Виктория Холт - Соперница королевы Страница 18

Мне почудилось, что королева о чем-то предостерегает меня. Интересно, что ей рассказывают обо мне? Рождение детей ничуть не убавило моей привлекательности, скорее наоборот. Я часто замечала на себе мужские взгляды и слышала, что меня считают очень соблазнительной.

— Я покажу тебе кое-что. — Королева встала и подошла к столу. Она извлекла из ящика небольшой завернутый в бумагу пакет с надписью «Портрет моего повелителя».

Елизавета развернула пакет — там оказался миниатюрный портрет, с которого на меня смотрел Роберт.

— Очень похож, не правда ли?

— Никто бы не усомнился в том, что это граф Лестер, — согласилась я.

— Я показала это Мелвиллу, и он тоже согласился, что сходство поразительное. Даже пожелал отвезти миниатюру своей королеве и выразил уверенность, что, взглянув на это лицо, Мария уже не сможет отказать Роберту, — Елизавета лукаво рассмеялась. — Но это единственный его портрет, который у меня есть, поэтому я сказала Мелвиллу, что, к большому сожалению, не могу отдать миниатюру. Кажется, он меня понял.

Королева почти выхватила у меня миниатюру, которую только что дала посмотреть, и бережно завернула ее в бумагу. И это ярко показало ее отношение к Роберту. Она никогда его не отпустит.

После королевских милостей Роберт и все остальные полагали, что следующим шагом будет брак. Я тоже была уверена в этом, несмотря на ее решимость умереть незамужней девицей. Теперь Роберт был одним из богатейших людей в Англии, и он немедленно принялся перестраивать замок Кенилворт. Вполне естественным выглядело то, что он начал зазнаваться и весьма фамильярно обращаться с королевой. Роберт бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, входил к ней в опочивальню, которая зачастую была и кабинетом, поскольку, по традиции, королева принимала министров и там. Однажды он выхватил нижнюю рубашку у фрейлины, в чьи обязанности входило подавать ее королеве, и сам вручил ее Елизавете. Говорят, даже видели, как он целует королеву, когда она уже в постели.

Это все напомнило мне о том, что я слышала о былых проказах Елизаветы, и о Томасе Сеймуре, резвящемся в ее спальне. Но чем дальше, тем больше я убеждалась, что между ними не было физической близости. Королева любила поиграть на чувствах своих поклонников, но не более того.

О ней ходило много разных слухов, разумеется, по большей части нелепых. Но ее матримониальная одиссея стала, по-моему, одним из чудес света. Еще ни одна королева не отвергала столько претендентов, и в то время как Елизавету это необычайно забавляло, августейшие женихи не находили в этом ничего забавного, ведь они все оказались в неловком положении.

Возглавляющий когорту женихов Роберт уже начал терять надежду. Их с Елизаветой первая молодость осталась позади, и если королева хотела родить здорового наследника, ей давно пора было замуж.

Елизавета как королева понимала всю важность этого и все же медлила. Когда на ее руку претендовали иностранные короли и принцы, все думали, что она отказала им из-за Роберта. Но время шло, а она не высказывала ни малейшего намерения выйти замуж. И теперь уже все, кроме самых заклятых врагов Роберта, согласны были на их брак, поскольку никто не сомневался в том, что королева его любит.

Но Елизавета медлила, и люди начали думать, что, возможно, есть иная причина в ее нежелании вступать в брак. Поговаривали, что с ней не все в порядке по женским делам и она не может родить ребенка. А если так, то понятно, что нет смысла просто выйти замуж, ради того, чтобы разделить трон с мужчиной. Перешептывались о секрете, который якобы выдала ее прачка, а именно — у королевы так редко бывают месячные, что она неспособна к деторождению. Однако я придерживалась мнения, что ни одна из ее прачек не посмела бы выдать подобную тайну. Для меня это по-прежнему оставалось загадкой, поскольку ни одна женщина не любила мужчину сильнее, чем Елизавета любила Роберта Дадли. Самое удивительное заключалось в том, что она даже не пыталась скрывать свои чувства.

