Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва Страница 18

Элиза спросила, не замерзнет ли он сам, но он лишь небрежно отмахнулся.

Пока она, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться, зажигала несколько факелов одним горящим, Гийом выбрал два бочонка и начал вскрывать их охотничьим ножом.

– Вот, – он протянул Элизе один из них. – Угощайся. Наше сиятельство сегодня очень щедрое.

Он манерно поклонился, невольно заставив Элизу хихикнуть. Открыв второй маленький бочонок, Гийом замер напротив своей гостьи.

– Твое здоровье, ведьма! – произнес он. Это слово, которого побаивались простые селяне, слетало с его губ без опаски, без неприязни, без стеснения. Гийом де’Кантелё словно сделал это слово какой-то особенной, лишь одному ему понятной игрой, в которую втягивал Элизу, и она просто не могла не поддержать ее.

– Ваше здоровье, милорд, – ухмыльнулась она в ответ.

Они шумно соприкоснулись бочонками, которые им приходилось удерживать обеими руками, и сделали по внушительному глотку.

***

Каменные своды покачивались перед глазами, а пятнышки факелов теряли ясность, двигаясь и расплываясь. Чтобы удержать равновесие, Гийом и Элиза то цеплялись друг за друга, обнимаясь, то приваливались к стене, но та была холодной, и они, досадливо шипя, отскакивали от нее и тут же начинали пьяно смеяться над этой неудачей, снова обнимаясь.

– Когда Кантелё станет моим, – юный граф мечтательно прикрыл глаза и уткнулся носом в плечо Элизе, но тут же вновь поднял голову, – я построю еще несколько мельниц! Хочу, чтобы наши ремесленники… знаешь, чтобы ткачи плели не просто одноцветное полотно. Хочу, чтобы они делали… представляешь, узоры, как… а еще перестрою деревню, чтобы улицы проходили не под… углом, а прямо! – Отстранившись от обнимавшей его Элизы, он стал показывать руками, какой угол имел в виду. – Так будет удобнее ездить повозкам, и проще будет вести торг на площади в деревне… потому что…

Элиза внимательно слушала, пытаясь вникнуть, но разум так и норовил расслабиться и слить рассказы Гийома в один общий умиротворяющий шум. Поддавшись этому порыву, она просто остановила свой помутившийся хмелем взгляд на его лице и поняла, что не в силах оторваться от него. Гийом небрежно обнимал ее, и острота испытываемых ею чувств становилась почти непереносимой: она вздрагивала от каждого его прикосновения и с трудом удерживалась от того, чтобы ахнуть. Спасало лишь то, что от этих объятий дыхание ей перехватывало, и она была не в силах выдавить из себя ни звука. Благо, он и не требовал от нее ничего говорить – он был счастлив, что нашел благодарного слушателя, с которым мог поделиться своими планами.

Элиза же искренне радовалась тому, что в помещении, несмотря на зажженные факелы, было достаточно темно, чтобы предательский румянец, заливавший ее щеки, не бросался захмелевшему юноше в глаза. А еще она отметила, что он был прав: в холодном погребе и впрямь стало немного теплее.

– Элиза. – Гийом вдруг развернул ее к себе и крепко обнял за талию, глядя в глаза нетрезвым, но вполне осознанным взглядом. – Знаешь, что?

Она ждала продолжения, но его не последовало – похоже, он так и не придумал, что сказать ей дальше. Вместо этого он, не размыкая объятий, потянул ее прочь из погреба.

– Ты… всегда будешь так делать? – хихикая и слегка спотыкаясь на ходу, спросила Элиза.

– Гм… да, – последовал самодовольный ответ.

Элиза узнавала коридоры и лестницы, по которым он ее вел – она несколько раз бывала здесь. Поднявшись на верхний этаж, Гийом остановился перед дверьми своей комнаты, впустил туда Элизу, вошел следом и притворил дверь. Взяв девушку за обе руки, он вывел ее на середину помещения. Элиза успела заметить красивый гобелен на каменной стене, окно с небольшим витражом и застеленную дорогими тканями кровать с балдахином.

– Так вот. Знаешь, что? – повторил Гийом, расплываясь в той самой коварной улыбке, которая всегда всплывала в памяти Элизы, когда она думала о нем.

– Что? – спросила Элиза и изумилась тому, насколько игриво прозвучал ее голос. Она не помнила за собой манеру говорить с ним вот так. Это было немного страшно, но… будь она проклята, если перестанет!

Он снова прижал ее к себе, и она, повинуясь какому-то инстинкту, положила руки ему на плечи. Улыбка Гийома сделалась еще шире, он потянулся к Элизе и поцеловал ее.

Казалось, земля ушла у нее из-под ног. Единственное, что помогло Элизе в эти несколько мгновений устоять и не упасть – это крепко держащие ее руки Гийома. Она ответила на поцелуй, не очень переживая о том, что никогда до этого не знала, как это делается.

Элиза не поняла, когда они успели переместиться на кровать. Лежа под балдахином, они продолжали целоваться так, как будто больше никогда не собирались отрываться друг от друга. Захмелевший взгляд Элизы иногда бродил по комнате, но все ее внимание тут же перетягивало на себя жаркое дыхание Гийома.

«Слишком хорошо, чтобы быть правдой», – успела подумать она.

Стук распахивающейся двери беспощадно разорвал на кусочки миг блаженства, который они так страстно и жадно делили друг с другом.

– Милорд! Прошу прощения, милорд…

Элиза и Гийом отпрянули друг от друга, вскочив с кровати и уставившись на застывшего в дверях посыльного – тощего лопоухого молодого человека, который был едва ли намного старше их. Тот, в свою очередь, в ужасе выпучил глаза и раскрыл рот, словно в немом крике.

На несколько мгновений в комнате повисло напряженное молчание. А затем слуга, продолжая стоять в дверном проеме, сосредоточил свой опасливый взгляд на Элизе, заметил амулеты на ее шее и со страхом прошипел:

– Ведьма…

– Что тебе нужно? – не скрывая своей злобы, рявкнул Гийом.

– Ведьма! – повторил тот, словно не слыша слов графа, и несколько раз перекрестился. – Спаси, Боже… Демоница! Милорд, верно, околдован! Приворожила, дьявольская девка! ВЕДЬМА! Боже, спаси! – Его голос постепенно начал переходить на крик. Не прекращая креститься, он начал пятиться обратно в коридор.

Гийом в два шага преодолел расстояние до двери, втащил слугу за шиворот в комнату и хорошенько встряхнул его:

– Не ори, болван!

Тот посмотрел на своего господина круглыми от ужаса глазами. Он не прекращал осенять себя крестным знамением. С губ его срывался едва различимый лепет, а взгляд то и дело возвращался к девушке.

– Гийом, – обратилась Элиза и уловила в собственном голосе предательскую дрожь, – это неправда… я… я тебя не приворожила! Я никогда не стала бы делать ничего такого! Клянусь тебе!

– Я знаю. – Он стоял к ней спиной, все еще держа за шиворот злосчастного слугу, и она не видела его лица, но голос его тоже дрожал. От злости. – Я