Анна Князева - Треугольник страсти Страница 19

Агриппина подтвердила:

— В сердцах швырнул его в камин, а после-то опомнился, бросился доставать. Только поздно уж было. Бумага, она ведь сразу вспыхивает.

Обмякнув, Саша простонала в изнеможении:

— Сжег… Спасибо тебе, Господи!

— Да только в память его все как есть впечаталось. И вам он, голубушка, этого не забудет.

— Да пускай помнит, — отмахнулась Сашенька. — Лишь бы не опозорил на весь свет. С него станется.

— А как же ваша страсть к нему? — хитро прищурилась Агриппина.

— О, это сейчас не главное.

Испустив очередной вздох, кудесница покачала головой.

— Вот прямехонько сейчас оно, может, и не главное. Потому как вы больше из-за неосторожности своей беспокоились. А когда волнение уляжется, опять любовная тоска начнется. Она вас так просто не оставит… Вам, голубушка, поскорее нужно выбор сделать, а то изведете себя вконец.

— Выбор? — пролепетала Саша. — Какой выбор?

— Да между двумя мужчинами. Какой же еще?

Издав нервный смешок, Сашенька отошла к окну, отвернулась, чтобы спрятать лицо.

— Да разве нужно выбор делать? Ни один меня пока замуж не звал.

— А который, вы хотите, чтоб позвал? Я ведь подсобить могу в этом деле…

«Который?» — Саша неожиданно задумалась об этом всерьез. С Дмитрием жизнь будет как на вулкане. Сегодня страсть, завтра ревность, послезавтра ненависть… И так по кругу. А с Михаилом Антоновичем ее ждет светлая дружба, спокойная уверенность в своем счастье, но…

«Через десять лет он ведь стариком сделается, а я еще молода буду, — тоскливо подумала она. — Что ж это за жизнь тогда? Любовников заводить — это не по мне. Совесть не позволит. Да и его несчастным делать, в посмешище превращать… Как это можно?»

Тогда Агриппина с пониманием проговорила:

— Что, ни один не хорош? Может, кого третьего подождать?

— Все такие пустозвоны! — вырвалось у Саши. — Пока эти двое не появились, и влюбиться не в кого было. Гусару, что ли, мне сердце отдавать?

— Нет, гусары не для такой девушки, как вы, — заключила ворожея.

Саша невольно потупилась.

— Да какая же я, по-вашему, девушка?

— В вас порода чувствуется. И умная вы, и красивая, и чувствуете глубоко, переживаете вон как! Да и страстностью не обделены. Вам муж такой нужен, чтобы и на руках носил, и страдать не заставлял.

— Тогда… — Она чуть не произнесла имя, но во время спохватилась. — Ну, тот… постарше. Да только…

— Горячей крови своей опасаетесь? — Агриппина оглянулась на дверь. — Я вам по секрету скажу, Александра Сергеевна, в семейной жизни кровь завсегда холодеет. Хоть и по страсти замуж выйдете, все одно через десяток лет вас к мужу тянуть не будет, как в первые ночи. Правда, если неумелый попадется, так и в первую ночь всю охотку отобьет.

«А можно ли назвать Дмитрия умелым? — впервые задумалась Сашенька. — Что я знаю о нем? Добр ли он? Умен ли? Ничего этого я не поняла из наших встреч. Я даже не могу сказать, интересно ли мне будет разговаривать с ним. Какие книги он любит? Понимает ли музыку? Об Орлове я могу с уверенностью ответить на каждый из этих вопросов. Но Оленин… Я не знаю ничего, кроме того что он просто свел меня с ума!»

Поднявшись, Агриппина с сожалением промолвила:

— Еще предстоит вам пометаться, голубушка. Душа-то она живая и просит жизни. Не ошибитесь только, что жизнью считать.

— Да как же не ошибиться? И за того душа болит, и за этого… А вы мне не поможете? — с надеждой взмолилась Саша.

