Пенелопа Уильямсон - Под голубой луной Страница 18

Он был почти на полголовы выше. Даже Кларенс, который всегда казался ей высоким, не был настолько ей под стать. И еще, она могла бы поклясться, что, хотя Трелони тщательно это скрывал, каждое па отдавалось страшной болью в его раненой ноге.

– Наверное, вас сильно ранило, – выпалила Джессалин, как всегда, не успев подумать. И тотчас же вспыхнула, вспомнив, при каких обстоятельствах она узнала о том, что он был ранен.

Рука Трелони еще крепче обняла ее за талию, они были теперь почти вплотную прижаты друг к другу. На какое-то мгновение его нога оказалась между ее коленями, и Джессалин почувствовала ее живую силу и тепло. Но вот они сделали очередной поворот, и наваждение прошло. Джессалин опять споткнулась.

– А как… как это произошло?

– Я был неосторожен.

– Но… но мне казалось, что это случилось под Ватерлоо.

– Какая проницательность!

Джессалин вспыхнула. Его рука жгла ей спину. В зале стоял нестерпимый зной. А грудь опять сжалась так, что невозможно было вздохнуть.

– Я совсем не хотела лезть не в свое дело, – выдавила она. – Я уверена, что эта рана почетна. Как раз вчера ваш кузен рассказал мне, как вы остановили бегство своих людей и снова подняли их в атаку. Это было так смело.

– Это было исключительно глупо. Они все погибли, а сам я чудом уцелел. Хотя, может, последнее – совсем не такое уж счастье. Давайте сменим тему, мисс Летти.

Но ведь Кларенс говорил ей совсем другое. Он утверждал, что только благодаря геройству Трелони в тот день их полк не был окончательно разгромлен. Кроме того, и парламент, и даже сам король наградили его за храбрость.

Джессалин опять посмотрела ему в лицо. Кружевное жабо подчеркивало мужественность его черт. А в глазах опять появилось то самое странное выражение. Она тщетно пыталась подыскать новую тему для разговора. Ей так хотелось блеснуть остроумием. Но единственное, что ей удалось из себя выдавить, было:

– Вы еще долго будете в Корнуолле, капитан Трелони?

– Я вам крайне благодарен за продвижение по службе. Однако вынужден вас разочаровать – я всего лишь лейтенант.

– Я просто потрясена. Горю моему нет предела, но я ни на минуту не сомневаюсь, что скоро вы станете капитаном.

– Разве только в том случае, если вы дадите мне в долг тысячу шестьсот фунтов. Тогда я, пожалуй, смогу купить это звание.

Джессалин громко рассмеялась. С трудом подавив смех, она выдохнула:

– Нельзя же быть таким глупым!

– Весьма глубокомысленное замечание. Если я вас правильно понял, вы отказываетесь дать мне взаймы? Ну что ж, в таком случае мне, видимо, угрожает опасность остаться самым старым лейтенантом в армии его величества.

– Значит, вы бедны?

– Боюсь, что да. Причем вы даже не подозреваете, насколько.

Вокруг звучала музыка. Его рука лежала на ее талии. От всего этого Джессалин совершенно потеряла чувство реальности.

– Нет, это вы не подозреваете насколько. Я хочу сказать: насколько я бедна.

– Какая жалость. Потому что по своей глупости, как вы очень тонко подметили, я надеялся: вдруг вы окажетесь богатой наследницей? Я бы тотчас на вас женился.

Конечно, он говорил не всерьез. Нет, он просто не мог сказать такое всерьез. И хотя Джессалин прекрасно понимала, что это всего лишь шутка, сердце ее вдруг куда-то взлетело и упало, словно чайка в бухте Крукнек.

Больше он с ней не танцевал. И вообще ее пригласили еще только два раза. И оба раза Кларенс Титвелл. Но зато Джессалин наблюдала за Трелони. Все время. И когда танцевала с Кларенсом, и когда пила лимонад с бабушкой. Он долго беседовал с хорошенькой, золотоволосой девушкой, а один раз даже засмеялся, запрокинув голову, отчего внутри у Джессалин все похолодело. Девушку звали Селина Элкотт. У нее была прекрасная фигура и, что еще важнее, деньги. И большие. Суда по всему, Трелони не так уж глуп.

Леди Летти проследила за направлением взгляда внучки и немедленно откомментировала:

– Красив. Будущий граф. Весьма неглуп. Крайне опасное сочетание. Думаю, на это лето мне лучше тебя где-нибудь запереть.

– Я ему совсем не нравлюсь. Он насмехается надо мной.

– Девочка моя, если мужчина начинает насмехаться над девушкой, то только для того, чтобы она не убежала. – Леди Летти потянулась за своей тростью и встала. – Кажется, здесь где-то играют в фараон. Пойду, попытаю счастья.

Зеленые ломберные столы отыскались в соседней комнате. Джессалин стояла рядом с бабушкой и терпеливо наблюдала, как леди Летти проигрывает остаток денег, оставленных на покупку лошади. Бабушка играла очень азартно и делала сумасшедшие ставки. Время от времени Джессалин поглядывала на двери бального зала, где кружились еще не натанцевавшиеся пары. Но лейтенанта Трелони она больше не видела.

Лакеи стали разносить пирожные и взбитые сливки. Часть подкрепившихся гостей решили идти смотреть закат. Джессалин присоединилась к ним. Китайские фонарики освещали гравийные дорожки, разделявшие тщательно распланированные кустарники и клумбы. На ветру дрожали листья плакучих ив, в ночном небе распевали птицы. Все вокруг казалось таким аккуратным, таким безупречным, что Джессалин захотелось вытоптать какую-нибудь клумбу или посадить среди нарциссов куст репейника.

На вершине холма возле рудника «Уил Шарлотт» началось какое-то движение, и Джессалин устремилась туда. Подойдя ближе, она рассмеялась от восторга.

Около входа в рудник пыхтел локомотив. Котел, прикрепленный к платформе, походил на большую желтую голову сахара. Колеса тоже были раскрашены в самые веселые цвета – ярко-синие с ядовито-алыми ободами. Из высокой черной трубы вырывались клубы пара, каждый раз приподнимая ее крышку, словно корку пирога. Все это неповоротливое сооружение изрыгало дым и издавало жуткие звуки. И тем не менее Джессалин показалось, что это – самая восхитительная вещь, которую она когда-либо видела.

Генри Титвелл отнюдь не разделял ее энтузиазма. Он взобрался на холм, пыхтя почище любого локомотива. И наткнулся на своего сына, которого безуспешно искал весь вечер. Лицо старика исказилось от ярости.

– Кларенс! Что это значит?

Кларенс явно испугался отцовского гнева, он даже слегка побледнел.

– Мы думали… это… Мак и я, мы хотели…

– Произвести небольшую демонстрацию, только и всего, – закончил лейтенант Трелони, появляясь из-за локомотива. Он был в рубашке с короткими рукавами, а в руке держал канистру, в которой плескалось что-то маслянистое. Казалось, он обращается не только к Генри Титвеллу, но и ко всем имеющим власть и деньги, ко всем тем, кто волен помочь изобретателю либо навсегда похоронить его идею.

– Сейчас олово из рудника до ближайшей плавильни приходится перетаскивать чуть ли не вручную, – продолжал он. – И ослики, и пони быстро погибают. Да и корм обходится недешево. Вы сейчас видите – это гораздо более дешевое и эффективное средство транспортировки. Это паровоз – машина, которая может превращать тепловую энергию в механическую. Один-единственный паровоз перевезет пять вагонеток с оловом отсюда до Пензанса меньше чем за час.