Виктория Холт - Коварные пески Страница 18

— Вас не затруднит сказать мне, кто вы?

— Конечно, конечно! Какое с моей стороны упущение. — Она хихикнула. — Но я думала, что вы, возможно, обо мне уже знаете, поскольку вам известно о Бо. Я мисс Сибила Стейси, сестра Уилльяма, прожила в этом доме всю жизнь, поэтому все здесь видела и все здесь знаю.

— Вам, должно быть, нравится все знать.

Мисс Стейси резко на меня взглянула.

— Вы ведь вдова, — сказала она, — значит, женщина с опытом. Вы были замужем за знаменитым музыкантом, не так ли? И он умер. Что ж, печально. Смерть всегда печальна. В этот дом тоже приходила смерть.

У нее задрожали губы, и мне показалось, она вот-вот заплачет. Но мисс Стейси вдруг радостно встрепенулась, так, как бы это сделал ребенок.

— Но теперь вернулся Нейпьер. Он женился на Эдит. И в доме будут маленькие дети. Все может измениться к лучшему. Дети все исправят.

Она взглянула на портрет.

— Может быть, тогда Бо уйдет, — тихо добавила она.

Лицо у нее жалостно сморщилось.

— Но ведь он умер, не так ли? — мягко заметила я.

— Мертвые не всегда уходят. Бывает, их не может оторвать от тех, с кем они жили, даже смерть. Иногда их удерживает любовь, иногда ненависть. Бо все еще здесь. Он не может обрести успокоение, бедный Бо. Здесь ему было так хорошо. Понимаете, у него было все. Красота, очарование, блестящий ум. Он так умел играть на фортепиано, что невозможно было удержаться от слез. У Бо было все. И вот поэтому он никак не хочет смириться с потерей жизни, в которой был столь совершенен.

— Но, может быть, там, где он сейчас, к нему пришло еще большее совершенство.

Мисс Стейси тряхнула головой и по-детски топнула ножкой.

— Это невозможно, — сказала она сердито. — Бо был само совершенство, и он не может стать нигде еще более совершенным… Ни на земле, ни на небесах. Почему он должен был умереть, как вы думаете?

— Потому что пришло его время, — предположила я. — Случается же, что умирают совсем молодые. — Пьетро, Роума, — мысленно добавила я.

— О, он был молод и прекрасен, — благоговейно проговорила мисс Стейси, взглянув вверх на портрет так, как смотрят на божество.

— Вот таким он был в жизни. Этот портрет, кажется, вот-вот оживет. Я никогда не забуду тот день. Кровь… кровь…

Лицо ее опять судорожно сморщилось, и я поспешила сказать:

— Пожалуйста, не надо вспоминать об этом. Для вас тяжелы воспоминания даже сейчас.

Она приблизилась ко мне. От ее печали не осталось и следа. В глазах сверкало какое-то дьявольское озорство, и оно внушало еще большую тревогу, чем ее горе.

— Перед смертью Бо сделал признание под присягой. На этом настоял врач. Бо сказал, что Нейпьер не виноват. Они играли с пистолетами… ну, как это делают мальчики. «Руки вверх или я стреляю!»— выкрикнул Нейпьер. А Бо ответил: «Я застрелю тебя первый!» Во всяком случае так рассказывал Нейпьер. Но никто этого не видел. Они были одни в оружейной комнате. Бо схватился за свой пистолет, а Нейпьер в это время нажал курок. Они оба думали, как сказал Нейпьер, что пистолеты не заряжены. Но, как видите, в одном оказалась пуля.

— Какой жуткий случай.

— И с тех пор в доме все изменилось.

— Но ведь это произошло случайно.

— Как вы можете это утверждать! Вы, должно быть, очень уверенный в себе человек, миссис… миссис?

— Верлейн.

— Теперь запомню. У меня хорошая память на имена. И на лица тоже. Так вот, вы очень самоуверенная, миссис Верлейн. Вы ведь не пробыли здесь и дня. Поэтому, чтобы заявлять так, вы должны быть очень уверены в себе.

