился и попятился прочь.

— А ты почему так охотно пользуешься французским языком? — в свою очередь задал вопрос Халид. — Ты же англичанка, и этим гордишься.

— Моя мать француженка.

Эстер готова была продолжать беседу до бесконечности, лишь бы слуги не унесли восхитительно пахнущий рис и ломтики жареной баранины. Ее рот наполнился слюной. Она собрала пальчики в горсть и постаралась зачерпнуть жаркое, но Халид прижал ее руку к столу.

— Я еще не дал тебе разрешения.

— А если я попрошу?

— Проси или не проси — это не имеет значения. Я один решаю, когда тебе можно поесть и чем тебя кормить.

В подтверждение его слов слуга внес фаянсовую миску, где в теплой воде плавали какие-то разваренные мясные волокна и размокший хлеб.

— Это что? Изощренная пытка? Эстер попыталась пронзить своего мучителя разящим взглядом, но он не возымел действия.

— Это твой завтрак или ужин, называй как тебе угодно! Ты спала слишком долго и потеряла счет времени.

— Но я не ослепла. Что это за гадость? — брезгливо сморщила носик Эстер.

— Это кус-кус. Его готовят из…

— Не хочу знать, из чего его готовят! Я не возьму в рот ни кусочка. — Она снова потянулась к блюду с ароматным рисом. — Мне это нравится больше.

Халид придвинул вожделенное для нее блюдо поближе к себе.

— Ты полагаешь, что будешь есть то же самое, что и твой хозяин? Зря надеешься, рабыня!

Сердце Эстер упало. Она все надеялась, что он говорит несерьезно, но Халид вернул блюдо на прежнее место, явно поддразнивая девицу. В ней вспыхнуло желание схватить горсть риса с бараниной и запустить в физиономию принца, разукрашенную и без того уродливым шрамом, но она сдержалась, вспомнив, как малы ее силы.

Поэтому Эстер проглотила обиду, а затем, втихаря, и солидную порцию вкусной еды.

— Ты не собираешься поблагодарить меня за оказанную тебе милость? — поинтересовался Халид.

— Я очень благодарна тебе, мой господин Халид-бек, — отозвалась Эстер, второпях набивая себе рот.

— Мне нравится, что ты произносишь мое имя с уважением. Каждое рисовое зернышко и каждый кусочек мяса лишь увеличат твою преданность хозяину. Кушай на здоровье, рабыня.

Он собрался уходить.

— Ты покидаешь меня? Надолго? — невольно вырвалось у Эстер. Одиночество пугало ее, но самым страшным была тайна, которой было окутано ее будущее.

Халид сладко зевнул в ответ, притворившись, что надоедливая англичанка ему наскучила.

— Ты слишком настырна. Вспомни мои уроки. Рабыня не имеет права задавать вопросов своему хозяину.

— А поесть в отсутствие хозяина она имеет право? — взвилась было Эстер, но тотчас одернула себя. — Мне в одиночестве кусок не полезет в горло, — добавила она, подкрепив свои слова обольстительной улыбкой — извечным женским оружием.

— Мое общество тебе не претит? — удивился Халид.

— Раз судьба свела нас, то неплохо было бы получше узнать друг друга, — продолжала свою игру Эстер.

— Тебе положено знать только то, что я твой хозяин. Эстер, вовремя изобразив смущение и даже покраснев, произнесла робко:

— Побудь со мной, Халид. Я не привыкла кушать одна.

— Однако это не помешало тебе подкрепиться перед бегством, — возразил Халид, но, не будучи в силах избежать расставленных сетей, пусть и с каменным лицом, но все же уселся обратно за стол.

Ему казалось, что он одержал маленькую победу над неукротимой пленницей, а Эстер подумала, что первый шаг в приручении свирепого зверя уже сделан.

Она кушала медленно, смакуя каждый кусочек. Инстинктивно она облизала и свои пальчики, с которых тек такой аппетитный мясной соус.

И этот ее поступок вмиг вернул Халида из страны грез в реальность. Все ее соблазнительные ужимки потеряли цену в его глазах. Он опомнился.

— Ты ешь как свинья! Неужто на твоем острове живут первобытные варвары или тебя забыли обучить хорошим манерам?

Эстер нахмурилась, не очень понимая, чем прогневала принца.

— Научись вести себя за столом или сиди голодной. Твои манеры вызывают у меня тошноту.

Он вырвал тарелку у нее из рук, отодвинул подальше, но упрямая Эстер вновь поставила ее перед собой и отправила в рот две полные горсти ароматного риса.

— Прости, господин, — пробормотала она с набитым ртом.

— Расскажи о себе, рабыня, — потребовал Халид, презрительно сузив глаза. — Неужели такие дикари живут на северном острове?

— Что ты хочешь узнать?

— Все о твоем прошлом существовании. Эстер расправилась с тем, что набрала в рот, и опять со смаком облизала жирные пальцы.

— Ты желаешь знать, как я жила до тех пор, пока твой дружок не сцапал меня и не перепродал в придачу к сундуку с моими платьями, светлейший принц?

— Не продал, а подарил, — поправил ее Халид со всей серьезностью. — А теперь продолжай. Я разрешаю тебе говорить, пока мой слух не утомится твоими речами.

— Благодарю, мой господин. — Эстер слегка поклонилась. Против воли она втягивалась в эту игру. — Мой отец граф Бэзилдон ушел из жизни несколько лет тому назад. Меня, брата моего и сестер взяла под свою опеку королева Елизавета. Старшую мою сестру Кэтрин выдали замуж за английского наместника в Ирландии. Бригитту — за шотландского графа, а Ричард — брат мой, унаследовал родовой титул.