Николь Берд - Репутация леди Страница 19

– Это хорошая, честная английская грязь, – усмехнулся он.

Он поцеловал сначала одну руку, потом другую, а она обняла его за шею и более чем охотно упала в его объятия.

Вдруг ей на щеку что-то капнуло. Неужели виконт плачет? Но капель становилось все больше, и она поняла – эта непредсказуемая английская погода обернулась против них.

– Надо бежать, – сказал лорд Уэллер. Он был так же разочарован, как и Мэдди. Слишком занятая его лаской, она не заметила, как постепенно сгущались тучи, как скрылось солнце и наконец хлынул дождь. Они промокли насквозь, пока добежали до дома. В холле, дрожа от холода, она с удовольствием насладилась бы теплом его тела, но Бесс уже накидывала на них большие, порядком изношенные льняные полотенца.

– Господи, мисс Мэдлин, милорд, вы простудитесь. С вас просто течет. Идите скорее наверх и переоденьтесь.

Мэдди взглянула на жениха, а он ответил ей удрученной улыбкой. Такое впечатление, что их все время проверяют. Он слегка поклонился.

– Мы закончим работу в саду в другое время. – В этих малозначащих словах Мэдди уловила обещание, и на душе у нее потеплело.

Она кивнула и, чувствуя себя гораздо лучше, стала подниматься по лестнице. Она почему-то была уверена, что лорд Уэллер всегда выполняет свои обещания.

Бесс следовала за ней по пятам, ворча, что юные леди никогда не обращают внимания на облака.

– Можно подумать, вы не знаете, какая у нас погода, ладно этот лондонский щеголь, которому все нипочем, – проворчала она.

– Ты права, Бесс. – Мэдди попыталась успокоить служанку. – Но я уже в доме, и все будет хорошо.

С помощью Бесс она сняла с себя мокрую одежду, переоделась в другое платье и закутала плечи теплой шалью.

Мэдди подумала о виконте, которому никто не поможет переодеться, – дома у него наверняка есть камердинер. Но Эйдриан, видимо, справился. Когда она спустилась в гостиную с корзинкой для шитья, виконт уже был там.

Он встал и поклонился со слегка озабоченной улыбкой:

– Надеюсь, вы не заболеете от того, что так промокли?

– Я уверена, что ничего со мной не случится, несмотря на брюзжание моей служанки. Бесс приготовит нам горячего чаю, чтобы мы окончательно согрелись. Прошу вас садиться.

Им пришлось сидеть на расстоянии друг от друга, как того требовали приличия. Но она, по крайней мере, могла наслаждаться его присутствием, улыбаться и смеяться его шуткам.

– Расскажите мне еще о вашей жизни – о детстве и юности, – когда вы жили в своем поместье, – предложила она.

– Нечего особо рассказывать, – пожал он плечами. – Мне очень не хватало родителей, но моя жизнь была не такой уж плохой. За мной присматривала бабушка, а управляющий, человек весьма достойный, направлял меня. Вскоре я уехал в школу, так что был все время чем-то занят.

– У вас не было ни братьев, ни сестер?

– Нет, у моей матери были тяжелые роды, и после меня у нее больше никого не было.

– Тогда она, должно быть, очень вас любила, – предположила Мэдди.

– Да, наверное. Мои родители вообще очень меня любили.

Ей не хватило смелости сказать ему, что любовь родителей отразилась на его характере, сделав его добрым и отзывчивым. Она вспомнила, как он заботился о ней в ту ночь в беседке, когда она была почти без сознания от боли. Даже если бы он не был так прекрасен лицом и телом, доброта делала его необыкновенно привлекательным.

– А после Оксфорда?

Что-то неуловимо изменилось в его лице.

– После университета я пошел в армию, как и большинство моих сверстников… а потом началась война с Францией.

Она знала, что о войне он не станет говорить. От необходимости говорить на эту тему его избавила Бесс, пошедшая с подносом в руках.

– Я принесла вам горячего чаю, мисс Мэдлин, сдобные булочки и меда, который в такую погоду полезен, – сказала она, удовлетворенным взглядом окинув принесенные яства. Пододвинув низкий столик, она поставила на него поднос.

– Спасибо, Бесс. Уверена, что мед нам очень поможет.

Служанка удалилась, а Мэдди разлила по чашкам дымящийся чай и подала одну из них виконту. Он принял чашку, не поднимая глаз.

Она не собиралась больше задавать вопросов о войне, потому что они явно вызывали у него неприятные воспоминания. Поэтому она указала на поднос:

– Угощайтесь, пожалуйста. Мы не должны разочаровывать Бесс. Она собралась уберечь нас от воспаления легких, к тому же ее булочки славятся на всю округу.

Посмеиваясь, он намазал булочку медом и откусил.

– И верно, лучше не бывает, – сказал он и осторожно отпил глоток горячего чаю. – А теперь ваша очередь рассказывать о себе.

– Я старшая сестра. Вы уже знаете, что моя мать рано умерла и что перед смертью она взяла с меня клятву позаботиться об отце. Следующая за мной – Джулиана, и мы с ней очень близки. Я очень по ней скучаю. Ее муж – зоолог и все время охотится за каким-нибудь редким зверьем, так что их жизнь полна приключений. Письма Джулианы заставляют меня либо ужасаться, либо хохотать. У Джулианы способность попадать во всякие переделки. Лорин – это та сестра, которая вышла замуж за сына мирового судьи. Она очень милая, хорошенькая и послушная. А близнецы… Они давали пищу для сплетен всему графству.

Она рассказала несколько забавных историй про близнецов, но он вернулся к своему первому вопросу:

– А теперь расскажите мне о себе.

– Но, милорд, я уже…

– Нет, Мэдлин, вы рассказали о своих сестрах. И называйте меня Эйдриан, хорошо? Вы разрешили мне – и я, поверьте, очень это ценю – называть вас по имени и теперь должны сделать то же самое.

– Эйдриан, – неуверенно произнесла она.

– У вас замечательно получается, – похвалил он. Она помимо воли рассмеялась.

– Вы просто несносны, – сказала она, забыв, о своей застенчивости.

– Еще лучше, – улыбнулся он. – Вы должны меня одергивать, когда я становлюсь слишком настойчивым, моя дорогая. Уверен, что это пойдет мне на пользу.

– Я тоже в этом уверена, – стараясь сохранять суровый тон, сказала она. – А что вы, собственно, хотите узнать? Моя жизнь была очень скучной. Выросла в медвежьем углу Йоркшира, заботилась о сестрах и отце, стараясь заполнить пустоту, образовавшуюся после смерти моей любимой матери.

– Никаких тайных возлюбленных? – поддразнил он. – Ни одного пылающего страстью сына сквайра, который бы скакал всю ночь напролет, чтобы бросить камешек в ваше окно?

– Так было с моей сестрой, хотя Роберту никогда не пришло бы в голову бросать камни в окно или делать что-либо неприличное. – Сама мысль об этом заставила ее хихикнуть. – К тому же у бедного сквайра был всего один сын. Как и Лорин, старик страшно переживает смерть сына, не оставившего наследника. Мэдди помолчала.