Виктория Холт - Случайная встреча Страница 19

— Похоже, ты много знаешь о нем!

— А почему вы оказались там… следом за мной?

— Мы отправились на верховую прогулку вместе с Форби. Ехали рядом, и я увидел, как ты сворачиваешь в сторону Грассленда. Я сказал, что это моя дочь, и мы поехали за тобой.

— Зачем ты это сделал, ну зачем?

— Дорогая моя девочка, мы собирались порасспрашивать в Грассленде — не видел ли кто этого цыгана.

— Но ведь там никого не было! Долли и слуги — все были в Эндерби!

— Я подумал, что кто-нибудь из слуг может все-таки оказаться там. Они его знали… еще по тем временам, когда он бывал здесь.

Я закрыла лицо руками. Я чувствовала себя такой несчастной.

— Давай, — предложил он, — продолжай свои объяснения.

— Я заехала в Грассленд, чтобы укрыться от грозы: просто постоять на крыльце и дождаться пока кончится дождь. Мне показалось, что кто-то мелькнул в окне. Это оказался Джейк. Он узнал меня, он мне доверился…

— Ты хочешь сказать, что разговаривала с ним?

— Да, я зашла в Грассленд, и он рассказал мне о том, как это произошло, как он убил этого мужчину. Он сказал, что не ждет пощады: он — цыган — убил племянника сквайра! Я решила предупредить его о том, что в нашей округе появился человек, который ищет его, и что его люди расставлены по всему побережью. Джейк собирался после наступления темноты отправиться в Харвич, и он попался бы в расставленную ими ловушку! Именно это с ним и случилось, а теперь он будет думать, что это я…

— Тебе не следует расстраиваться: ты ведь не собиралась выдавать его?

— Но выдала!

— Нет, просто так получилось.

— И что теперь с ним сделают?

— Отвезут в Ноттингем и предадут суду.

— И решат, что он виновен?

— Он убил человека! Он и сам не отрицает этого.

— Но это не было убийством!

— Обычно такие действия определяются именно этим словом.

— Но разве ты не понимаешь? Все дело было в этой девушке… И что с ним сделают?

— Повесят, полагаю.

— Этого нельзя допустить!

— Дорогая моя Джессика, у тебя нет ничего общего с этим человеком: какой-то кочующий цыган! Ну, надо признать, он симпатичный, даже обаятельный. Но уже через год ты и не вспомнишь о нем!

— Я никогда не забуду о том, что он посчитал меня предательницей! Он мне доверился!

— Глупенькая девочка, ты ведь ничего подобного не сделала! Ты просто отправилась туда, чтобы предупредить его, и уж так случилось, что мы сразу поехали вслед за тобой.

— Но он будет думать…

— Очень скоро он перестанет думать!

— Ах, отец, только не говори так! Я хочу, чтобы ты спас его!

— Я? Ты считаешь, что в моей власти спасти его?

— Когда я была маленькой, я всегда думала, что ты в силах сделать все, если только захочешь! Я даже думала, что ты способен вызвать дождь, если решишь, что так нужно.

— Мое милое невинное дитя, но теперь-то ты знаешь, что это совсем не так!

— Теперь я знаю, что ты не властен над природой, но остальное все в твоих силах, если ты этого захочешь!

— Мне лестно, что моя дочь столь высокого мнения обо мне: она очень умна и почти права. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я не умею управлять погодой? Точно так же обстоят дела и с законами!

— С этим я не могу согласиться! Законы создают люди!

— Ага, значит, меня могут превзойти только небесные силы, а со всем остальным, ты полагаешь, я способен совладать?

— Папочка, дорогой мой, чудесный, умный папочка, ты же можешь что-нибудь сделать!

— Дорогая моя доченька, никакие уговоры, пусть даже приправленные лестью, не смогут заставить меня спасти человека, который сам сознался в убийстве!

— Но это нельзя назвать убийством: он был обязан спасти эту девушку! Он благороден. Ты помнишь, когда мы столкнулись с цыганами? Мы были там вдвоем, и он не позволил, чтобы нас обидели? Возможно, он спас нам жизнь!

Некоторое время отец молчал.

— Есть способы повлиять на суд, — сказала я.

— Взятка? Подкуп? Такое действительно существует. И ты хочешь предложить мне, законопослушному англичанину, совершить эти преступления?

— Ты мог бы что-нибудь сделать ради его спасения? Если бы суд узнал, что Джейк убил этого человека, защищая девушку от насилия, разве этого не приняли бы во внимание?

— Какой-то цыган… и племянник местного сквайра…

— Вот в этом-то и дело! — возмущенно воскликнула я. — Предположим, племянник сквайра убил бы цыгана, собиравшегося совершить насилие над его женой?

— Я понимаю твою точку зрения.

— Если этого человека повесят, я буду несчастной всю жизнь!

— Ты говоришь глупости! Ты всего лишь ребенок, хотя, должен сказать, временами мне приходится сомневаться в этом. Сколько тебе? Одиннадцать?

— Почти двенадцать!

— Господи, сохрани нас! Что с тобой будет к восемнадцати?

— Ну, пожалуйста, отец…

— Что, дорогая Джессика?

— Неужели ты не сделаешь для меня… самое нужное из того, что мог бы сделать? Ты поможешь спасти этого человека?

— Я мало что могу сделать.

— Но что-то ты можешь?

— Мы могли бы найти эту девушку и, возможно, выставить в качестве свидетельницы.

— Да, да! — охотно согласилась я.

— Я отправляюсь в Ноттингем! — Я бросилась к отцу на шею:

— Я знала, что ты поможешь Джейку!

— Я еще не знаю, что смогу сделать! Пока меня втянули в действия, которые, как я полагаю, могут оказаться бесплодными, — все это по велению моей властной доченьки!

— Значит, ты едешь в Ноттингем! Отец, я поеду вместе с тобой!

— Нет.

— Да! Ну, пожалуйста!.. Мне тоже нужно там быть. Неужели ты не понимаешь, что я обязана быть там!

Джейк должен узнать, что я его не предавала! Если он в этом не убедится, я уже никогда не смогу чувствовать себя счастливой. Никогда в жизни! Так что я еду с тобой в Ноттингем.

Взяв меня за плечи и слегка отстранив от себя, отец посмотрел мне в глаза. Я заметила, как слегка опустились уголки его губ.

— Я привык считать себя хозяином в собственном доме. С тех пор как я имел неосторожность обзавестись дочерью, положение дел изменилось!

Я бросилась ему на шею, и он крепко обнял меня. До чего же все-таки хорошо быть такой любимой!

На следующий день мы выехали в Ноттингем. Отец рассказал все матери, и она решила сопровождать нас. Когда я поведала ей во всех подробностях о случившемся, она загорелась желанием спасти цыганя Джейка, почти таким же сильным, как мое.

Мы отправились в карете, и путешествие заняло у нас несколько дней. До суда, по предположениям отца, оставалось около недели, а нам было необходимо время, чтобы выработать план действий.