Я иногда думаю, что, возможно, суровое детство Елизаветы так повлияло на нее. Ей было всего три года, когда она осталась без матери. Но она была не по годам развитым ребенком и наверняка запомнила мать достаточно для того, чтобы позже тосковать о ней. Вряд ли ее веселая и образованная мать уделяла дочери много времени, но я была уверена, что нечастые визиты, которые она наносила малышке Елизавете, не могли не запасть ей в душу. Анна Болейн была женщиной умной, аристократичной и с тонким вкусом. Я слышала, что она любила одевать дочь в самые красивые платья. И вдруг мама пропала, и на вопросы малышки никто не мог ответить. Красивых платьев больше не приносили, а ее гувернантка вынуждена была писать прошения королю, чтобы обеспечить его дочь самым необходимым. Да, папочка у нее был мужик крутой. Обезглавил двух жен. Еще одна мачеха умерла при родах, другая ему не понравилась, и он с ней развелся. Наконец в ее жизни появилась Катерина Парр, добрая и красивая вдовствующая королева, с мужем которой Елизавета флиртовала так беззастенчиво, что ее выгнали из приютившего ее дома. Затем последовала жизнь, полная опасностей. Ее то бросали в тюрьму, то опять выпускали и вновь подвергали заключению. И все это время над ее головой был занесен топор палача. И наконец она взошла на королевский трон. Неудивительно, что она была полна решимости удержать его. И понятно, что с таким отцом Елизавета не очень-то доверяла мужским чувствам. Может, поэтому она не хотела делиться властью… даже со своим обожаемым Робертом?

Сам Роберт стал раздражительным в последние месяцы и часто пререкался с Елизаветой. Мы даже как-то слышали, как она напомнила ему, что является королевой Англии, поэтому в беседе с ней нужно выбирать слова и выражения. После таких ссор он угрюмо покидал ее, но королева без него не находила себе места, он возвращался, и они мирились.

Тем временем двор обсуждал события в Шотландии.

Мария вышла за лорда Дарнли, и Елизавета тайно радовалась этому, хотя публично была против. Они с Робертом часто подсмеивались над Марией.

— Хлебнет она еще лиха, — говорила Елизавета. — И подумать только, Роберт, ведь она могла заполучить тебя.

Я была уверена, что она хочет наказать Марию за то, что та отказалась от Роберта, хотя сама Елизавета и не собиралась отдавать ей своего возлюбленного.

Теперь королева завоевала уважение даже у окружавших ее искушенных политиков. Такие мужчины, как Уильям Сесил, лорд-хранитель Большой государственной печати Николас Бэкон, граф Сассекс, начали видеть в ней дальновидного политика. В первые дни правления положение Елизаветы было весьма шатким. Да и как могло быть иначе, если ей в любой момент могли швырнуть в лицо обвинение в незаконности происхождения и необоснованности претензий на престол. Никогда прежде ни один монарх не находился в столь уязвимом положении, как Елизавета. Теперь ей было тридцать три года, и каким-то образом ей удалось завоевать сердца людей. Ее популярность соперничала с популярностью ее отца Генриха Восьмого, который, несмотря на все свои грехи, пользовался уважением в народе. Он мог транжирить казну на такие авантюры, как «Поле золотой парчи». Он мог взять себе шесть жен и убить двух из них, но все равно оставался их королем и героем. За время его правления не было ни одного серьезного заговора с целью его свержения. Елизавета во многом напоминала отца манерами, движениями, голосом и ругалась не хуже своего папаши. Поэтому везде, где она появлялась, люди говорили друг другу: «Вот дочь великого Генриха». Это было крупным козырем для королевы. Никто не мог отрицать, что она дочь Генриха Восьмого, и что одно время он даже считал ее законнорожденной.