Розмари Роджерс - Последняя и вечная любовь Страница 18

Стив прищурился:

— Вы действительно так полагаете, мадам? Кстати, где вы провели эту ночь?

Итак, он не собирается уступать.

— Стив, пожалуйста, не надо: я устала от постоянной войны. Ведь мы же обещали доверять друг к другу! — Она ждала, что он дрогнет и смягчится, но Стив лишь холодно пожал плечами, спустил ноги с кровати и принялся надевать брюки.

— Ты хотела обсудить что-то важное?

Джинни проявила упорство, и ему следовало бы поблагодарить ее за это! Ее губы скривились так, словно она прекрасно поняла его тактику.

— Вообще говоря, да. Я хотела бы поговорить о наших отношениях. Мне плохо и больно, Стив. А тебе?

Он нетерпеливо посмотрел на нее:

— Иисусе! Ты пришла сюда завтракать и нести чушь? Мы ведь женаты, и у нас есть близнецы, о которых, между прочим, ты должна заботиться. Если ты несчастна со мной, я не возражаю, чтобы ты устроила свою жизнь иначе. Я вполне снисходительный муж, не так ли? Если ты не станешь злить меня, я тоже постараюсь держать себя в руках. Надеюсь, на это ты согласна?

Но Джинни не желала уступать, ее глаза сверкали от бешенства.

— Полагаю, ты хочешь наказать меня? Именно в этом причина твоей жестокости, Стив? Или ты предлагаешь мне вести такую же жизнь, как перед моим отъездом в Европу? Тебе придется ответить на эти вопросы, если даже ты решил от меня избавиться.

— Я думал, что тебя устраивала та жизнь, дорогая. Особенно когда меня не было поблизости. Не сомневаюсь, что, вернувшись в Мексику, ты найдешь предлог снова отправиться в путешествие, хотя я предпочел бы, чтобы ты сначала вырастила детей. — Он усмехнулся. — Однако ты слишком капризна! Тебе следовало бы помнить, что я не люблю, когда мне задают слишком много вопросов.

Он старался держаться построже. На все есть свои причины. Но сказать об этом Джинни — значит смягчить удар и позволить ей с достоинством удалиться.

— Очень хорошо, Стив, я не забуду об этом, если и ты запомнишь, что я ненавижу сцены ревности. — Она с облегчением вздохнула. — Как ты полагаешь, Гортензия принесет мне завтрак? Или губернатор Уэрмот все еще здесь?..

В этот момент в дверь постучали. Они переглянулись.

— Можно войти? Мне сказали, что вы ждете меня… ах!

— Вы, конечно же, можете войти, и он, несомненно, вас ждет. Не смущайтесь. Стив вам все объяснит. Мы с ним вполне современная пара, и у каждого из нас есть друзья.

Анна Дос Сантос широко распахнула бархатистые карие глаза. Сейчас она казалась еще более юной, чем накануне. Она не сводила глаз с Джинни.

— Похоже, я здесь лишняя, так что простите меня, дорогая Анна, — мне придется удалиться. Генри пригласил меня на прием, который он дает в губернаторском дворце. До свидания, всего вам доброго.

Джинни проскользнула мимо удивленной молодой женщины и, не заметив, как потемнело лицо Стива, стала спускаться вниз. Но эту сцену она долго не могла забыть. Спустившись до половины лестницы, Джинни услышала, как наверху захлопнулась дверь,

Уильям Брендон увидел Джинни, когда она пересекала холл. Он был так озабочен своими делами, что даже не спросил, почему дочь так бледна. Он чувствовал какое-то смутное раздражение, а потому резко спросил:

— Господи, куда все исчезли? Где Соня?

— Понятия не имею. Хотя, впрочем, утром она собиралась покататься верхом. Почему ты ее не поищешь?

— Послушай меня внимательно, Вирджиния! Твое поведение прошлой ночью…

— Я не сказала Соне, где ты был, так что можешь не беспокоиться. Что тебе еще нужно? Я неважно себя чувствую, у меня болит голова.

Лежа на постели и прикладывая к голове салфетку со льдом, принесенным горничной, Джинни пыталась все обдумать, но на ум приходило только одно: она должна уехать. Раз уж Стив дает ей свободу, придется поступить именно так. Джинни закрыла глаза. «Наконец все кончено, теперь уж действительно кончено! Как странно это сознавать!»

Через открытое окно она услышала голос отца: он велел одному из грумов привести лошадь из конюшни, Видно, отец собирается искать Соню. Отец тоже ведет себя как все мужчины: для них это так обычно — позволять себе любые удовольствия, а от жены требовать полного повиновения. Внезапно Джинни поняла, что удивляется Соне — ведь та была намного моложе отца. Любила ли мачеха первого мужа, оставившего ей этот дом? Были ли у нее когда-нибудь любовники? Последнее время она слегка располнела, но сохранила прежнюю привлекательность. Похоже, и Андре Делери так считает.

Пока Джинни размышляла о будущем, Соня мечтала поскорее оказаться дома, в безопасности. Господи, что же делать? Во всем виновата эта шлюха, ее падчерица!

Если бы Уильям не пропадал бог знает где, а Джинни не дерзила бы ей, она никогда не разрешила бы Андре Делери присоединиться к ней во время верховой прогулки. Конечно, ей нравился этот обаятельный молодой человек, но тайно встречаться с ним она считала недопустимым. Месье Делери выказывал Соне такое уважение, что она испытывала к нему полное доверие и вела себя с ним как с давним другом. И тем не менее… О Боже! Как же она могла проявить такую глупость и неосторожность? Соня действительно не ожидала увидеть его: ей хотелось всего лишь побыть одной, прокатиться верхом, как она привыкла это делать в прежние дни. Но тем не менее Андре Делери ждал ее, и она знала, что это дурно.

На берегу реки была старая роща, посаженная первыми поселенцами. Соня очень любила пикники, которые устраивали здесь, в тени деревьев, она и Рауль, ее красивый, веселый молодой муж. Он долго ухаживал за Соней и, наконец, покорив ее, женился на ней. Но больше всех он любил свою возлюбленную квартеронку…

Давно уже она не гуляла в этой роще, прислушиваясь к шуму реки под обрывом. Давно уже не сидела, прислонившись спиной к искривленному стволу дерева… Сейчас она немного захмелела от вина, которым угостил ее Андре Делери.

— Хлеб, вино и эта книга стихов в переводе с персидского… Я думал о вас, читая ее, и мне так хотелось разделить с вами эту радость.

— Вы говорите как поэт, месье Делери! Но вы, конечно, понимаете, что я не могу здесь задерживаться…

— Пожалуйста, всего на несколько минут… Знаете ли вы, что я мечтал увидеть вас здесь и мысленно взывал к вам, умоляя приехать? — Заметив ее смущение, он рассмеялся и схватил ее руку: — Не волнуйтесь. Клянусь, я не собираюсь компрометировать вас. Ну что дурного в том, что мы проведем несколько мгновений, наслаждаясь красотой природы, покоем и обществом друг друга?

Соня позволила ему уговорить себя, сама не зная почему. В тот момент она не видела ничего плохого в том, чтобы остаться и немного поговорить с ним.

Андре Делери делал все возможное, чтобы доставить удовольствие Соне, поскольку поставил себе целью очаровать ее. Он то и дело подливал Соне вино, читал ей стихи и рассказывал анекдоты. Вдруг он наклонился так близко к Соне, что в ее глазах мелькнул испуг.