— Да в чем же, милая вы моя? За вас жизнь прожить? Я в том, что сильнее всего болело, вам и так помогла. Сняла камень с души. Аль нет?

— Сняли, сняли, — заверила девушка. — Да только…

— Не могу я за вас решать, голубушка. Увольте! Вы самостоятельно должны выбор сделать, чтоб потом никого не винить в своих бедах.

Саша побледнела.

— А меня беды ждут?

Агриппина даже сплюнула в сердцах.

— Тьфу ты, что я такое говорю!.. Не думайте, Александра Сергеевна, что я какие-то тучи на вашем горизонте рассмотрела. Напротив, если правильный выбор сделаете, ждет вас жизнь счастливая и долгая. Хоть и вдовой останетесь, да только в преклонном возрасте, и обеспеченной будете.

— Может, вы хоть намекнете, с кем я жить буду?

Покачав головой, та попятилась к двери.

— Никак не могу, Александра Сергеевна. Что в состоянии для вас была сделать, то уж сделала.

— И на том спасибо! — спохватилась Саша. — Вы меня просто из ада вытащили! Я чуть с ума не сошла из-за этого письма.

— Вот с ума-то сходить — только жизнь свою губить, — туманно проговорила Агриппина и выскользнула из комнаты.

Выбежав за ней следом, Сашенька бросилась к матери.

— Маман, одарите ее щедро, прошу вас! Она спасла меня!

— Какая ты, право, нежная, — усмехнувшись, проворчала Анна Владимировна. — Из-за больного зуба целая трагедия.

* * *

Дмитрий Оленин не находил себе места. Та ночь, которую он уже воображал себе вершиной блаженства, обернулась для него сущим кошмаром. Ругая себя последними словами, Дмитрий снова и снова восстанавливал в памяти подробности того, как он проник в притихший дом Микульчиных, заранее подкупив их слугу, который и оставил открытым черный ход. Он же и нарисовал Оленину план дома, крестом отметив комнату хозяйской дочери.

Слуга Ванька оказался тертым малым, и эта услуга обошлась Оленину дороже, чем он рассчитывал, но Дмитрий решил, что ради удовольствия провести ночь с Сашенькой Микульчиной никаких денег не жалко. Тем более семья Олениных не бедствовала.

— А я-то, дурак, думал, хозяйская дочка — такая скромница, — ухмыльнулся Ванька.

— А тебе про нее думать вообще не положено, — надменно заметил Оленин.

Но парень и не помышлял сдаваться.

— Так кто же думать-то запретить может? И мы-то ужо не крепостные, чай! А мысли наши и вовсе — пташки вольные.

— А все-таки ты им особенно воли не давай! — пригрозил Дмитрий. — Держи в узде свои мысли.

— Э-э, барин, — протянул Ванька с укоризной. — Не знаешь ты природы, видать. Кто же птичек в узде-то держит?

Прогнав его, Оленин с тревогой подумал, что связался не с тем человеком. Этот, пожалуй, слишком болтлив…

Теперь Дмитрий осознал и другую свою оплошность: подъехав к дому, он не проверил, все ли окна темны. Оленин двигался по неосвещенным коридорам и лестницам с кошачьей осторожностью. Тем не менее старые половицы то и дело поскрипывали, заставляя Дмитрия обмирать от страха. Больше всего он боялся разбудить Сашиного отца… С матерью уж он как-нибудь договорился бы.

Но на его счастье, Сергей Васильевич отличался крепким сном. Да и Анна Владимировна бессонницей не страдала. Чего, как оказалось, нельзя было сказать о Сашеньке. Подобравшись к ее двери, Оленин так и обмер, заметив через щель неприкрытой двери, свет свечи. Затаив дыхание, Дмитрий заглянул в комнату и с изумлением увидел Сашеньку, которая, сидя в одной сорочке спиной к двери, что-то писала.