— Конечно, я не могу знать всего, — сказала я, — но ведь совершенно ясно, что, когда два мальчика играют, может произойти несчастный случай. Так бывало не раз.

— Нейпьер завидовал Бо, — прошептала она таинственно. — Все это знали. Иначе и быть не могло. Бо был так хорош собой, и он умел все делать превосходно. Он стремился доказать и доказывал свое превосходство над Нейпьером во многих вещах.

— Ну тогда он не был таким уж хорошим, как вы думаете, — откликнулась я резко и сама удивилась своему желанию защитить Нейпьера. Но я жаждала справедливости не для того надменного мужчины, которого встретила на конюшне, а для отверженного мальчика!

— Да, конечно, это было детское соперничество… Он был таким еще не взрослым… Но вот Нейпьер, он-то был совсем другим.

— Что значит — другим?

— Трудным. Он всегда предпочитал поступать по-своему. И всегда так поступал. Ни за что не хотел учиться музыке.

— В этом доме всегда любили музыку?

— Их мать прекрасно играла на рояле. Так же, как и вы. Я слышала сейчас вашу игру. Мне вдруг почудилось: это вернулась Изабелла. Она могла бы стать очень большой пианисткой. Но когда вышла замуж, то оставила свои занятия. Уилльям был против. Ему хотелось, чтобы она играла только для него. Ну, вы, наверное, понимаете это, миссис Верлейн.

— Нет, — ответила я с жаром. — Не понимаю. Мне кажется, он должен был дать ей возможность продолжить занятия. У кого есть талант, тот не должен зарывать его.

— О, да, евангельская притча о талантах! — воскликнула она, ее глаза восторженно засветились. — Вот так думала и Изабелла. Она очень сожалела, что…

Мне это сожаление было понятно. Из-за замужества Изабелла забросила свою карьеру… почти так же, как я.

По-детски голубые глаза пронизывали меня взглядом. Затем Сибила Стейси снова повернулась к портрету.

— Открою вам один секрет. Это — моя работа.

— Вы художница?

Сибила заложила руки за спину и кивнула.

— Как интересно!

— Да, это я написала портрет Бо.

— Он позировал вам незадолго до своей смерти?

— Позировал… Да он бы ни за что не стал бы позировать! Я даже не думала просить его об этом. Я знала Бо. Он всегда у меня перед глазами. Поэтому не было нужды в том, чтобы он позировал. Я пишу только тех людей, которых знаю, миссис Верлейн.

— Очень мудро с вашей стороны.

— Вы хотели бы посмотреть другие мои картины?

— Да, было бы очень интересно.

— Изабелла была одаренным человеком, но не единственным одаренным в этом доме. Пойдемте сейчас ко мне. У меня здесь есть свои собственные покои. Я там живу всю жизнь. Но однажды чуть было не уехала. Потому что собиралась выйти замуж.

Ее лицо сморщилось, и я подумала, что она сейчас разрыдается.

— Но я не вышла… и поэтому прожила здесь всю жизнь. Теперь у меня есть только этот дом и мои картины.

— Я вам сочувствую, — призналась я. И вдруг она улыбнулась.

— Возможно, когда-нибудь я напишу ваш портрет. Но не раньше, чем узнаю вас. Только тогда станет ясно, как изобразить вас. А теперь пойдемте со мной.

Эта маленькая, очень странная женщина совершенно заворожила меня.

Мисс Сибила проворно засеменила из комнаты, из-под голубой юбки замелькали черные бархатные туфельки. Посмотрев через плечо, она улыбнулась. В ее улыбке промелькнуло озорство, как я уже говорила, она была похожа на шуструю девочку, и эта невзрослая манера держать себя в сочетании с морщинистым лицом производила интригующее и вместе с тем болезненное впечатление. Мне было очень интересно, что я увижу в ее комнате, и действительно ли портрет над камином ее работы.